Константино д'Орацио - Таинственный Караваджо. Тайны, спрятанные в картинах мастера

Итак, 28 мая Меризи удалось убрать с дороги противника, но его злодейский поступок дорого обойдется. На этот раз нет кардинала или знатной дамы, которые помогут Караваджо избежать тюрьмы. Он должен как можно быстрее скрыться из города, уйти от погони, пересечь границу и затеряться в толпе. Идеальным местом для этого становится Неаполь – огромный город по тем временам, в три раза больше Рима, с населением в триста тысяч жителей, в основном это оборванцы, бродяги, бедняки, которые наводняют переулки некогда богатой столицы, доведенной до нищеты грабительской политикой испанской династии. Именно такие персонажи вскоре становятся героями шедевров Караваджо.

В Неаполе покровительство художнику обеспечит Костанца Сфорца Колонна, представительница знатной династии. Эта женщина не упускает Меризи из виду с того самого момента, когда впервые увидела его еще совсем маленьким в родной деревне Караваджо, – тогда эта территория находилась под покровительством Сфорца. Тетя Меризи служила кормилицей в семье Костанцы, ребенок покорил маркизу, и она не раз принимала участие в его судьбе. Вероятно, именно Костанца подготовила почву для его переезда в Рим, она же помогла организовать бегство и открыла путь в салоны Неаполя, и наконец именно ей (в этом мы можем быть практически уверены) достаются произведения, созданные художником незадолго до смерти. Маркиза сыграла роль ангела-хранителя в судьбе Караваджо, стала якорем спасения в критический и напряженный период, когда он вынужден покинуть римскую сцену как опасный преступник.

Как ни странно, именно на этом этапе Меризи по-настоящему приходит к осознанию своей популярности, силы собственного таланта. За пределами Папского государства его принимают как истинного маэстро. В Неаполе у Караваджо нет конкурентов, слава его произведений опережает, словно гонец, его приезд. Художник сразу же находит нового покровителя в лице Луиджи Карафа Колонна – тот обеспечивает его работой и надлежащей репутацией. По сути, Караваджо сложно назвать про́клятым художником: Меризи никогда не был изгоем, наоборот, его уникальный талант живет и развивается в контексте сложной системы взаимоотношений с покровителями, которые его поддерживают и умеют извлечь из этого выгоду. В этот опасный период, когда над Караваджо нависла угроза преследований и расплаты за содеянное, подобные знаки внимания – прямое доказательство его творческой состоятельности и важной роли в рамках сложной сети взаимоотношений, которая существует между представителями знатных династий Средиземноморья.

Невероятно, но факт: после бегства из Рима художник продолжает спокойно работать еще в течение четырех лет, несмотря на дамоклов меч в виде папского указа, обещающего выкуп за беглеца. Караваджо даже не думает прятаться, он спокойно пишет одно полотно за другим. Его шедевры, амбициозные, огромные и шокирующие, становятся украшением церквей южной Италии. Никто и пальцем не смеет тронуть великого гения – во всяком случае до тех пор, пока он не запятнал себя новыми преступлениями, которые привели его к трагическому концу.

Прибыв в Неаполь предположительно в июле 1606 года, уже в октябре Караваджо получает аванс за картину «Мадонна с младенцем и святыми», ныне утраченную. Уже давно неаполитанские коллекционеры ждали встречи с истинным гением, они просто не могут упустить возможность пополнить собственную коллекцию его шедеврами. В январе следующего года Меризи пишет еще одно полотно, которое становится эталоном в мире неаполитанского искусства – «Семь деяний милосердия» ( см . рис. 21). Эта внушительных размеров картина должна была стать частью интерьера церкви, построенной по заказу самого активного и влиятельного братства в городе.

Семь лет назад группа молодых людей из знати основала ассоциацию помощи беднякам, которые в то время толпами бродили по улицам Неаполя мимо роскошных дворцов патрициев. В последние десятилетия город, итак уже довольно большой, стал расти ввысь: представители испанского королевского двора возвели роскошные резиденции, дворы которых превратились в приют для бродяг и оборванцев, ожидающих, что какой-нибудь великодушный благодетель, проходя мимо, подаст им милостыню. Голод заставляет сотни мужчин и женщин выстраиваться перед входом в великолепные барочные церкви; исходящее от бедняков зловоние смешивается с ароматом курений, доносящимся из Сан-Доменико-Маджоре. Эта церковь известна благодаря фрескам средневекового художника Пьетро Каваллини, шедеврами которого Караваджо имел возможность любоваться еще в римских базиликах. Впрочем, пройдет совсем немного времени, и в один из приделов церкви поступит его собственная картина.

Неподалеку от Сан-Доменико, в самом сердце старого города разрастается кафедральный собор, где как раз достраивают капеллу, посвященную св. Януарию – в ней будут храниться мощи святого под сенью купола, расписанного Доменикино. Караваджо скептически наблюдает процессию, которая раз в год от собора через Спакканаполи направляется к церкви Санта-Кьяра, древней базилике анжуйской династии, где происходит чудесное разжижение крови святого. Этот крестный ход – единственное, что осталось незыблемым в городе, лишенном будущего. Даже в Риме во время празднования Святого года Караваджо не наблюдал такого отчаяния на лицах верующих и такого хаоса на улицах. Религиозный экстаз Неаполя поражает воображение. Духовная церемония – единственное, что может объединить знать и простой народ, которые в обычной жизни бесконечно далеки друг от друга. Состоятельные семьи, движимые укором совести, создают многочисленные братства в надежде заработать себе добрыми делами место в раю. Каждая из этих организаций занимается определенным видом деятельности, в соответствии с разными формами «телесного милосердия», описанного в Евангелии. Однако никому и в голову не пришло организовать службу взаимопомощи, которая обеспечила бы нуждающихся всем необходимым.

Именно такую цель поставили перед собой семь молодых людей, создавших Пио Монте делла Мизерикордия. Основатели организации руководствуются словами Иисуса из 25-й главы Евангелия от Матфея, которые описывают семь деяний милосердия: «Ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня, был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне». Пио Монте занимается тем, что одевает нагих, посещает хворых, принимает странников, дает напиться жаждущим и наесться голодным, утешает узников. К этим богоугодным поступкам добавляется еще один – хоронить усопших. «Так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» – так завещал Христос.