Леонид Треер - Пути назад нет!

«ЭКО»: —Но ведь есть много энергичных руководителей, которые уже сегодня знают, что нужно делать. Они не боятся самостоятельности, наоборот — видят в ней условие нормальной работы. И для них проблема заключается в другом: как обрести подлинную самостоятельность! Как уйти от мелочной опеки различных инстанций, которые продолжают вмешиваться в дела, скажем, предприятия!

— Именно это и пугает противников перестройки. Расширение прав одних ведет к ущемлению прав других. У нас хватает «удельных князьков», которые не желают расставаться со своими незаслуженными привилегиями, властью. Они борются за те блага, которые имеют и которыми дорожат. Эта борьба за жизнь. И просто так они не сдадутся. У них сейчас главный аргумент: «Товарищи, мы выпускаем джина из бутылки»! Дескать, посмотрите, какие гримасы демократии мы получаем, пресса распоясалась, министров затравили и так далее. Но разве это аргументы? Да, издержки демократии есть и будут. Но надо же видеть, что мы теряем и что обретаем. Мы же все понимаем: пути назад нет! Мы уже там, сзади, были. Мы хорошо знаем «те места». Знаем, чем оборачиваются запреты, нарушения норм демократии. И результаты палочной дисциплины тоже знаем. Ведь не было ни прекрасных машин, ни изобилия продуктов. И быть не могло! Ибо нельзя любить из-под палки. Нельзя хорошо работать из-под палки. Поэтому перестройка — наш единственный путь!

«ЭКО»: — Когда-то в «Литературной газете» была рубрика «Если бы я был директором». Поставим вопрос масштабней: «Что сделали бы вы, Михаил Михайлович, если бы Вас назначили министром!»

Скажем, три первых решения.

— Трудно как-то представить… Да еще три решения… К тому же снять могут сразу после первого… Но попробуем! Значит так. Прежде всего я соединил бы напрямую производителя и покупателя. Во-вторых, не мешал бы работать директорам предприятий. И уж если бы я как министр что-то пообещал заводу, слово сдержал бы. Даже если попал бы в тяжелое положение. Мне на ВАЗе рассказывали, что им обещали 40 % валюты, которую они заработают. Но оставили им этой валюты гораздо меньше. То есть министерство поступило нечестно. И, в конечном счете, это ударит по государству. Ибо у обманутого предприятия пропадает интерес зарабатывать валюту.

«ЭКО»: — Ну, а третье решение министра Жванецкого!

— Я бы воспользовался идеей своего друга, Александра Михайловича Лозовского. Если на заводе удалось реализовать какую-то удачную новинку (техническую или экономическую), то директор и его «штаб» до конца жизни должны получать небольшой процент вознаграждения. Даже если кого-то из них снимут или переведут на другое предприятие. Зачем это нужно? Чтобы директор и его штаб работали на будущее, не боялись рисковать. Сейчас ведь из-за частой сменяемости руководителей никому не хочется рисковать, деятельность сводится к решению сегодняшних задач. Я бы стимулировал работу на перспективу.

«ЭКО»: —Мне кажется, выборность руководителей предприятий заставит их работать на будущее.

— В какой-то степени. Но через определенное время, на очередных выборах директора, тебя могут «прокатить». Кроме того, выборы имеют смысл лишь в том случае, если коллективу никого не навязывают«сверху». Мне рассказывали, как оодном волжском городе проводились выборы ректора в мединституте. Горком отвел две кандидатуры из трех. Их вызвали, сказали, у нас, мол, другое мнение, вы, товарищи, не подходите. И два претендента добровольно заявили о «самоотводе». Подобная история едва не произошла при выборах директора на РАФе, об этом писали в «Известиях». Но там коллектив оказался сильней.

«ЭКО»: — В газетах печатаются очень острые материалы. Не тяжелее стало сатирикам в условиях гласности! То, что раньше казалось слишком смелым, теперь воспринимается как норма.

— Это же счастье! Лично я счастлив, говорю совершенно искренне. Для меня жизнь в нашей стране гораздо важней собственных успехов. Конечно же, мои задачи в условиях гласности усложняются. Сатирик получает большое моральное удовлетворение, когда он чуть смелей других. Это обеспечивает ему успех. Иногда даже забываешь про художественность, поскольку выезжаешь за счет смелости. А когда каждый говорит, что думает, сатирику работать тяжелей. И слава богу! Я вам так скажу. Если я пишу, что у нас шьют плохие штаны, возможны два варианта: либо мы научимся шить хорошие штаны, либо мое произведение останется в веках. Я бы предпочел первое!

«ЭКО»: —Вы часто улыбаетесь, читая свои вещи с эстрады. Вам действительно смешно в этот момент или это «чисто нервное»!

— Конечно, мне смешно. Я смеюсь не потому, что так остроумно написано, а оттого, что люди так реагируют. Я читаю про дефицит — зал хохочет. Читаю про низкую зарплату — еще громче хохочут, кричат: «Браво!» И просят прочитать про плохое отопление. И про сосиски. И всем весело, все хохочут. Тут поневоле сам начинаешь смеяться…

«ЭКО»: —Пишут ли Вам зрители!

— Ни женщины, ни мужчины, ни дети мне не пишут. Тут один товарищ вывел новый сорт помидоров — его завалили письмами. А мне — ни одного. И после концертов никто не дежурит у выхода, девушки не вручают цветы, не назначают свидания. Словом, ни-че-го! Даже обидно.

«ЭКО»: —Какие новые Ваши работы мы сможем прочитать, увидеть в ближайшее время!

— Сдал рукопись в издательство «Искусство». Книжка должна выйти в 1988 году, называться будет, скорей всего, «Монологи».

В московском театре миниатюр состоялась премьера моего спектакля «Птичий полет», в котором заняты два прекрасных актера Роман Карцев и Виктор Ильченко.

— «ЭКО»: — Ваши пожелания нашим читателям!

— Я так скажу. Ребята, я не знаю, как у вас идут дела. У нас — лучше. Мы, то есть те, кто пишет, читает, выступает, стали чаще появляться на экранах. Нас стали печатать. Вам, наверное, живется трудней, чем нам. Но будем считать, что мы — первые ласточки. Поэтому я говорю: следите за нашим полетом!

Беседу вел Леонид Треер