Кирилл Вышинский - «Жил напротив тюрьмы…». 470 дней в застенках Киева

Значит, война будет продолжаться. А для войны нужна ненависть. И президент Порошенко решил создавать машину ненависти. Собственно, её первый элемент появился ещё до его прихода к власти. Ещё на Майдане националисты выкрикивали лозунги, что борются не только за Украину, но и против России. Что их враги не только Янукович и его «пятая колонна», засевшая на Востоке, но и все, кто поддерживает «русский мир», а значит, «расшатывает основы украинской государственности».

Следующим элементом этой машины ненависти стал «крымский вопрос». Многим непонятно — почему украинская власть так вяло реагировала на уход Крыма в Россию? В начале 2014 года первые варианты вопросов крымского референдума не предполагали выхода полуострова из состава Украины. Речь шла только о возвращении к широкой автономии, как это было в 90-е. Но когда эти вопросы были сформулированы, украинская власть закрыла доступ к реестру для голосования. Референдум стал невозможен в соответствии с действующим украинским законодательством. Мало того, в отношении его организаторов возбудили уголовные дела и объявили их в розыск. По сути, это была провокация. Крымчанам стало ясно, что Украина не желает никаких разговоров о крымском самоопределении в принципе. Теперь само проведение этого референдума в любом формате стало выражением протеста против действующей майданной власти. Тогда и появился вопрос — хотите ли вы остаться в составе Украины, или стать независимыми, или присоединиться к России? Лишь после этого шага украинская власть попыталась что-то предпринять при помощи крымских татар — знаменитое столкновение в марте под стенами Верховного совета Крыма, когда радикально настроенные члены крымского Меджлиса пытались прорваться в здание и захватить его. Но затем на полуострове появляются «зелёные человечки», которые гарантируют безопасность работы крымского парламента и правительства — и никакой вразумительной позиции по их поводу Киев не занимает.

Я прекрасно помню, как в эфире телеканала «1+1» исполняющий обязанности министра обороны Украины адмирал Игорь Тенюх разговаривал по скайпу с заместителем командира батальона морской пехоты в Крыму. Офицер докладывал адмиралу оперативную обстановку, говорил о том, что появились вооружённые люди, которые блокируют украинские базы, и просил: «Отдайте приказ!» На что и. о. министра обороны отвечал ему: «Вы должны сохранять спокойствие и ждать». Никакого приказа в итоге не было. То есть с точки зрения военных, расположение частей которых в Крыму блокируется вооружёнными людьми, такие действия были непонятными. Дальше речь зашла о выводе украинских воинских частей, обсуждался лишь вопрос — с техникой или без техники, причём говорилось: «Кто хочет остаться, пусть остаётся».

Почему так? Конечно, Киев боялся прямого столкновения в Крыму. С другой стороны, Киев хотел, чтобы Крым ушел — я в этом уверен. В Крыму люди всегда голосовали на президентских выборах за кандидата Востока — за того, кто говорил с ними по-русски, был за нормальные отношения с Россией, был против вступления Украины в НАТО. И этим людям было точно не по пути с майданным Киевом. Один из украинских политиков хорошо сказал в 2014 году: «От нас ушёл не Крым — ушли люди, там живущие».

Украина на президентских выборах всегда выбирала между кандидатами Востока и Запада Украины. Крымчане отдавали свои голоса только за тех, кто с Востока. А это ни много ни мало — около миллиона избирателей. Этот миллион мог быть решающим. Как это было в 2010 году, на спокойных, признанных даже Западом выборах, когда Янукович победил Тимошенко с перевесом в те самые 900 тысяч голосов. Вот цена крымских избирателей. Вместе с Крымом с украинской территории уходили нежелательные голоса — Порошенко это прекрасно понимал.

Поэтому украинская майданная власть только с облегчением вздохнула, когда Крым ушёл. За счёт этого на любых следующих выборах кандидаты Востока и Запада практически полностью сравнялись по своим возможностям. За ними стояла бы практически равная по численности электоральная аудитория. И весной 2014-го для киевской власти это стало веским аргументом, чтобы не посылать в Крым автобусы с вооружёнными людьми.

Более того, у этого ухода появилась вторая, пропагандистская сторона. Крым не ушёл, согласно внутренней украинской риторике в СМИ, его оккупировали. Теперь в украинской пропаганде постоянно звучат тезисы о том, что надо возвращать Крым. Теперь вопрос — чей Крым, русский или украинский, — стал тестовым для определения «настоящих украинцев» и отделения их от «зрадныков» (предателей). Смешно, но певица Maruv, которая должна была представлять Украину на конкурсе «Евровидение» в 2019 году, не смогла найти «правильного» ответа на этот вопрос, поскольку для неё Крым — это Россия. В итоге победительницу отборочного тура на Евровидение не послали, а Украина отказалась от участия в конкурсе.

Тезис об оккупации Крыма Россией стал ещё одним из элементов машины ненависти, создаваемой Порошенко как президентом войны. В случае с Крымом — войны холодной, виртуальной. Активисты «Свободы» и «Правового сектора» перерезали линии передач, идущие в Крым. Никто из этих активистов не был наказан даже административным штрафом. Прекратили железнодорожное сообщение с Крымом, хотя изначально в 2014 году Верховная Рада рассматривала проект создания там совместной свободной экономической зоны, чтобы можно было поддерживать хотя бы торговые отношения с Крымом. Но Порошенко, как президент войны, а не мира, не мог на это пойти: продолжим торговать — значит, как бы что-то частично признаём.

Поэтому Порошенко без колебаний пошел на транспортную и экономическую блокаду Крыма. Железнодорожные пути залили бетоном, демонтировали линии электропередач, идущие в Крым, засыпали канал, по которому поступала вода в Северный Крым. И при этом все время рассказывали, что агрессивная Россия Крым захватила, а Украина никогда не оставит усилий его вернуть и вернуть крымчан в Украину. Кто, правда, захочет возвращаться туда, где за твой же выбор тебя гнобят и готовы посадить в тюрьму, — непонятно.

Дальше была Одесса. Я имею в виду поджог одесского Дома профсоюзов 2 мая 2014 года. Те, кто не принял новую майданную власть, кто вышел на протест против неё, были заживо сожжены руками других, «правильных» украинцев. При этом силовики стояли в стороне и молча на всё это смотрели. А несогласных уничтожали руками активистов и «настоящих патриотов». Тех, кто погиб в Доме профсоюзов, жертв националистического террора, в украинской пропагандистской машине назвали «колорадами», потому что они носили георгиевские ленточки. А еще «сепарами», сторонниками «русского мира», а значит, чем-то инородным для майданной, «патриотичной» Украины. Никто из тех, кто сжигал людей, так и не был наказан. Наказывали тех, кто находился в Доме профсоюзов, кто организовал этот протест, — это было. В пропагандистской машине ненависти появился элемент, важный для майданного сознания, — были найдены свои внутренние враги, которых можно безнаказанно убивать, сжигать. А государство, его репрессивный аппарат, еще и накажет тех, кто оказывает сопротивление, кто за них заступается.