Акрам Шарипов - Товарищ комбат

— Потрудитесь собрать все оставшиеся танки! В восемь часов утра совместно с другими соединениями атакуете русских!

— Русские с утра сами перейдут в контрнаступление, им удалось сосредоточить крупные танковые силы. Если мы перейдем в наступление, то этим только поможем им.

— Именем фюрера приказываю!

— В таком случае, фельдмаршал, я слагаю свои полномочия. Пришлите другого командира дивизии.

— Через час быть на моем командном пункте!

Шмидт долго еще в раздумье держал в руках трубку. Как же случилось, что он, командир прославленной танковой дивизии, перед которой падали твердыни Европы, теперь генерал без войск? Если так обстоят дела и в других дивизиях, то для Германии проиграна не только операция «Цитадель», но и война в целом. Генерал впервые произнес вслух то, о чем долго размышлял после поражения немецких армий под Москвой в 1941 году. Все его сомнения, накопившиеся за три года войны, вместились в одно слово — «авантюристы».

В указанное время «пантера» доставила генерала Шмидта на командный пункт фельдмаршала.

— Хайль Гитлер! — вяло приветствовал он Манштейна вытянутой вперед рукой.

Фельдмаршал ответил тем же движением руки и медленно осмотрел подчиненного с ног до головы. Мундир генерала был в грязи и копоти.

— Так где же все-таки танковая дивизия?

— Танковые полки разгромлены, у меня нет больше дивизии. Операция «Цитадель» проиграна, господин фельдмаршал, — устало ответил Шмидт.

— Прикажете так и передать фюреру? — выжидающе взглянул на него Манштейн.

— Как вам будет угодно! Я не забыл о своем долге, господин фельдмаршал, — сдавленным голосом произнес Шмидт.

— Через три часа вы, генерал, поведете в атаку то, что у вас осталось, или будете разжалованы и направлены в штрафную роту.

— Разрешите выполнять? — Шмидт вскинул руку и неожиданно резко выкрикнул: — Хайль Гитлер!

Манштейн удивленным взглядом проводил генерала. Спускаясь по лесенке штабного вагона командующего группой армий «Юг», Шмидт на ходу еще раз выкрикнул: «Хайль Гитлер!» Затем остановился на нижней ступеньке и, вытащив из кармана платок, стал вытирать глаза. Манштейн через открытую дверь наблюдал за Шмидтом. Ему стало неприятно, что он оказался свидетелем слабости своего прославленного в прошлом командира дивизии. Он отвернулся и склонился над картой. В глаза ему бросилось надломленное в районе Прохоровки острие клина немецкого наступления.

В это время раздался выстрел. Манштейн, подбежав к двери, увидел, как тело Шмидта медленно сползает на землю. Из безжизненной руки генерала выпал пистолет.

Верховный Главнокомандующий высоко оценил битву на Курской дуге и в своем приказе от 24 июля объявил благодарность воинам Центрального и Воронежского фронтов, в том числе и 184-й стрелковой дивизии. Участники этой исторической битвы были отмечены высокими правительственными наградами. Сержант Семаренко был удостоен звания Героя Советского Союза, рядового Насреддинова наградили орденом Отечественной войны I степени посмертно.

Батальон Мельниченко расположился под Тулой на доформирование. Время, отведенное для этого, считалось отдыхом, хотя большая часть его использовалась на боевую подготовку. С рассвета до поздней ночи учились прорывать вражескую оборону. Но даже такой активный отдых оказался коротким; неожиданно пришел приказ срочно грузиться в эшелон. Дивизия должна была передислоцироваться под Смоленск и поступить в распоряжение командующего Калининским фронтом генерал-полковника А. И. Еременко.

Привычно для Губкина застучали колеса теплушек. Дорога была недолгой. В сумерки погрузились, а утром следующего дня уже прибыли на место. В штабе полка Мельниченко и Губкина ознакомили с приказом:

«Совершить семидесятикилометровый форсированный марш в головном отряде дивизии и сосредоточиться в окрестностях населенного пункта Житки».

Марш проходил под непосредственным руководством штаба фронта. Полностью скрыть перегруппировку дивизии не удалось. На следующий день после сосредоточения еще двух новых дивизий на подступах к Смоленску Гитлер получил очередной пакет, доставленный фельдсвязью, — доклад руководителя восточного отдела генерального штаба сухопутных войск Германии, в котором говорилось об усилении группировки русских под Смоленском, о вероятности наступления не только на Минск, но и на северо-запад, в Прибалтику и к границам рейха. Перелистав четыре страницы машинописного текста, Гитлер пришел в ярость. Он понимал, что оставить Смоленск — значит перечеркнуть победы, достигнутые в начале войны. И был вынужден отдать распоряжение об усилении смоленского направления.

По прибытии в район сосредоточения батальон Мельниченко посетил начальник штаба дивизии подполковник Е. П. Латухов. Его интересовало, как бойцы обучены, как вооружены и обмундированы. Перед самым отъездом Латухов пригласил Губкина подойти к топографической карте, развернутой на ящике.

— Товарищ старший лейтенант, поручаю вам на этом участке дороги, от КП дивизии до КП корпуса, — подполковник провел по карте карандашом, — выставить на двух перекрестках регулировочные посты. Дорогу от передовой к штабу дивизии перекрыть шлагбаумом. Установить КПП и организовать тщательную проверку документов. В прифронтовой полосе участились случаи наглых действий вражеских разведчиков и диверсантов, переодетых в форму наших офицеров. Задерживать всех без исключения, не имеющих отметку «К» в правом уголке удостоверения личности. Кроме того, в километре правее и левее от этой дороги обеспечьте парное патрулирование. С собой возьмете один стрелковый взвод и отделение пулеметчиков. Люди должны быть экипированы во все новое и иметь опрятный вид. На этот счет штабу вашего полка даны распоряжения. Действуйте только по моему приказу. О полученной задаче никому не докладывать и ни с кем на эту тему разговоров не нести. Все должно быть в строжайшем секрете. Ясно?

— Ясно, товарищ подполковник! Когда начинается комендантская служба? — спросил Губкин.

— К выполнению боевой задачи приступить завтра, 5 августа, в пять ноль-ноль.

— Еще один вопрос, товарищ подполковник. Нам придется обезвреживать разведчиков и диверсантов противника, уже действующих в нашем тылу, или ожидается высадка вражеских парашютистов?

— Будьте готовы к тому и другому. От ваших людей на это время требуется постоянная боевая готовность.

Губкину казалось, что если меры предосторожности связаны с действиями противника, то комендантская служба должна быть усилена не в сторону тыла от штаба дивизии, а, наоборот, к переднему краю. Поэтому для него оставалось загадкой, почему противника надо было встречать при полном параде.