Марина Жуковски - Эта необычная Польша. Захватывающая история о переезде в Восточную Европу и различиях менталитетов

Суп был из квашеных огурцов со сметаной. К ним я всю жизнь была равнодушна, употребляла исключительно консервированные, закатанные собственноручно моей мамой, все остальные казались мне просто невкусными. Но после фиаско с первым блюдом сказать вслух о моей нелюбви к квашеным огурцам я просто не посмела.

Бросив взгляд на моего капитана и пана Вальдека, которые, расправившись с сырым мясом, уже орудовали ложками в тарелке с супом, активно отправляя последний в желудки, я с некоторым сомнением ложку взяла.

Будущая свекровь в это время не ела, а пристально смотрела на меня.

— Пачиму ни ешь? — поинтересовалась она.

— Ем, — выпалила я, уставившись в тарелку.

Решив больше не искушать судьбу и нервы пани Барбары, я запустила ложку в тарелку и отправила ее в рот.

Свекровь еще несколько секунд смотрела на мою реакцию, но потом тоже принялась за содержимое тарелки.

К моему удивлению, несмотря на то что суп в моих глазах выглядел не особо аппетитным, на вкус оказался вполне съедобным и даже вкусным.

Когда тарелки опустели, пани Барбара начала прибирать на столе, я вызвалась помочь, но она, тут же посадив меня на место, заявила коротко, но твердо:

— Ни нада!

Я не посмела перечить.

— Sztuka mięsa w sosie chrzanowym [13] Мясо в соусе из хрена (пер. с польск .). , — объявил название следующего блюда пан Вальдек.

Я вздрогнула, поняв только слово «мясо», и посмотрела на пана капитана. Кажется, он понял мои опасения, но успокоил, сказав, что эта самая штука из мяса вареная, а не сырая.

Пока мы ожидали следующего блюда, завязалась беседа.

— Как ты атносишся к Путину? — неожиданно спросил пан Вальдемар.

— К кому? К Путину? Не знаю. Никак, — недоумевала я.

В то время я была абсолютно аполитична. Не интересовала меня ни политика страны, в которой я жила, ни политика международная. В нашей семье такие вопросы никогда не обсуждались. К тому же после нескольких лет, проведенных в качестве стюардессы, я твердо знала, что в политические и религиозные споры лучше не вступать.

Пан капитан буркнул что-то в ответ и чуть громче добавил:

— Вальдек, он просто русских ни любит. Гаварит, что все русские — шпионы.

Я заморгала, сначала мне подумалось, что это шутка такая, потом, что, возможно, мне показалось. Но, глядя на вполне серьезное выражение лица пана Вальдемара, я поняла, что мне не показалось и мой польский друг не шутит.

Не найдя ничего умнее, я решила перевести разговор в шутку.

— Я не шпион. Я бывший шпион.

Пан Вальдек скрестил пухлые ручки на груди и, почесывая подбородок, задумчиво сказал:

— Нууу, ньет, ты ни падумай ничего плахова. Я так просто хачел спрасить.

Не знаю, о чем я должна была подумать, но тут на меня неожиданно вылилась информация, о которой я до приезда в Польшу и не подозревала.

Оказывается, в Польше многие недолюбливают русских. Нет, конечно, не все без исключения польские граждане питают к русской национальности нелюбовь, но очень многие. Я бы сказала, что среди ровесников пани Барбары и пана Вальдемара таких действительно найдется немало. А вот поколение моего мужа насчитывает меньшее количество нелюбителей русской нации, а следующее поколение, по-моему, абсолютно равнодушно относится к русским.

Интересно, что само слово ruski (русский) является достаточно грубым. Если вы слышите это в ваш адрес, знайте, ваш собеседник достаточно груб в выражениях. Вежливая форма — это rosjanin или rosjanka, то есть россиянин или россиянка.

Причин такой нелюбви несколько, и все они связаны с историческими событиями. Я также отметила, что эти самые исторические события, описанные в польских учебниках, отличаются от исторических событий, описанных в учебниках, по которым училась я.

Мои собеседники рассказали мне и о пакте Молотова — Риббентропа, а точнее, тайном протоколе, приложенном к пакту, согласно которому СССР хотел обрести контроль над странами Прибалтики и восточной частью Польши, рейх же забирал себе западную часть Польши и Латвию. Рассказали и о событиях 1939 года, о нападении на Польшу Третьего рейха и Советской России и событиях в Катыни [14] Катынский расстрел — советское военное преступление, массовые убийства польских граждан, в основном пленных офицеров польской армии, осуществленные весной 1940 года. Расстрелы производились по решению «тройки» НКВД СССР в соответствии с постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 года. Согласно обнародованным архивным документам, всего было расстреляно 21 857 человек. .

Но у меня создалось впечатление, что больше всего задевало моих собеседников присутствие советской власти в Польше уже после Второй мировой войны.

Для меня же все исторические события, несмотря на то что они действительно были и кровавые, и печальные, — это все история. Мы не можем ни повлиять, ни изменить прошлого, и надо просто принять их как есть и жить дальше. Однако для некоторых представителей польской нации события давно минувших лет были поводом для нареканий.

Например, ни я и никто из моего окружения никогда не высказывал огромной нелюбви к немцам, потому что они напали на Советский Союз, и я искренне не понимаю, почему теперь надо не любить немцев как народ за события 1939–1945 годов. Тем более что людей, ответственных за те события, уже нет в живых, а новое поколение не должно нести ответственности за действия своих отцов и дедов.

Но пан Вальдек, большой знаток истории, и не только польской, все произошедшее принимал очень близко к сердцу. В течение часа я слушала углубленный курс истории и нелегких международных отношений между Польшей, Советским Союзом и другими странами.

Ситуацию спасла пани Барбара, вернувшись в комнату с очередным блюдом. Заслышав темы политические, пани Бащя сначала громко и резко высказалась в отношении своего мужа, а потом уже по-русски добавила, обращаясь ко мне:

— Ни слухай иго, dziecko.

Dziecko по-польски означает ребенок или деточка, и пани Бащя частенько вставляла это слово, обращаясь ко мне.

Политические разговорчики были тут же отставлены, и до конца вечера на них было наложено строгое табу.

Дальше мы снова ели, на этот раз, к моей огромной радости, больше не было никаких неожиданностей, связанных с польскими блюдами или политическими событиями.

Блюдом вечера была признана вареная говядина в хреновом соусе, в смысле соус был приготовлена из хрена. На десерт нас ожидал sernik — сырник, пирог на основе творога, один из самых популярных десертов в Польше.

После окончания трапезы пани Барбара приступила к расспросам о жизни в Казахстане: где работают мои родители и чем занимаюсь я. Затем она в очередной раз поблагодарила меня за заботу о ее сыне в те трудные для него дни, когда они вместе с коллегой схлопотали по физиономиям, возвращаясь домой.