Марина Жуковски - Эта необычная Польша. Захватывающая история о переезде в Восточную Европу и различиях менталитетов

Моя потенциальная свекровь мне несказанно понравилась. Хотя пока мы еще не особо понимали друг друга и нам необходим был переводчик, чтобы общаться, но мне показалось, что, несмотря на все трудности перевода и мою нелюбовь к сырому мясу, мы все же нашли общий язык.

Мама моего польского друга была веселая, улыбчивая и совсем не выглядела пенсионеркой, несмотря на то что пенсионного возраста она практически достигла.

Как я уже упоминала, трудилась она стюардессой, а точнее, главным бортпроводником, и отвечала за работу всего экипажа. Летала она уже лет двадцать, не меньше, и на пенсию уходить явно не планировала, утверждая, что работу она просто обожает и не представляет себя без нее.

В свободное от работы время пани Барбара пропадала на велосипеде. Если на работе в плотном рабочем графике выпадал выходной, значит, надо встать пораньше и, сев на двухколесного друга, проехать несколько десятков километров. Колесить на велосипеде пани Барбара могла, кажется, с утра и до позднего вечера, с небольшими остановками на кофе.

Большую любовь питала пани Бащя и к грибам, а точнее, к самому процессу: взять корзинку, пойти в лес, найти гриб, срезать, сложить в корзинку. Отпуск она всегда проводила у сестры, которая жила недалеко от польского города Познань, в местах, славящихся большим количеством лесов, и они вместе, надев калоши и взяв по плетеной корзинке, отправлялись в лес за грибами. С ними ситуация обстояла примерно такая же, как и с велосипедом, то есть с утра и до позднего вечера, с маленькими перерывами на кофе из термоса.

Исходила от пани Барбары какая-то позитивная энергия. В разговоре она непременно улыбалась и была предельно вежлива, всегда в хорошем настроении, всегда с запасом добрых советов. При первой же возможности она спешила всем на помощь, будь то сестра, соседка или просто прохожий. По мере возможности она старалась помочь всем и вся. Она также любила давать всем советы — коллеге на работе, сестре или подруге, каждый при встрече с пани Барбарой получал порцию добрых советов на разные темы.

Но, несмотря на огромное количество улыбок, которые она щедро раздавала окружающим, и неподдельную приветливость и доброжелательность, была в пани Барбаре и оборотная сторона медали. Если что-то шло не по ее воле, то улыбка моментально сменялась на сдвинутые брови и взгляд, способный уничтожить не одного недоброжелателя.

Пани Бащя была прирожденным лидером и просто обожала командовать. При необходимости она любого могла поставить на место и призвать к порядку, да так, что запомнится надолго. В такие моменты шутить с ней было опасно для жизни.

Хоть в армии пани Барбара никогда не служила, но командирские задатки у нее явно были. Выдавая распоряжения, голос ее был твердым, безапелляционным и не терпящим возражений. Создавалось впечатление, что неподчинение может грозить крупными неприятностями. В такие моменты она напоминала мне полковника в отставке, по совместительству моего папу. Думаю, они могли бы составить прекрасную пару.

В доме будущей свекрови мы планировали остаться на два дня, после чего нас ждал отпуск на самом чудесном и теплом, со слов моего пана капитана, море — Балтийском.

Два дня прошли тихо, мирно и без происшествий. Правда, погода была неидеальной: два дня шел проливной дождь, и это в июле. Я надеялась, что на море погода будет лучше. В моих надеждах меня ежедневно поддерживал пан капитан, утверждая, что в Польше на море погода всегда чудесная.

Наконец настал день поездки на море, который я так ждала. Мне представлялось, как мы будем загорать на горячем песке, купаться в теплом море и греться в лучах солнца.

Поехали мы на машине, дорога заняла несколько часов, но ехали мы по скоростной автостраде, поэтому время пролетело незаметно. Ближе к вечеру мы добрались до пункта назначения. Оставив чемоданы в гостинице, мы решили прогуляться по берегу моря.

Пляж оказался еще лучше, чем я себе могла представить. Бесконечно длинный и широкий берег с белоснежным песком, который, конечно, ничем не походил на песок мальдивский, но был по-своему прекрасен. Удивило только одно: воздух был прохладным и ничто не напоминало теплый летний вечер. Однако пан капитан, как всегда, был уверен, что завтра будет лучше, чем сегодня. Я искренне надеялась, что так оно и будет, ведь с собой я не привезла ничего, кроме летних платьев и сандалий.

Проснувшись рано утром, я неожиданно обнаружила, что мой польский знаток погоды был не прав и вместо обещанного «лучше», стало только хуже, так как за окном лило как из ведра.

— Иногда так бывает, — уверял мой капитан, продолжая сохранять удивительное спокойствие. — После обеда будет солнце.

Обед настал, а солнце так и не появилось. За окном все так же был слышен шум дождя. Ближе к четырем часам ждать я перестала.

Дождь затих часам к шести вечера.

— Ну, я же говорил, что скоро пройдет. Завтра точно будет солнце.

Настало завтра, а солнца опять не было видно. Над нашей головой вместо ясного летнего неба красовались тяжелые, свинцовые тучи.

«По крайней мере нет дождя», — подумала я.

Выйдя на улицу, я поняла, что одета как-то не по сезону. Во-первых, температура воздуха была явно не выше пятнадцати градусов, а во-вторых, все люди вокруг были одеты в кофты, брюки… и калоши. У меня же ничего из вышеперечисленного с собой не было. Как-то не пришло мне в голову, что в июле на море может быть пятнадцать градусов, а не тридцать пять и что вместо сланцев мне больше пригодятся калоши.

Сначала я решила, что раз два дня было пасмурно и мокро, то уж на третий день должно быть солнце. Я не ошиблась.

На третий день и правда вышло солнце, правда, только на полчаса. После завтрака мы конечно же первым делом выбрались на пляж. Температура на улице была не турецкая, но было достаточно тепло, чтобы раздеться до купальника. Разложив вещи, я побежала к воде.

Меня словно поразило током, когда нога коснулась воды. Ее пришлось немедленно отдернуть. Вода была ледяная и вдобавок зеленая.

— Это только сначала вода прохладная, дальше уже теплее, — подбадривал меня мой польский патриот и в подтверждение своих слов решительным шагом зашел в воду и поплыл.

Я набралась смелости и тоже вошла в воду: сначала по щиколотки, потом по колено, потом по пояс, стараясь оттянуть момент полного погружения в ледяную воду. В конце концов, оказавшись в воде по шею, я поплыла. Теплее не становилось, а скорее наоборот, чем дольше я плыла, тем вода, казалось, становилась все холоднее, сковывая мои движения. Я пыталась плыть быстрее, чтобы согреться, но холод пронизывал тысячами тонких иголок, больно впивающихся в каждый миллиметр тела. Зубы непроизвольно застучали, а меня не покидало чувство, что нахожусь я в проруби в лютую стужу, а не сижу на море в середине июля. Спустя пару метров меня охватил озноб, и, решив немедленно прекратить изображать из себя деву, плывущую по теплому морю, я что есть сил погребла в сторону берега.