Виталина Малыгина - Вечно худеющие. 9 историй о том, как живут и что чувствуют те, кто недоволен своим телом

Алена взялась за дело решительно. В планах было перевести на правильное питание всю семью, а не только Веронику. Антон тихо, но упорно сопротивлялся: супчик из зеленой гречки ел для разнообразия, конечно, но и про мозговую косточку в борще не забывал, и про отбивные. Алена, напирая на интересы ребенка, «у которого и так сорван обмен», готовить все это отказывалась. Но Антон и не настаивал, а сам хорошо справлялся и с тем, и с другим, да и со всем что ни возьми по части кулинарии: и блины ему удавались, и оладьи, и куриные ножки, и шницели, и даже пирожки. Никак муж не хотел отказаться от неправильной еды и питаться соевыми котлетами, льняным хлебом да ягодами чиа. Сам не хотел и Алену сбивал с толку: только она настроится, гречку замочит, как положено, пророщенных ростков наготовит, хлеба безглютенового напечет из амарантовой муки, как Антон затевает что-нибудь соблазнительное: то шарлотку яблочную, в которой одного сахара вредного целый стакан, а еще ведь пшеница с глютеном; то начнет томить в духовке кусок свинины с чесноком, а то и просто по-быстрому нажарит картошки с луком, и все намерения Алены рассеиваются в неповторимом аромате этого простого блюда… Алена, как и в юности, удержаться от неправильной еды не в состоянии, но зато ей вполне по силам контролировать Веронику. И девочка не ест ни жареной картошки, ни шарлотки, ни свинины с чесноком… У ребенка дискинезия, непереносимость крахмала и глютена, аллергия на молоко, и ей нельзя сладкого, потому что она склонна к лишнему весу… Вероника сопротивления не оказывает, сметает без остатка свою отварную индейку с пюре из сельдерея и просит еще. На добавку Алена никогда не соглашается, Вероника настаивает, плачет, выходит из-за стола в слезах… Больше всего девочка любит ходить в гости к бабушкам без мамы. Тогда ей перепадает и борщей, и блинов, и котлет, и макарон с сыром, и разной другой еды, которая дома оказалась под запретом. Но случается такое нечасто: Алена знает, что бабушки ее запретов не понимают, позицию не разделяют и кормят дочку по-своему, поэтому отдает им Веронику пореже, когда иначе никак обойтись не получается.

Несмотря на все усилия по налаживанию здорового питания в своей семье, Алена так и не худеет, скорее поправляется. Понемногу, по чуть-чуть, но ее тело все больше и больше становится похоже на тело мамы, тети и бабушки. Все они круглые, уютные, аппетитные. Все – и Алена. И чем больше она поправляется, тем решительнее и строже следит за питанием дочки, тем больше накладывает на него ограничений, тем больше поводов для этого находится.

Вот Вероника идет в школу, в первый класс. Там положены завтраки, а тем, кто на продленке, – еще и обеды. Алена сделала попытку изгнать из школьной столовой сдобные булки и сахарные «язычки», а также кисель на крахмале и суп на мясном бульоне. Но понимания не встретила ни среди родителей, ни у администрации. А директор школы, каким-то чудом наладивший в своей школе почти домашнее питание и очень гордившийся всеми сотрудниками столовой и, кстати сказать, учивший еще Алену, прямо сказал ей, что занимается она ерундой, что лишать детей еды он не намерен, что соевые котлеты – это опасное извращение, не говоря уже о ягодах чиа.

Алена смирилась. Еще больше стала напирать на здоровое питание. Дома ввела в обиход голодание: в обязательном порядке, в течение дня только водичка с лимоном. Выбрала для этого субботу, чтобы все дома и под присмотром. Антон возроптал было, но плюнул и смирился. Дети сначала решили, что это такая новая веселая игра. Но когда поняли, что мама всерьез собирается жить без еды целый день и когда Вероника получила от нее нагоняй за то, что полезла в холодильник за творожком, со страхом смирились тоже. Страшен мамин гнев, когда дело касается питания…

После Нового года Алену вдруг вызвала в школу Вероникина учительница. Алена пришла. Учительница была совсем молоденькая, первый год после Владимирского института, в городке ее почти никто не знал. Пригласила сразу к директору. Леонид Андреевич, обычно шумно-веселый и приветливый, выглядел хмурым, стало видно, что он вообще-то уже очень пожилой человек, даже, наверное, старый. Посмотрел на Алену внимательно, без улыбки, усадил за стол и сказал резко:

– Вот что, мать моя. Твоя Вероника ворует еду в столовой. Систематически, – он сделал упор на последнем слове и помолчал выразительно. Алена сидела оглушенная. Как это: ворует еду? Ее дочка? – Да, да! Именно – твоя дочка ворует еду в столовой. И я тебе сейчас объясню почему. Потому что она у тебя голодная! – директор говорил очень громко, почти кричал. – Ты меня слышишь? 70 лет прошло после окончания войны, а у тебя голодный ребенок! Дарья Сергеевна, – директор кивнул на молодую учительницу, – теперь после продленки ее домой не отпускает сразу, ведет в столовую… Ей Светлана, повариха наша, специально ужин стала готовить. Понимаешь, да? И Вероника перестала воровать еду. Она теперь не ходит по школе голодная. У нее все хорошо. Только мамаша сумасшедшая!

Алена так и сидела молча, во все глаза смотрела на директора. Директор продолжал:

– Что с тобой вообще происходит? У тебя дома концлагерь? Ты Веронику не любишь? Чем тебе девчонка твоя не угодила? Ты вообще понимаешь, что я должен на тебя опеку напустить? Что ты опасна для своих детей? Ты понимаешь, что они могут умереть от голода? А я их должен спасти?

И Алена расплакалась, как маленькая. От страха. От стыда. От ужаса. Еще от чего-то, что она и вымолвить, понять до конца не могла. Как она могла объяснить директору Леониду Андреевичу, пожилому, седому, серьезному, которого она знала с детства, что больше всего на свете она хочет быть худенькой и легкой девочкой, что из этого ничего не вышло и не выходит снова и снова и что теперь она боится за Веронику, которая ведь похожа на нее как две капли воды, а значит, тоже будет толстой! И, так же как Алена, не сможет смотреть на себя в зеркало, никогда не почувствует себя красивой… Она ревела и ревела, директор тихонько вывел из кабинета растерявшуюся Дарью Сергеевну, сел рядом, обнял Алену за плечи… Потом сказал:

– К доктору тебе надо, радость моя, вот что я тебе скажу. Нервы у тебя не в порядке. А детей тиранить брось, слышишь? Иначе будут проблемы.

Конечно, Алена не пошла к доктору. Но разгрузочные семейные дни отменила, ослабила хватку, стала больше работать, меньше дома бывать, чтобы не видеть, как дети едят плохую, вредную, неправильную еду, еду, от которой толстеют… Что будет дальше? С Аленой? С Вероникой? Как знать…

Скорость обменных процессов, количество жировых клеток, плотность и объем мышц – все это делает наш облик неповторимым, уникальным. Правда, он может почти не соответствовать растиражированному массовой культурой стандарту красоты. Воспринимаем мы это расхождение как проблему или спокойно и счастливо живем в собственном теле, в огромной степени зависит от нашего ближайшего окружения и от условий, в которых мы выросли и сформировались.