Ольга Валькова - Жизнь и удивительные приключения астронома Субботиной

В письме от 19 января 1944 г. Н. М. Субботина подробно описала, что именно сделала для Института Сталина, упомянув при этом, что, несмотря на заказ, ей ничего не заплатили за работу: «…заказ Ин[ститу]та Сталина на описание хода исследования яркости у[льтра]фиолета в Сочи для дозиметрии процедур при лечении ранений. Подробно описала ход съемки, методы исследования спектров, недостатки спектрографа, коснулась его теории, метода разработки на спектродозиметре: словом описала всю физическую часть задачи. Послала в Сочи в VII 1942 г.» [1588] Субботина Н. М. Письмо Г. А. Тихову. 19 января 1944 г. // СПбФ АРАН. Ф. 971. Оп. 4. Д. 344. Л. 36. Но, видимо, какие-то работы ею были продолжены, поскольку уже в январе 1943 г. в очередном заявлении, направленном в НКСО, Субботина упоминала об этой своей деятельности: «Веду научную работу самостоятельно, но бесплатно, — как оборонную — по изучению климата Ташауза для целей климатолечения ранений и военных простуд…» [1589] Субботина Н. М. Заявление в Народный комиссариат социального обеспечения. Январь 1943 г. // ГАРФ. Ф. 249. Оп. 3. Д. 321. Л. 2 об. .

Но жизнь между тем шла своим чередом. Приходили скорбные вести о смертях и гибели родных, коллег, друзей. 21 октября 1942 г. Субботина получила известие о смерти ассистентки Г. А. Тихова, Марины Давыдовны Лавровой, покончившей жизнь самоубийством. «Страшно огорчена и поражена этой неожиданной гибелью такого хорошего, сердечного человека и Вашего верного друга на жизненном пути! — писала она Тихову 21 октября 1942 г. — Какая тяжелая душевная усталость ее побудила к этому? — Спрашиваю себя и не нахожу ответа, а думаю, что был такой момент вспышки душевной боли и быстрого порыва? Все мы переживаем нечто подобное и от всего сердца жалеем и сочувствуем тем, кто ушел, и тем кто остался!..» [1590] Субботина Н. М. Письмо Г. А. Тихову. 21 октября 1942 г. // СПбФ АРАН. Ф. 971. Оп. 4. Д. 344. Л. 30. . Стараясь немного подбодрить старого друга, Субботина говорила: «Бодритесь и продолжайте работать для любимой науки, у к[ото]рой осталось так мало усердных и умелых тружеников, не давайте погаснуть своему огоньку! Скольким тов[арищам] Вы оказываете теплую моральную поддержку, в том числе и мне, пусть же теперь и наше доброе, теплое сочувствие поддержит Вас в Вашем большом горе!» [1591] Там же. Л. 30, 30 об.

В том же письме она сообщала: «О Нине Михайловне [1592] Имеется в виду Н. М. Штауде. и Морозовых нет никаких вестей. Не знаете, что с ними случилось? Умер милый человек С. А. Чаплыгин [1593] Чаплыгин Сергей Алексеевич (1869–1942) — механик и математик; член-корреспондент АН СССР с 1924 г. по отделению физико-математических наук (разряд математических наук, математика); академик АН СССР с 1929 г. (аэро- и гидродинамика); помимо прочего в 1905–1918 гг. состоял директором Московских Высших женских курсов. , наш москвич и друг всех молодых ученых. Жаль его старушку жену! И бедных ребяток, о которых Вы писали…». При этом о собственном состоянии она писала очень коротко, как о чем-то не заслуживавшем внимания, а между тем, судя даже по этим кратким сообщениям, ее положение было крайне тяжелым: «Лично я только что вышла из больницы, где лежала от истощения и энтероколита. Потеряла за лето и зиму 1/3 веса — 14 кило, но все же брожу…» [1594] Субботина Н. М. Письмо Г. А. Тихову. 21 октября 1942 г. // СПбФ АРАН. Ф. 971. Оп. 4. Д. 344. Л. 30 об. .

Тем не менее за 1943 г. Н. М. Субботина написала совершенно новую и, судя по отзывам, очень серьезную научную работу, озаглавленную ею «Климат Ташауза». «Я за этот год написала исследование о климате Ташауза, — сообщала она Тихову 7 октября 1943 г., — к[ото]рое Т[уркменский] филиал А[кадемии] н[аук] признал интересным, важным и просит продолжать», — не без гордости говорила она [1595] Субботина Н. М. Письмо Г. А. Тихову. 7 октября 1943 г. // СПбФ АРАН. Ф. 971. Оп. 4. Д. 344. Л. 34 об. . К сожалению, познакомиться с содержанием этой работы не удалось. Она никогда не публиковалась, а местонахождение оригинала в настоящий момент неизвестно. В отличие от других своих исследований Субботина почти не обсуждала детали этого проекта в известных нам письмах друзьям.

Это исследование было исключительно личной инициативой Нины Михайловны, которая отчасти не могла сидеть без дела, отчасти не могла видеть, как пропадают никому не нужными результаты многолетних научных наблюдений, а отчасти, наверно, пыталась доказать местному начальству, что она действительно «настоящий» научный работник. В заявлении, направленном в НКСО РСФСР в январе 1943 г., Субботина коротко написала об этой своей деятельности: «…я собрала метеор[ологические] наблюдения ТСХст[ан]ций [1596] ТСХ станций — Туркменских сельскохозяйственных станций. и ст[анций] аэрации за 14 лет и обрабатываю их — имеется свыше ½ миллиона набл[юдений], из к[ото]рых я взяла 60 000 основных и вывожу средние величины для декад, месяцев, годов. Получается впечатление, что Т[уркмения] вполне подходит для лечения ревматизма, неврозов, почек и последствий [пользования] огнестрельных ранений. В [ран…] [1597] Слово неразборчиво. и лечение грязью — соленые и пресные озера совершенно не исследованного состава. Подозреваю также наличие природной радиоактивности почвы; воздуха и воды… Работа моя ведется с одобрения и ведома Обкома и Облисполкома области и ТФАН [1598] ТФАН — Туркменский филиал Академии наук. (их <���…> других научных работников здесь пока нет, однако я надеюсь, что со временем создастся небольшой коллектив…» [1599] Субботина Н. М. Заявление в Народный комиссариат социального обеспечения. Январь 1943 г. // ГАРФ. Ф. 249. Оп. 3. Д. 321. Л. 2 об. ). Возобновляя переписку с супругами Морозовыми после перерыва первых военных лет, Нина Михайловна коротко написала им о своих научных занятиях этого времени, в том числе и работе по изучению климата Ташауза: «…в 1943 г. я целый год обрабатывала „Климат Ташауза“ или „Основные набл[юдения] Мет[еорологической] ст[анции] аэропорта и с[ельско]-х[озяйственых] постов за 15 лет“. Тур[кменский] филиал Ак[адемии] наук признал работу мою важной, интересной, требующей продолжения и хотел дать директивы, но за ½ года ничего не дал и денег не заплатил» [1600] Субботина Н. М. Письмо К. А. и Н. А. Морозовым. 21 января 1944 г. // Архив РАН. Ф. 543. Оп. 4. Д. 1812. Л. 5 об. .

Летом 1944 г., когда Субботина писала заявление в Президиум АН СССР с просьбой поместить ее в Дом для престарелых ученых, она также коротко охарактеризовала научные исследования, которыми занималась в последние годы, в том числе и работу над «Климатом Ташауза». К сожалению, сохранившийся экземпляр письма (копия) был залит водой, многие строки расплылись и нечитаемы, но из того, что удалось разобрать, можно составить некоторое представление о проделанной работе. «Затем я занималась климатом Ташауза, получив благодаря Обкому Ташауза, доступ к материалу „Основных мет[еорологических] наблюдений“ аэропорта, — писала Субботина, — (свыше ½ миллиона осн[овных] [наблюдений] было мной просмотрено и обработано — статистически и графически). Выводы мои и таблицы обком передал Туркм[енскому] филиалу А[кадемии] н[аук], к[ото]рый нашел работу верной, интересной и требующей продолжения. Всего у меня получились выводы за 16 лет, к[ото]рые могут [пригодиться] <���…> [1601] Три слова неразборчиво. при освоении Каракум для с[ельского] х[озяйства]. <���…> [1602] Фраза неразборчиво. ».