Борис Наумов - А почему бы и нет

Трудно сказать, наверное, поэтому наступивший день, проведённый нами в походном режиме, был грустным. Мы с Юрой шли по своему маршруту, почти молча, делая на карте и в журнале соответствующие геологические и геофизические отметки. Несколько слов информации и столько же слов в ответ, дальше снова молчаливый режим. Тогда я не понимал, и Юра, наверное, тоже, отчего появилось и держалось грустное настроение. Если говорить о расставании, то можно уверенно сказать, что нас с московскими девочками ничего не связывало. Мы понимали, что ни нам, ни им не нужно в дальнейшем искать контактов. Но грусть в сердце оставалась.

И только теперь, спустя много лет, я чётко сознаю причину такого состояния. Мы прожили здесь кусочек нашей геологической жизни, той самой жизни, которая у меня всегда ассоциировалась с ощущением постоянного наслаждения, счастья и ещё чего-то светлого, хорошего. Возможно, у Юрия Веткина было нечто похожее.

К концу рабочего дня мы присели отдохнуть перед обратной дорогой. Я сказал другу:

— Ну, что, Юрок, с сегодняшнего дня начинаем новую жизнь?

— Это как?

— Не будет у нас вечерних прогулок, встреч, объятий.

— Рано или поздно, всё заканчивается, — сделал философское заключение Юрий, — начнём жить по-другому.

— Ты прав. Прожили мы кусочек отмеренной нам жизни и забудем о нём.

— Забудем. Нам другого ничего не светит. Через десять дней заканчивается наша практика. За это время нам надо определиться с темой будущей дипломной работы и собрать материал для неё.

Мы помолчали, потом я сказал:

— Яс Михалычем как-то завёл разговор о моей теме, и он предварительно определил её. Но надо будет сегодня вечером, уже более предметно, поговорить с ним.

— Согласен. Десять дней не так уж и много.

Поговорив с Потапочкиным, мы узнали от него, какие возможные и интересные направления наших дипломных работ может он нам предложить.

— Я думаю, картографическую, поисковую тему вам будет сложно раскрыть, — рассуждал Михалыч.

— А что же тогда? Ведь в этом направлении мы здесь работаем, — не понял Юра хода мыслей начальника. Да и я тоже пока не сообразил, о чём хочет он сказать.

— Самый лучший, интересный и полезный для будущего вариант — это геологическая разведка перспективных месторождений. Вы возьмёте разные районы и проведёте детальную их проработку на предмет содержания марганцевых руд. Я вам сообщу о таких районах. Дайте мне ночь на обдумывание. Завтра детально поговорим об этом.

Виктор Михайлович — обязательный человек и ответственный начальник. Он переговорил на эту тему с Хакимом Галиевичем — умным и грамотным геологом — и на следующий день к вечеру выдал нам с Юрой всю инструкцию о будущих темах наших дипломных работ.

Казалось бы, оставшиеся дни пройдут размеренно, без каких-либо стоящих внимания, событий. Действительно, мы заметно ознакомились с геологией центрального Казахстана и готовы были полученные здесь знания использовать при будущем выполнении дипломного проекта.

Однако жизнь всегда полна неожиданностей. Стоит вспомнить об одном таком неприятном происшествии, во-первых, потому, что оно может оказать заметное влияние на всю дальнейшую нашу с Юрием жизнь, а во-вторых, оно, видно, заложило в моём мозгу очень мощный сигнал о том, что никогда не надо терять чувство реальности и быть предельно ответственным при выполнении любой работы.

В один из дней Толя Кравец вместе с Ляпичем по своим делам до вечера выехал в посёлок Джезды. Его помощник Серж заболел. Перед выездом Толя обратился к нам с Юрой:

— Вы уже знаете, что каждую субботу надо калибровать радиометр.

— Конечно, мы в курсе дела, — сразу ответил я.

— Вот завтра перед выходным днём самостоятельно проведёте эту работу.

— Хорошо, сделаем всё, — подтвердил Юра.

На следующий день я достал из ямы свинцовый цилиндр, вынул из него калибровочный эталон и принёс к месту проведения проверочных работ.

Юра стоял на нулевой точке с радиометром и делал замеры радиационного фона при разном удалении эталона. Я переносил его в мерные точки, сообщая об этом своему напарнику.

Когда замеры закончились, Юра попросил меня помочь ему свернуть мерную полосу. Я согласился это сделать и, положив эталон в наружный карман палатки, стал сворачивать ленту.

Когда мы закончили укладку мерного приспособления, я забыл о том, что положил эталон в карман палатки, а не в свинцовый цилиндр.

С чувством выполненного долга и с калиброванным радиометром мы ушли в очередной маршрут.

Рабочий день закончился успешно. Радиометр работал без отклонения, показания всех точек были занесены в журнал. Образцы, которые мы отобрали в местах выходов породы, разделили пополам и уложили в наши рюкзаки.

Ни разу, ни я, ни Юрий не вспомнили о том, что мы сделали грубейшее нарушение инструкции по проведению калибровочных работ. Чёткая работа самого радиометра не дала нам повода вспомнить о проделанной калибровке и правильной её завершении.

Только разгрузившись и, как всегда искупавшись в жужжавшем комарином плёсе, я увидел возле палатки свинцовый цилиндр. В один момент пот покрыл моё тело, и я с ужасом вспомнил, что эталон оставлен в кармане. Одно хорошо, что днём в лагере никого не было, а мы с Юрой возле эталона провели не более одного часа.

Не знаю, как это облучение подействует в дальнейшем на наше здоровье, но чувство вины и опасности, я тогда остро почувствовал.

Вернувшись в Миасс после завершения преддипломной геологической практики, я сразу побежал к Кате. Несмотря на то, что в Казахстане у нас было женское окружение и общение, а также достаточно внимания со стороны прекрасной половины, мне очень хотелось поскорее увидеть мою Катюшу.

Дождавшись окончания рабочей смены, я встречал Катю возле входа в общежитие.

Прошли полчаса, потом — час, а Катя не возвращалась. Волнению моему не было предела. Сначала я волновался, предвкушая встречу, потом — стал переживать из-за неизвестности. Телефона в общежитии не было, поэтому получить какие-либо сведения можно было бы, только встретив кого-нибудь из подруг Кати и поговорив с ними.

Я знал, в какой комнате проживали лучшие подруги и решительно направился по известному адресу.

Осторожно постучавшись в дверь комнаты, я ждал реакции жильцов. Ещё несколько минут моих настойчивых попыток также не дали положительного результата.

«Буду ждать, — думал я, — другого выхода у меня нет».

Только через два часа к двери подошли две женщины с ключом и стали её открывать.

— Скажите, пожалуйста, здесь жила Антонина. Где можно её увидеть?

Женщины долго меня рассматривали, видно оценивая, нужно ли давать мне информацию. Потом одна из них соизволила сообщить: