Ричард Галлахер - Одержимые дьяволом. Мой опыт психиатра рядом с паранормальным [litres]

Когда Джулия говорила об этих демонических ритуалах, казалось, что ее не сильно тяготит, что она раньше была в них так вовлечена. Что ее действительно пугало и заботило – это мысли о том, что Дэниел ее больше не любит.

– Впервые в жизни я чувствовала себя особенной. Дэниел выбрал меня. Тогда я была просто смазливой девчонкой, подростком. Это было пьянящее чувство… Тогда. А сейчас я уже не знаю. Я становлюсь старше, и меня все больше беспокоит этот вопрос: будет ли Дэниел и дальше заботиться обо мне? Он согласился, когда я сказала ему, что хочу пойти в церковь, попросить помощи – для вида, – а потом навредить какому-нибудь священнику, доставить любые неприятности, какие смогу. Ему бы такое понравилось, поверьте мне. И Сатане тоже. Но я не уверена, волнует ли его еще моя жизнь. Я не знаю, смогу ли еще рожать, поэтому думаю, может быть, я просто, ну, типа как расходный материал.

Ее открытость произвела на меня впечатление, но я также увидел, что она все еще находится в плену у страха. Я сомневался, можно ли доверять ее рассказам. Мои ощущения от того, что она говорила – или скорее как она это говорила, – были довольно тяжелыми. С того времени, когда она решилась попросить помощи, ее настроение кардинально изменилось – от искренней надежды и смутных поисков Бога и прощения к полному его отвержению и открытой ненависти к христианству. Размышляя над ее мотивами, я задавался вопросом: искренна ли она в своей просьбе о помощи или же эта мысль просыпается в ней только в моменты отчаяния?

Несмотря на желание Джулии не раскрывать до конца свои тайны, я старался лучше изучить ее личность, надеясь как-то понять причины ее колебаний. Со временем я убедился, что у нее присутствуют некоторые признаки личностного расстройства, влияющие на способность придерживаться своих обязательств. У пациентов с пограничными расстройствами личности часто меняются намерения и настроение. Джулия не выглядела хрупкой, как большинство таких больных, но у нее были другие недостатки характера, которые, несмотря на ее кажущуюся откровенность, заставляли меня сомневаться в ее мотивах. Она была немного пафосной и в то же время могла быть и критичной, и самоуничижительной – это поведение наводило на мысль о присутствии нарциссических черт. Я думал даже, что она достаточно отчаянна, чтобы попытаться навредить отцу Жаку, возможно, ради обретения благосклонности Дэниела. А может быть – я рассматривал и этот вариант, – она хотела убить сразу двух зайцев: избавиться от одержимости, при этом не покидая и даже не отдаляясь от секты.

К тому времени я уже имел понимание, что жертвы демонических нападений должны прикладывать большие усилия для своего духовного освобождения и ясно осознавать, что от их твердой воли зависит их духовное здоровье. Я сказал Джулии, что экзорцизм – не волшебное заклинание, не какой-то знахарский заговор. Но она, похоже, не прислушалась к моим словам, возможно, из страха знать всю правду.

После того как Джулия все-таки согласилась продолжить изгнание демона, я познакомился с «шефом-экзорцистом» – епархиальным священником из соседнего штата – с очень хорошей репутацией. Он называл себя «отец А.», что было, вероятно, его псевдонимом.

Отец А. обладал обширными практическими познаниями и никогда не боялся говорить жертвам демонических нападений, против чего он борется и что они должны сделать для собственного освобождения. Он рассказал мне о множестве случаев, с которыми имел дело за время своего служения. Большинство из них разрешились удачно. Он не всем нравился, некоторые священники считали его стиль слишком авторитарным, но я и отец Жак знали, что он всегда ставит превыше всего интересы тех, кому пытается помочь.

Изначально Джулия обратилась за помощью к местному священнику, а тот затем направил ее к отцу Жаку и отцу А. Хотя отец А. никогда особо не распространялся о своей работе, он, возможно, был самым опытным экзорцистом за всю историю США. Насколько мне известно, он только однажды выступил на публике – появившись в радиопрограмме, где рассказал о случае Джулии, проведенных для нее обрядах и их результатах. Он раскрыл некоторые моменты, относящиеся к ее личной жизни, что показалось мне несколько неэтичным, о чем я ему и сказал. Он извинился, но тем не менее считал правильным оставить для исторической памяти публичный отчет от лица ответственного экзорциста.

Он и отец Жак всегда держали меня в курсе своих дел с Джулией. Я также переговорил и с другими людьми, участвовавшими в прошлых ее сеансах экзорцизма, – все они были честными, богобоязненными душами, знавшими о причинах моего интереса. Они обещали поделиться со мной в мельчайших деталях всем, что наблюдали на предыдущих ритуалах, а также всем, что увидят на новых сессиях.

Джулия как-то сказала, что вся ее секта, и особенно Дэниел, терпеть не может отца А., настолько, что назначили его для себя целью номер один.

– Его они по-настоящему ненавидят. Он особенный священник. Да, от него они бы избавились с большой радостью.

Я подумал даже, не увлечена ли им Джулия. Еще одна сильная мужская фигура, которая ее притягивает?

Однажды, совершенно неожиданно, Джулия вдруг сказала, что может «видеть» отца А., так же как она «видела» раньше кабинет иезуита психиатра, который ее разозлил. Я осознал, что она наблюдает в своем уме гораздо более четкий и ясный образ, чем тот, который может «видеть» буквально, глазами.

На этот раз я решил быть более настойчивым и расспросить ее с пристрастием, не давая уходить от ответов.

– Это что-то невероятное. О чем ты вообще говоришь?

Джулия спокойно ответила, что «видит», как отец А. «в синей ветровке и брюках цвета хаки» гуляет по берегу океана, недалеко от своего дома.

Она никогда не бывала в его доме и не знала, где он живет. Она назвала свою способность «проекциями», очевидно, имея в виду свой собственный, а не психиатрический смысл.

Я сразу набрал мобильный номер отца А. и спросил, где он и как одет.

– В это время я обычно отдыхаю в доме священника, но сегодня вечером решил прогуляться. Читаю молитвенник, гуляю по берегу… На мне брюки цвета хаки и ветровка.

– Какого цвета ваша ветровка? – спросил я.

– Ты что, сейчас с Джулией? Она еще что-то говорит, так?

Джулия также могла чувствовать, когда отец А. испытывает физическую боль. Мне всегда было интересно, имеет ли она отношение к этой боли. По мнению ее и отца А., источником боли был Сатана.

Я встретился с Джулией еще пару раз, прежде чем отец Жак предложил возобновить сеансы. Хотя я не мог присутствовать на них, но хотел понять, каковы ее мотивы и готова ли она порвать с прошлым. Она, как и прежде, была предельно откровенна со мной, но, к сожалению, никак не могла прийти к какому-то определенному решению.