Валентин Воробьев - Враг народа. Воспоминания художника

В горячее время Первой мировой войны геральдическая контора Временного правительства очистила главный символ страны от имперских и жандармских знаков власти — корон, скипетра, державы, эмблем, «победоносца», окрестив уродливое, оголенное изображение «российским гербом».

Борис Ельцин Двуглавого Орла оснастил по-царски. Видно по всему, что современный герб рисовали не чувствительные социалисты и ренегаты, лишенные исторического воображения, а хранители огня национальной, Святой Руси. Они рисовали жандарма, а не свободу.

Люди, посетившие московские баррикады, видели там множество хорошо тренированных штурмовиков с хоругвями и попами, ставшими народными депутатами. Давно известно, что у этих тертых калачей сундуки забиты древней геральдикой и сграфистикой. За ними «союзы благородных дворян», «товарищества русских художников», «союзы русских писателей», до зубов вооруженные генералы и претендент на русский престол.

Подарок Ельцина принял Ширак, но не башкиры.

В том же 1991 году в горячей точке страны, в Уральске, вспыхнул мусульманский бунт. Толпа башкир с криком: «Долой русских колонистов! Азалтык! (Свобода!)» — забросали камнями охранные отряды, развернувшие трехцветный русский флаг.

«Ливонские Земли» отпустили на оброк. Остаются «иные многие».

О московском бунте 1993 года несли так много чепухи, сообщения очевидцев противостояния были самые пестрые и фантастические, когда дело касалось жертв, так что до сих пор толком никто не знает, что там произошло.

В январе 1994 года указом Президента РФ этот странный двуглавый орел был утвержден в качестве государственного герба первой в истории России демократической республики.

Самый ограниченный политик знает силу воздействия мистических символов на психику человека. Он ищет ярких, броских, выразительных средств и для привлечения сторонников, и для выражения великих идей. Герб РФ, лишенный пышности имперских украшений, выглядит если не «жалкой курицей», то пошлым китчем XIX века без идей.

Чем же объяснить геральдическое скудоумие Кремля?

Всем известно, что советская геральдика не отличалась особым разнообразием. Беглые каторжники, космополиты и инородцы, взявшие власть в 1917 году, предложили пятиконечную звезду и ограничились красным цветом. Правда, в отличие от современных владык Кремля они подключили к творческой деятельности передовых художников страны — Альтмана, Чехонина, Лисицкого — и в короткие сроки произвели гербовые печати, ордена, казначейские билеты и армейское обмундирование.

Несмотря на узость темы, футуристы 20-х годов создали ни с чем не сравнимые, неувядаемые шедевры художественного творчества.

Красная Армия, украшенная красным «пентаклем», наголову разбила в Гражданской войне остатки Русской армии под национальным «триколором» и двуглавым орлом. В сознании миллионов граждан красная звезда остается победоносным знаком в отличие от царского орла, ставшего символом реакции, поражения, изгнания.

Российская глубинка, да и жилищные конторы столиц, благоговейно и расчетливо хранят метафизику советской власти: переходящие вымпелы ударников труда, знамена пионерских отрядов, портреты видных вождей коммунизма, тертые сухой кистью, изображения первых космонавтов. А вдруг завтра капиталисты и помещики сбегут в Израиль и над древним Кремлем взовьется красное, по-настоящему русское знамя!

Княжеский метафорический знак с изображением всадника, поражающего гидру зла, — грузины считают, и должно быть, с опорой на более древние источники, что настоящий воитель, св. Георгий Победоносец, принадлежит Грузии! — великодушно подарили городу Москве.

Мистическое сокровище в зависимости от моды и от эстетического воспитания монархов неоднократно менялось по форме и содержанию. Раздвигая территорию, Россия добавляла на крылья прожорливой птицы новые эмблемы. В 1883 году царский Сенат утвердил единый и неделимый «большой герб» для всех подданных Российской империи. На изменение композиции герба требовалось особое разрешение правительства. Это было пышное аллегорическое сочинение с извилистой порфирной мантией, парой ангелов-хранителей по бокам, кольцом территориальных эмблем на лавровых и дубовых ветвях, с сердцевиной, окруженной цепью ордена св. Андрея Первозванного, представляющей двуглавого орла с гербовым щитом Москвы на груди.

Мы живем в мире таинственных знаков.

Психбольные русские богатыри убеждены, что красный «пентакль», под которым они годами разоряли и усмиряли врагов мира и социализма, есть условное изображение самого Люцифера.

В особой кладовой Эрмитажа можно полюбоваться «пентаклем» червонного золота (прямо вешай на шею маршалу!), найденным в скифском кургане. В философской коммуне Пифагора этот четкий геометрический знак считался пропуском на собрания посвященных в тайны мира.

Бракуя сатанинский «пентакль», кремлевские богатыри вышли на ложный след «двуглавого орла».

Русский орел является не только символом желанного «православия, самодержавия и народности», но и важным эзотерическим знаком мирового «жидомасонства». Еще двести лет назад братство вольных каменщиков приспособило для своих тайных затей не только звезды, кресты и треугольники всех начертаний, но и древнюю птицу. Падкие на пышные титулы масоны украсили высшую, 33-ю степень Великого Державного Генерального Инспектора причудливым двуглавым орлом с пламенеющим мечом в косматых лапах. Пусть нерадивые двурушники и ренегаты, профаны и вульгарные безбожники, утонувшие во мраке невежества и порока, трясутся от страха! За ними денно и нощно следит всемогущий двуглавый инспектор с острым мечом возмездия!

Территория Российской Федерации в точности совпадает с границами РСФСР, нарисованными коммунистами. Спрашивается — на каком основании правительство РФ присвоило себе пусть неполную, ободранную, но геральдическую символику Российской империи с границами от Варшавы до Порт-Артура?

Современная кремлевская символика, раздевшая герб царской империи, выглядит фальшивой и пустой. Ее геральдический китч вызывает недоумение и протест.

Весной 1993 года я получил роскошный, цветной, на картоне, пригласительный билет из «Кристал Палас», Севастопольский бульвар, 43, в двух шагах от фонтана Шатле. Я никогда не слышал, что там есть «палас», но художник Вилька Бруй уточнил по телефону, что так называется бывший бордель, захваченный им для выставки. Сейчас там выставляются он и Хвост.

Я пришел туда днем, часа за три до вернисажа. У входной двери сидел Бруй, мирно беседуя с первыми гостями, поэтом Олегом Прокофьевым и танцовщиком Мишей Барышниковым. Они цедили белое вино между трепом о чепухе. В подвальном помещении необъятных размеров, похожем на танцевальный зал, висели работы художников, а в дальнем углу Хвост и приезжий живописец Лев Межберг играли в шахматы. Поднимаясь по внутренней, металлической лестнице былых времен, я обнаружил на стенах примитивные фрески с изображением цветов и садов Семирамиды и большой буфет, где метались знакомые силуэты постоянных скватеров, оформитель Савельев, портретист Любушкин, фотограф Тиль.