Борис Наумов - А почему бы и нет

— На замок не закрываешь? — спросил я.

— Тут воровать нечего, так, что сюда никто не зайдёт, не бойся.

— Ладно, я всё понял.

Когда я разложил свой небольшой скарб, решил выйти на улицу, пройти по посёлку, посмотреть на море. Посёлок небольшой и одного часа мне хватило, чтобы увидеть все достопримечательности: клуб, кинотеатр, пара магазинов и замёрзший Северный ледовитый океан. В порту стояли «мёртвые» портовые краны, людей на улице было мало — мороз к вечеру крепчал. Я прошёл мимо вчерашней гостиницы и в порту обнаружил ещё одну, более благоустроенную гостиницу. Будучи не очень довольным жилищем Григория, я решил зайти в портовую гостиницу и узнать там о наличии мест и, вообще, об условиях жизни в ней. Оказалось, что зимой у них всегда есть свободные места, так как порт не работает, и людей нет. Девушка — администраторша сразу захотела меня оформить и предложила кровать в зале, немного меньшим по площади, чем вчерашний номер.

— Я сегодня не буду поселяться, — сказал я, предполагая, что поживу у Григория день-два, потом решу, что делать.

— Ну, приходите, когда захотите. Места всегда есть.

— Договорились.

Я в магазине кое-что прихватил для ужина и вернулся «домой».

Мне снился уже третий сон, когда входная дверь с шумом открылась, появился Гриша в сопровождении незнакомца. Оба были навеселе и, раздевшись, сели за стол, предварительно поставив на него бутылку и стаканы.

— Тихо, — говорил товарищу Гриша, — у меня квартирант.

Я, конечно, уже не спал и старался не шевелиться, чтобы они думали, что я сплю, и вели себя скромнее.

После первого выпитого стакана сдерживающего их чувства уже не было, и они в полный голос вели свою пьяную беседу.

— Тихо, Вано, разбудишь мне жильца, — говорил Григорий.

— Да я и так тихо, — отвечал тот и крепко стукнул кулаком по столу.

Я крутился на раскладушке, закрывал уши подушкой, но все эти мероприятия помогали мне мало.

— Григорий, — обратился я к хозяину, — уже скоро утро, может быть, пора закончить гулянку.

— Всё, всё, Борис, мы будем тише воды, ниже травы.

Несколько минут был слышен только стук стаканов и шёпот ночных выпивох. Свечка, освещавшая ночное застолье, догорала и начала испускать чадный смрад.

Я, не выспавшийся, и, уже не надеявшийся это сделать, спокойно встал и пальцем затушил свечу.

— Э, ты чего? — не понял Григорий моего подвига.

— Я ничего, — ответил я, сдерживая раздражение, — свечка догорела, пора заканчивать.

— А-а-а, ну, ладно, — на удивление, спокойно, согласился Вано. — Я пойду домой, уже поздно.

— Уже рано, — поправил я высказывание гостя.

После его ухода, мне пару часов удалось поспать, но осталось неприятное чувство усталости.

На работу я пришёл вовремя. Моего начальника ещё не было, и я снова начал рассматривать природные богатства.

— Это труды нашего прошлого и позапрошлого сезонов, — войдя в кабинет, сказал Акраминский. — БОльшая часть обработана, но кое-что осталось. Может быть, с твоей помощью закончим это дело. Как спалось?

— Никак, — неопределённо ответил я.

— Что, не можешь на новом месте? У меня тоже такое бывает.

— Да, что-то не спалось, — не хотел я сразу обострять обстановку, «поживём-увидим», решил я и спросил:

— С чего мне начать?

— Подожди, ты всё оформил в отделе кадров, в военном учётном столе?

— Я пока нигде не был.

— Вот, с этого и начинай. Бумагу на твоё зачисление в мою партию в качестве техника-геолога я вчера в отдел кадров передал. Так, что — вперёд. Потом я познакомлю тебя с обстановкой.

Оформление официального признания меня работником Теюкуульской поисково-съёмочной партии заняло много времени. Не могу не упомянуть здесь об одном удивительном и смешном факте. Когда я сдавал паспорт на прописку, работница паспортного стола спросила, где я буду жить. Так как, у меня пока не было ни постоянного, ни временного адреса моего места проживания, она спросила у Акраминского, где мы летом будем работать, тот совершенно точно и безапелляционно ответил:

— Мы всё лето будем работать на листе двадцать девять.

Паспортистка, не вдумываясь, записала в карточку и в паспорт адрес прописки: лист двадцать девять.

Номер листа, который назвал мой начальник — это определённая площадь, квадрат на геологической, и на географической тоже, карте, где нам и придётся проводить съёмку.

Потом долго, пока я не поменял паспорт, все люди, которые его видели, издевались надо мной:

— Вот куркуль, целый лист подмял под себя. Выдели кусочек.

Я, конечно, не обижался и ржал вместе с ними.

Вторую ночь я собирался провести тоже у Григория. С вечера я с ним договорился, что ночь будет спокойной, и он уйдёт к товарищу. И он ушёл! Часов до двенадцати ночи.

Я уже спал богатырским сном, как, вдруг, открылась дверь комнаты, и мой благодетель вместе с новым сотоварищем явился на чаепитие.

— Мы попьём чайку, — тихо прошептал в мою сторону Гриша, надеясь, что я его не слышу, — и всё.

— Да, и всё, — подтвердил его сочаёвник.

Я не стал раньше времени возмущаться, решив узнать о намерении этих ночных любителей чая.

Кипятить воду для чая они не стали, решив, что питьё может быть и холодным. Не знаю, что-то — я не присматривался — забулькало в стаканах.

— Ну, с богом, — шёпотом прохрипел друг Григория.

— Да, с ним! И с нами! — ответил сам хозяин.

Я не знаю, что это были за тосты, но они помогли им легко употребить холодный «чай».

Было уже около трёх часов ночи, когда крепкие мои нервы не выдержали. Я встал и, молча, стал одеваться. От уличного фонаря через грязное окно свет немного проникал в комнату.

— Борис, ты куда собираешься? На работу?

— Нет, я сбегаю в магазин за «чаем».

— Магазины закрыты. Куда ты? Ложись, спи дальше.

Я не стал больше отвечать на глупые вопросы, собрал свои вещи в чемодан.

— Уезжаю в Магадан, — решил я грустно посмеяться над своим благодетелем.

— Как? — спросил Гриша.

— Как в Магадан? — совершенно не поняв моего сарказма, удивился второй, — сегодня туда уже не улетишь. Поздно.

— Вам гулять не поздно, а в Магадан — поздно? Считайте, что вы пришли провожать меня. Пока! — я взял свои пожитки, открыл дверь и юркнул в морозный ночной туман.

Должен сказать, что такой исход пьянки был мною с вечера продуман.

«Пойду в портовую гостиницу» — решил я и зашагал по пустынным улицам в сторону порта. Мороз не только щипал за нос и щёки, но, и просто, без зазрения совести, залезал под пальто, дальше в штаны, в ботинки. Хотелось поскорее убежать от него и прислониться к разогретой буржуйке.

Сонная хозяйка портовой гостиницы открыла дверь, и без удивления впустила меня в зал.

— Что, щипает? — только и спросила она меня.