Татьяна Попова - Зарубежная музыка XVIII и начала XIX века

Это заимствование не случайно. Бунтарский образ античного Прометея, восставшего против богов ради страдающего человечества (по древнегреческой мифологии Прометей похитил у богов огонь для людей), был близок Бетховену. Использование для финала «Эроики» прометеевской темы как бы говорят о том, что содержание финала — победа героя-титана, подобного Прометею, победа, несущая счастье народу.

По мнению замечательного русского критика В. Стасова, финал «Героической симфонии» рисует ... толпу народа, народный праздник, где разнообразные группы сменяют одна другую, то простой народ, то военные идут, то дети — все это на фоне какого-то сельского пейзажа» [38] По форме финал «Героической симфонии» представляет собой тему с вариациями. .

Впервые «Героическая» симфония исполнялась в апреле 1805 года. Венская публика приняла ее холодно. Произведение казалось слишком длинным и трудным для восприятия... А между тем Бетховен широко использовал в ней мелодические обороты, интонации и ритмы французских революционных песен того времени.

Вслед за «Героической» создается еще одна симфония, посвященная борьбе и победе, — Пятая. Музыкальный язык Пятой симфонии суров и ясен. Темы кратки и как бы плакатны. Содержание ее можно определить коротко так: «От тьмы — к свету, через борьбу — к победе».

Симфония начинается могучим звучанием всего оркестра. Короткий, четко ритмованный мотив повторяется дважды. Из него вырастает тема главной партии. Этот мотив будет пронизывать всю симфонию. О нем Бетховен сказал однажды: «Так судьба стучится в дверь».

Стремительной, драматически напряженной теме борьбы (главной партии) противопоставлена вторая тема — широкая, напевная, но также энергичная и мужественная, полная уверенности в своей силе. Впрочем, главная тема не исчезает. Ее характерный ритм продолжает звучать в басах — глухо и настороженно.

В разработке борьба разгорается с новой силой. Порой ее сменяют моменты зловещего затишья. Но тревожный ритм основной темы смолкает ненадолго. Возвращаясь, «тема судьбы» вновь обрушивает свои грозные удары. Поток музыки подобен катящейся лавине. Заканчивается первая часть настойчивым утверждением темы борьбы.

Вторая, медленная часть, — отдых после напряженной борьбы — проникнута чувством глубокого покоя. Звучит прекрасная широкая мелодия. Это — сосредоточенное раздумье о пережитом, накопление сил перед новой битвой.

Однако спокойствие продолжается недолго. В плавное течение певучей мелодии врываются тревожные звуки, затаенной угрозой звучит настойчивый ритм «темы судьбы». Но могучая человеческая воля побеждает: настроение смятения и тревоги рождает новую тему торжественно-героического характера, зовущую к борьбе.

... Несколько раз сменяют друг друга лирическая и героическая темы. Заключительные интонации дышат спокойной уверенностью в своей силе.

Третья часть — Скерцо возвращает слушателей в мир тревоги, мучительного беспокойства. Мрачно звучит «тема судьбы». Короткое просветление (мажорная средняя часть) — и мрак снова сгущается. В тревожном ожидании развязки оркестр стихает, и лишь на фоне глухо рокочущих басов ударные инструменты выбивают все тот же ритм «судьбы, стучащей в дверь».

Внезапно напряжение разрешается энергичным взлетом. Ликующе звучит бодрая и светлая тема финала в ритме марша. К привычным звукам валторн и труб Бетховен присоединяет мощное звучание тромбонов, пронзительно-звонкую малую флейту (пикколо) и низкие звуки контрафагота. В этом решении финала отразилось влияние музыки французской революции. Именно в это время впервые получили такое широкое применение духовые (в особенности медные) инструменты.

Картинами массовых народных празднеств времен французской революции навеяно еще одно замечательное произведение Бетховена — Седьмая симфония. Ее жизнерадостная энергичная музыка пронизана танцевальными и маршевыми ритмами, характерными для грандиозных народных шествий и массовых плясок. Медленная часть здесь отсутствует, ее заменяет сосредоточенно-суровое Аллегретто, напоминающее величавое похоронное шествие.

Сумрачную музыку второй части сменяет сверкающее весельем безоблачно радостное Скерцо. Полный стихийной силы финал, напоминающий буйную массовую пляску, завершает симфонию.

Неукротимым революционным духом пронизано последнее великое произведение Бетховена — Девятая симфония (1824). В ней нашла свое воплощение страстная вера композитора в путь человечества через страдания и трудную борьбу к грядущей победе и радости.

Сумрачное вступление — своего рода образ космического пространства, в котором таятся грозные силы. На фоне глухого тремоло оркестра возникают словно бы отрывистые восклицания, призывы, перекликающиеся в разных регистрах. Их движение настойчиво нарастает, подготовляя мощное звучание оркестра: вступление основной трагической темы борьбы с характерным для нее маршевым ритмом.

Справедливо писал русский музыкальный критик Серов, что содержание первой части — «глубочайшее воплощение в звуках темных страниц истории человечества, страниц вечной борьбы... вечной печали, среди которых радость, счастье мелькают мимолетным, как молния, проблеском».

Стремительное вихревое движение Скерцо воссоздает кипение могучих жизненных сил. Третья часть — медленная — в характере сосредоточенного размышления.

В финале к звукам оркестра впервые присоединяется звучание певцов-солистов и хора. С большой художественной силой композитор воссоздает здесь величавую картину всенародного празднества на открытом воздухе, подобного тем, которые происходили на площадях Парижа в первые революционные годы.

Знаменитая «тема радости» — простой напев, близкий народно-массовой песне.

Сперва эта тема звучит очень тихо, в низком регистре (ее исполняет унисон виолончелей и контрабасов), но постепенно звучность ее разрастается. Присоединяются другие инструменты оркестра, затем певцы и хор. Неожиданно эта певучая тема преобразуется в бодрый марш с призывными сигналами труб. Грандиозное нарастание подготавливает появление новой величавой темы хора, начинающегося словами: «Обнимитесь, миллионы!»

Не только образы борьбы и победы, не только героическая тематика привлекает внимание Бетховена. Рядом с суровой драматической Пятой симфонией зрел замысел эмоционально-светлой романтической Четвертой. Одновременно с неистово страстной, мятежной «Аппассионатой» создавалась большая Соната до мажор (№ 21), светлая, словно залитая солнцем. В первой части этой сонаты слышится как бы неумолчный шум леса, таинственный гул, идущий словно бы из недр земли, веселый гомон птиц. Торжественно звучит светлый гимн, прославляющий природу. Внезапно темнеет. Как будто туча скрывает солнечный свет. Налетает короткая гроза. И снова светит солнце. Кажется, что яркие его блики сверкают на омытой дождем листве. Светлое, ликующее чувство переполняет душу человека.