Леонид Треер - Пути назад нет!

«ЭКО»:— Михаил Михайлович, судя по Вашим произведениям, Вы знакомы с жизнью предприятий не понаслышке. Откуда, если не секрет, черпаете информацию!

— Во первых, из трудовой биографии. В 1956 году меня выпустил институт инженеров морского флота, и восемь лет я провел в одесском порту. Начинал механиком портовой ремстройконторы, потом меня перевели сменным механиком на портовые краны. Эго считалось большой честью. 890 рублей в месяц (старыми, конечно) и масса впечатлений…

«ЭКО»: — Не назовете самое сильное из них!

— Самое яркое впечатление тех лет такое: меня учили совсем не тому, с чем я столкнулся. Полученные в институте знания мне совершенно не пригодились. Любой крановщик, любой шофер были в сто, в тысячу раз опытнее меня. Они, собственно, и учили меня профессии.

«ЭКО» —А начальство Вас любило!

— Начальство я немножко раздражал, поскольку начались поездки с концертами, командировки от обкома комсомола. Начальство можно понять. «Где механик? Механик на гастролях! Кто трос затянет? Не знаем, он на гастролях. Ремонтируйте сами!» Но потом я возвращался, и отношения быстро налаживались.

«ЭКО»: —Можно представить, как сложилась быВаша производственная карьера, если быне уход в литературу!

— Я был бы сменным механиком всю жизнь. Ибо руководить людьми я не умел и не умею до сих пор. Подчиненных я всегда уговаривал: ну, пожалуйста, ну, сделайте. Все на уговорах.

Люди это чувствовали. Я им «вы», они мне «ты». Народ в порту не церемонится. Но ничего, жили мирно. Хотя, повторяю, руководителем я не стал бы… Вот глаз у меня был острый. Помню, ползал по кранам и нашел однажды трещину в тяге, которая держит стрелу. Едва заметная трещина, но при хорошей нагрузке стрела упала бы — это катастрофа.

— «ЭКО»: — Вашубдительность как-то отметили!

— Скромно. Групповоймеханик пожал мне руку, ясказал, что на моем месте так поступил бы каждый, и на этом торжества закончились.

«ЭКО»: — Какие качества руководителя Вам по душе!

— Мне нравятся руководители, которые способны «взять на себя». Поясню, что это значит. Однажды в порту я нахально вывел в ремонт кран. Его необходимо было ремонтировать, и я проявил самостоятельность. А что такое отключить портальный кран? Это значит остановить работу на участке, переставлять куда-то пароход и т. д. Разразился скандал. Руководство мечет молнии: «Кто разрешил?! Кто распорядился?!» И вдруг мой начальник Морозов заявил: «Я распорядился!» Он мог остаться в стороне, но он знал, что я поступил правильно, и взял ответственность на себя. Он меня тогда потряс, и я его уважаю до сих пор. Ему, конечно, досталось, но меня бы наказали куда жестче. Вот такие начальники мне по душе.

«ЭКО» —А был ли случай, когда Вас потряс подчиненный!

— Ну, не то, чтобы потряс, но растрогал почти до слез. Зима, ночь. Срочный вызов в порт, на сорок первый кран. Как сейчас помню, французский кран «Кайяр». Прибегаю на причал — шум, гам. Что стряслось? Поворота, кричат, нет! Поворота нет! Идет выгрузка из трюмов апельсинов. С этим продуктом мы еще не работали: 1957 год, первый пароход с апельсинами из Марокко, ответственное дело. Атут вдруг у крана отказал поворот. Представляете? Кричу наверх: «Паша! Почему нет поворота?» Аон мне сверху: «Ползи сюда, Миша!Тут такое дело, один несправлюсь…» Ну, я полез. Поднялся к нему. «Иди, — говорит Паша мне, — в машинное отделение, там на плите лежит…» Я пошел.На плитке лежали три апельсина. Они были очень холодные,и Паша подогревал их, чтобы угостить меня. Это были первыеапельсины в моей жизни. Вот такой веселый подчиненный!

«ЭКО»: — А поворотный механизм починили!

— У меня есть подозрение, что он и не ломался. Как только я приступил к поеданию апельсинов, механизм тут же заработал, и вопли внизу прекратились.

«ЭКО»: — Приходится ли Вам сегодня бывать на заводах! Я имею в виду не заводские дома культуры, а посещение цехов.

— Довольно часто. На днях я вернулся из Нижнего Тагила, где выступал с концертами. Я попросил свозить меня на завод и там мне показывали прокатный цех. Разве можно упустить такую возможность! Мне все интересно: машины, техника, разговоры с рабочими. Эти встречи дают много. Видишь успехи, видишь и нелепости. Современный прокатный стан приводится в действие паровой машиной демидовских времен. Как же так, почему? Всегда поражаюсь устаревшему оборудованию, на котором умудряются делать важные вещи.

«ЭКО»: —Михаил Михайлович, не замечали ли Вы связь между отношением коллектива к юмору, сатире и положением дел на предприятии!

— Зависимость четкая. Выступая на каком-либо заводе, я по реакции зала могу сказать, как здесь идут дела. Если люди раскованы, чувствуют себя непринужденно, они, скорее всего, и трудятся хорошо. Если же подчиненные озираются на директора, смотрят на него жуткими подхалимскими глазами, ждут его реакцию (он засмеялся — и они, как по команде, начинают смеяться), если картина такая, то почти уверен: дела на этом заводе идут скверно… Ничего, что я отвечаю на ваши вопросы серьезно? Я ведь не «юморыст», не весельчак, я — нормальный человек. Вы задаете серьезные вопросы — я серьезно отвечаю. Вас это устраивает?

«ЭКО»: —Вполне, Еще один серьезный вопрос: какие чувства вызывает у Вас слово «хозмеханизм»]

— Слово, по-моему, неудачное. Вернее, само по себе оно неплохое, но от частого употребления без реальных результатов это слово лично у меня вызывает мысли о бестолковости. Мне очень нравится выражение «автоматическая система экономических взаимоотношений». Длинно, но — точно. То есть, когда все идет автоматом.

«ЭКО»: —А что, по Вашему, мешает такой «автоматизации» экономики!

— Как раз об этом я хотел бы спросить ваш журнал. Я ведь не экономист. Хотя пытаюсь в своей работе сформулировать нечто. Пытаюсь не просто рассказать, а вывести какой-то «закон».

Так мне кажется. К примеру, я вернул бы деньгам их главный смысл. Вы мне отремонтировали телевизор? Я достаю из кармана деньги и плачу вам. Не перечисляю куда-то, не выдаю вам квитанцию, по которой вам где-то заплатят. Деньги нуждаются в том, чтобы они попадали из рук в руки. Для того они и придуманы. У меня, скажем, вызывает содрогание безналичный расчет.

Я не понимаю, что это такое. Перечисляются какие-то загадочные деньги, которых мы не знаем, не видим, не ощущаем. Или взять штрафы, которые одни предприятия платят другим? Штрафуемые ничего не теряют, а «потерпевшие» ничего не находят. Кроме морального удовлетворения…