Сергей Михеенков - Маргелов

— Давай сюда, прыгай, совсем замерз.

А рядом с Маргеловым стоит его порученец, полковник в отставке В. М. Филиппов с «дипломатом».

— Давай, накрывай, видишь, связь совсем замерзла, пора согреться.

Филиппов тут же «накрыл» импровизированный стол: на солдатское полотенце выложил банку мясной тушенки, лук, соль, бутылку водки, соленые огурцы, два стакана. Веня Филиппов (а я его знаю с 1958 года, когда он, будучи начальником станции Р-118, в звании старшего сержанта приезжал в 106-ю вдд, и мы с ним испытывали новые средства связи) разлил водку.

Василий Филиппович взял стакан:

— Ну что, за успех и чтоб не замерзнуть!

Чокнулись. Он «махнул» не поморщившись, а я, чуть пригубив, поставил стакан. Он так на меня посмотрел и говорит Филиппову:

— Это разве десантник? А ну, не позорь десантные войска! Что из себя «целочку» ломаешь?

Пришлось доказать, что я — десантник. Но потом держался неизвестно за счет каких сил. Однако все, что положено было сделать, выполнил. И не замерз.

Я получил от начальника связи генерал-майора Драпуна приказ — передать срочную информацию на Витебск, в 103-ю дивизию. Но оставить рабочее место не могу — вдруг прямой звонок от командующего? А он страшно не любил, если сразу не поднимешь трубку, когда он звонит. Стою на пороге, дергаюсь. И приказ генерала Драпуна надо выполнять, и «конуру» оставить не могу. Вижу, идет телефонистка Валя Петрова.

— Валюш, выручай, срочное поручение от Драпуна надо передать, послушай телефон, пока меня не будет. Особенно следи за красным — «прямой» командующего. Ясно?

— Ясно. Иди.

Бегом в аппаратную, сажусь за аппарат, вызвал дежурного по связи в Витебске, передаю приказ. Только закончил передачу, слышу резкий звонок «прямого». Бегом к себе. А Валя Петрова уже кладет трубку, и глаза у нее круглые. Говорю ей спасибо, иди, а сам поднимаю трубку «прямого» и докладываю:

— Дежурный по связи Рябов, слушаю вас, товарищ командующий.

А в ответ:

— Что за б…. у тебя там трубку берет?

Командующий знал, что я дежурю.

Я говорю, что это была Валентина Петрова, а я в это время был в аппаратной и по приказу генерала Драпуна передавал телекс в 103-ю дивизию. Василий Филиппович задумался и говорит:

— Валя рядом? Передай ей трубку.

Говорю:

— Нет, она ушла.

— Срочно пойди к ней и извинись за меня! Я попозже подойду.

Вот такой у нас был, и, пока мы живы, он есть для нас — Василий Филиппович Маргелов.

В любой свой приезд в Тульскую дивизию Маргелов обязательно проверял солдатскую столовую. Как-то приехал в Учебный центр и конечно же зашел в столовую. С порога воскликнул:

— Елки-палки, Маша! Ты все еще трудишься, кормишь моих ребяток! — И обнял пожилую повариху, которую в дивизии называли вначале «тетей Машей», потом, новые призывы, — «бабой Машей».

Баба Маша была опытным кулинаром и добросовестным поваром. После войны она осталась одна, и Маргелов, когда под Тулой развертывали Учебный центр, рекомендовал ее на вакантную должность.

Они долго стояли, разговаривали. Потом баба Маша пригласила генерала к столу.

Дело было тоже в Тульской дивизии.

Маргелов выслушал рапорт комдива, встречавшего его, и, как всегда, поздоровался с дежурной службой. Здоровался за руку, с каждым. И вдруг заметил, что один прапорщик вроде как прячется за спины товарищей, старается не показываться ему на глаза.

— Что это ты, Петрович, прячешься от меня, ну-ка, выходи на свет божий, — сказал генерал.

Прапорщик — старый десантник, заслуженный человек. Он подошел, но как-то боком, стараясь не показывать командующему правую сторону своего лица.

— Ты чего это, Петрович, нос воротишь? — заметил командующий. — Смотри прямо!

Прапорщик прикрыл ладонью щеку, сказал, тоскливо глядя на генерала:

— Да зуб болит, проклятый. Неудобно же командующему показывать, как меня разнесло. Вроде как не по форме…

— А что ж ты к зубодеру не идешь? — спросил генерал.

— Записался. Завтра поеду в городскую поликлинику, — ответил Петрович.

— А своего стоматолога, значит, нет…

Прапорщик испугался еще сильнее, пожал плечами.

Командующий посмотрел на командира дивизии. Смотрел молча. Долго. А потом и спрашивает:

— Задача ясна?

— Так точно.

Через некоторое время при санчасти открылся стоматологический кабинет.

За выучкой личного состава командующий следил особо. Поэтому спокойно относился к тому, что в ВДВ периодически, и довольно часто, проводились проверки и смотры вышестоящими штабами Минобороны, знал — его «орлы» не подведут.

И вдруг из одной дивизии докладывают: во время проверки молодой солдат смалодушничал и отказался от прыжка с парашютом.

Выяснять причины и детали командующий не стал, дал лишь команду задержать проверяющих до его прибытия в дивизию. Тут же сел в самолет и отбыл в дивизию. «Отказник» — это ЧП. Да еще во время проверки…

В последнее время отказы от прыжков стали редкостью, и поэтому с каждым случаем командующий разбирался сам.

Прилетел. Привели солдата, отказавшегося прыгать. Тот, как положено, прошел наземную подготовку, имел по всем параметрам хорошие показатели, но не смог преодолеть последнего порога — страха высоты.

— Все ясно. — И похлопал солдата по плечу. — Ничего, сынок, дело поправимое. Надевай парашют. А я — с тобой. И ничего не бойся.

Командующий тоже надел парашют, и вдвоем они пошли к самолету. Солдат шел бледный. Что уж там говорил ему командующий, какие слова — об этом доподлинно знают только тот незадачливый солдат да Всевышний. Но в результате, когда самолет набрал высоту, от него отделились две точки, раскрылись купола и парашютисты в штатном режиме пошли на снижение. С земли нельзя было понять, где опытный генерал-десантник, а где солдат-«перворазник». Оба смотрелись хорошо. Проверяющие ими любовались. Приземлились благополучно. И дивизия получила положительную оценку. А Маргелов тут же отбыл в Москву.

Однажды, а случилось это в 1985 году в Рязанском десантном училище, одному курсанту «повезло» трижды попасть на экзамен к генералу Маргелову.

Маргелов прибыл в Рязань как куратор ВДВ, будучи генеральным инспектором Генеральной инспекции при Минобороны.

Первый экзамен — научный коммунизм. Курсант долго и подробно, надо признать, хорошо отвечал на вопросы, в том числе дополнительные. И вдруг раздается хрипловатый голос Маргелова:

— Курсант, ты не то училище заканчиваешь, тебе замполитом надо быть!