Ричард Галлахер - Одержимые дьяволом. Мой опыт психиатра рядом с паранормальным [litres]

Как психиатр я чувствовал, что она опускает многие детали, но не стал заострять на этом внимание, давая ей свободно высказаться. Было довольно трудно уследить за динамикой ее воспоминаний. Мне, например, хотелось бы узнать больше о ее раннем детстве и об обстановке, царившей в секте. Но, как я уже сказал, я не был ее лечащим врачом, поэтому решил просто дать ей говорить о том, о чем она сама хочет и в ее собственном темпе.

В ее истории было много белых пятен, однако в итоге у меня возникло впечатление, что в этом странном культе она пыталась найти замену семье.

– Я была влюблена в лидера секты, одного харизматичного парня по имени Дэниел, – сказала она, подтверждая мои мысли. – Он был первым сильным мужчиной, с которым я встречалась или была в отношениях. Очень красивый, властный и слегка смуглый – в отличие от того бледнокожего священника, который выглядел так, как будто всю жизнь просидел в библиотеке. Дэниел был сама опасность. Я знаю, некоторым женщинам нравятся «плохие парни». Думаю, это про меня.

Поиск удовольствия – как смысл существования – лежал в основе ее самоидентификации. По ее словам, таково обычное мировоззрение настоящего сатаниста. Джулия рассказала, как секта в итоге признала ее своей королевой. Она называла себя «королевой Лилит», по имени легендарной демоницы-соблазнительницы. В секте также поклонялись Асмодею, «демону вожделения», уточнила Джулия. Однако ей больше нравилось называть себя «королевой чувственных наслаждений». Именно так она подписывала свои письма, отправленные отцу Жаку, которые он мне показывал.

Секс занимал особое место во всей этой истории. Секс был важной частью многих подобных культов, формируя как их содержание, так и внешние проявления. Женщины, особенно молодые и желанные, часто рассматривались как источник «блага» – и их домогались, пока не получали это «благо». Мужчины-лидеры часто ограничивали женщин, подчиняя их ради удовлетворения собственных чувственных желаний и исключая «младших» мужчин-адептов из круга потребителей таких радостей.

Джулия практиковала разные виды нетрадиционного секса.

– О, я была настоящей извращенкой, – сказала она со смехом. – Я и сейчас такая.

Ей льстило, что священник, умный и образованный мужчина, считал ее соблазнительной, но я не видел, чтобы она была сильно привязана или увлечена им, как это часто бывает у пациентов с пограничными расстройствами.

Она не оценила его сексуальное мастерство, описав священника как неопытного и неумелого, хотя «милого и нежного человека». Без особых эмоций она рассказала, что в итоге он был лишен своего сана. Она предполагала, что позже он покончил с собой.

Совсем по-другому она описывала свой опыт с Дэниелом:

– Секс с ним был чем-то особенным, о чем я всегда мечтала, фантазировала… иногда это было грубо… но меня это очень возбуждало.

Нередко случались оргии и с другими членами секты, что также ее сильно заводило. Джулии нравилось ощущать, что все мужчины вокруг мечтают заняться с ней сексом. Она испытывала ревность, когда видела Дэниела с другими женщинами, но это была именно та жизнь, которую она сама выбрала.

Ей нравились эти оргии, «вечеринки», как она их называла. Но в то же время секс был и частью более сложных ритуалов. Джулия не торопилась раскрывать мне все, что знала о регулярно проходивших в секте «черных мессах», как называют их сатанисты, мрачно пародируя традиционную католическую литургию. Исследователи считают, что такие церемонии впервые начали проводиться в Средние века, а возможно, еще раньше. Хотя формы ритуалов претерпевали изменения на протяжении столетий, секс и биологические жидкости всегда играли в них важные роли. Джулия была не очень многословна, рассказав лишь, что во время церемоний они одевались в мантии и использовали украденные церковные гостии [16] Аналог католических гостий в православии – просфоры. .

Дэниел верховодил на этих темных обрядах в полном облачении сатанинского жреца, как самый могущественный член секты. Он полностью предался Сатане и постоянно молился ему, за что и был вознагражден многими привилегиями. Его силы затмевали возможности Джулии. Она пыталась вспомнить, были ли у него какие-то другие занятия и образование, однако после ее рассказа у меня сложилось впечатление, что он был довольно злым и недалеким парнем, настоящим нарциссом.

Поначалу Джулия думала, что он будет заботиться о ней как-то по-особенному, но со временем она все чаще задавалась вопросом – не изменились ли его чувства. Ведь она становилась старше.

– И я не уверена, смогу ли еще забеременеть, – сказала она туманно.

– Что это значит? – спросил я.

Джулия задумалась, услышав мой вопрос. Я чувствовал, что она размышляет, как бы не сказать ничего лишнего. Наконец она начала, аккуратно подбирая слова и будто бы оправдываясь:

– Я была настоящей матерью-производительницей. Я так легко беременела. И это давало особое положение. У нас был один парень, он знал, как делать аборты. Фельдшер, кажется, очень мерзкий тип. Мы использовали абортированные зародыши для ритуалов. Дэниел все это поддерживал, говорил, что он и Сатана довольны мной и наградят за такое «служение», всегда будут благодарны мне за эту роль. Я очень старалась угодить Сатане. Он ведь щедр на дары. Люди рисуют его царство как место вечных мучений, но я сомневаюсь, что все так. Там есть какое-то общество, я думаю, пусть даже там и наказывают и все такое. Как и в этой жизни. И там я буду иметь высокий статус, мне так обещали. Поэтому я была рада услужить ему, пусть и таким странным способом. Да и Дэниел был мной доволен.

Дэниел говорил Джулии, что люди веками совершали такие «подношения» Сатане. Хотя во многих языческих культурах поклонялись демонам – а члены секты причисляли себя к язычникам, – но Дэниел считал, что, к примеру, ацтеки вели себя куда более жестоко, принося в жертву живых людей , в основном женщин и детей.

Я почувствовал отвращение, но ничего не сказал. Позже я слышал и от других людей похожие вещи, хотя и не верил в них, я вообще всегда склонен сомневаться в их истинности, но некоторые такие истории казались мне отчасти достоверными, и их детали перекликались с тем, что рассказывала Джулия. Как-то я спросил помощника окружного прокурора, нарушает ли закон использование мертвого плода в сатанинских обрядах. «Ну, технически да, – ответил он мне. – Но никто не будет преследовать кого-то за такое. И как вы собираетесь получить доказательства?» Он спросил, известно ли мне о каких-либо фактах подобных нарушений. Я сказал ему, что все, кто рассказывал мне о таких «подношениях», как их называла Джулия, уверяли, что больше таким не занимаются.