Валерий Карбалевич - Александр Лукашенко: политический портрет

О планах Лукашенко недвусмысленно свидетельствовали люди из близкого окружения белорусского лидера. Помощник президента С. Посохов: «У Александра Григорьевича есть прекрасный шанс возглавить единое государство». Советник президента М. Сазонов: «Он действительно хотел бы выйти туда. А что здесь такого? И в России это прекрасно понимают. Кроме нашего президента, активно работающего на межгосударственном уровне, других-то нет. Если у нас появятся выборные органы, путь для взаимного проникновения политических систем и политических фигур будет открыт». Вице-премьер В. Заметалин, выступая на радио «Эхо Москвы», заявил, что в случае участия Лукашенко в выборах руководителя объединенного государства «он финиширует первым».

Собственно, и сам белорусский лидер не скрывал своих намерений. Много раз прямо или многозначительными намеками он приоткрывал свой амбициозный замысел. Первый раз это произошло в феврале 1995 года. Во время встречи с отставным российским генералом Стерлиговым он заявил: «Беларусь для меня — пройденный этап!» Через год в интервью «Financial Times»: «Для меня воля славянских народов — закон. Если они решат послать меня далеко за пределы нашего государства, я подчинюсь их воле».

Позже такие откровения для российских СМИ пошли косяком: «Ну, а допустим, был бы глава этого сообщества. Вы считаете, что Лукашенко не мог бы претендовать на роль главы? Так же как Ельцин, Чубайс или вы?»; «В случае создания единого государства принцип равноправия должен сохраняться в обязательном порядке. На иных условиях оно просто не может быть создано. Что же это, президентом объединенного государства может стать только россиянин? По моему убеждению, руководителем объединенного государства может быть избран и белорус. Речь не идет конкретно о Лукашенко. Я говорю о принципе»; «Но хочу вам еще задать старый риторический вопрос. Все там говорят: вот, не дай Бог, тут Лукашенко еще появится на российской политической сцене. На что я всегда говорю: волков бояться — в лес не ходить. Боитесь — ну тогда не надо предлагать никаких вариантов, тем более выборы единого президента. Или вы что, уверены, что российский гражданин победит на выборах главы государства нашего Союза, если мы пойдем по пути, предложенному Владимиром Владимировичем Путиным? Я бы не рекомендовал так уж торопиться. Люди сегодня разберутся, кто будет, если мы этим путем пойдем»; «Если же это будет государство, то вы решите, кто будет президентом. Что же вы боитесь, что на вашем политическом поле появится кто-то из Беларуси? Не обязательно Лукашенко — у нас умных людей достаточно… Ваша политическая элита к этому готова? Я задавал вашим руководителям этот вопрос. Конечно, зачем им Лукашенко? Будет путаться под ногами… Все должно быть справедливо и на принципах равноправия. Если это государство, один президент — значит, его должны избирать»; «Мы создали некое объединение, к примеру, союз, к которому стремимся. И там будут наднациональные органы. Вы что считаете, что только у российских руководителей должны быть амбиции, чтобы возглавить это объединение? Ответ ясен. Я бы не был политиком, и не был бы политиком Путин или Медведев, которые бы в этом плане не стремились играть какую-то роль в руководстве этим объединением. Что касается легенды, рожденной в свое время при Борисе Николаевиче (Ельцине. — Авт.), что Лукашенко стремится в Кремле шапку Мономаха схватить и унести в Минск, — это полный бред».

Большинство российских, зарубежных политиков и экспертов скептически отнеслись к политическим перспективам Лукашенко в Москве. Но не все. Вот что писал в 1996 году тот же А. Михник: «Если Беларусь будет присоединена к России, то я нисколько не удивлюсь, если этот «колхозный Вonaparte» попробует получить власть в Кремле. В конце концом чем он хуже грузинского семинариста?».

Началом политической интеграции Беларуси и России можно считать 21 февраля 1995 года, когда в Минске президентами Б. Ельциным и А. Лукашенко был подписан Договор о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве между двумя государствами. Документ предусматривал, что в обмен на поставки энергоресурсов по льготным ценам Минск обеспечивал их льготный транзит и российское военное присутствие на своей территории.

Во время этого визита Лукашенко вскользь бросил непонятную тогда реплику о «более полном слиянии, чем бывший союз». По окончании встречи обоих президентов в Академии наук Беларуси он сказал журналистам: «Я хочу заявить, что обещал народу на выборах полную интеграцию с Россией, и слово свое сдержу. И мы проведем на эту тему референдум. Концептуально я вижу, что сближение в экономике обязательно выведет нас и на политическую интеграцию с Россией».

Лукашенко настойчиво стремился форсировать процесс объединения, чтобы успеть к российским президентским выборам 1996 года. Он хотел в них поучаствовать, считая, что имеет реальные шансы стать президентом белорусско-российского государства. Однако время шло, Ельцин не торопился, и терпение белорусского лидера иссякло. 19–23 сентября 1995 года он совершил странный вояж по маршруту Минск — Москва — Сочи (где отдыхал президент России) — Киев — Минск. Визит был неожиданный, внеплановый, официальные источники информировали о нем весьма скупо и неохотно. СМИ со ссылкой на анонимные компетентные источники писали, что руководитель Беларуси пытался уговорить Ельцина, а заодно и президента Украины Л. Кучму немедленно начать процесс объединения славянских государств.

Однако Лукашенко вернулся домой несолоно хлебавши. Судя по всему, российский президент, углядев амбициозные намерения своего белорусского коллеги, умерил его прыть. Можно предположить, что смысл ответа был следующий: не нужно бежать впереди паровоза, Москва сама определит удобный момент и формат интеграции.

К марту 1996 года, за три месяца до президентских выборов в России команда Б. Ельцина решила, что время пришло.

Предполагалось, что кампания интеграции с Беларусью позволит российскому лидеру получить дополнительные голоса избирателей. Главные политические противники Ельцина — коммунисты, — чтобы усилить его образ разрушителя Советского Союза, проводят через Госдуму решение о денонсации Беловежских соглашений, ставших юридическим основанием роспуска СССР. Лукашенко его поддержал. Отвечая на вопрос о своем отношении к этому событию, он сказал: «А как может оценивать решение Государственной Думы единственный человек, который голосовал против распада Советского Союза?».

Чтобы противодействовать коммунистам, Ельцину нужно было срочно сформировать образ интегратора постсоветского пространства. И предложения Лукашенко пришлись как нельзя кстати. Проект белорусско- российской интеграции перешел в стадию практической реализации.