Яков Мелькумов - Туркестанцы

К вечеру 24 февраля после упорного боя огнем артиллерии удалось сбить противника и очистить путь на Куляб. Сопротивление, оказанное полку басмачами, еще больше укрепило Роганова во мнении, что эмир в Кулябе.

Высланные вперед разъезды донесли, что Довлятман-бий в Куляб не пошел. Не желая оставить без прикрытия Бальджуанский район, он отступил на Кангурт и далее на Бальджуан. В это же время Ибрагим-бек, подчинив себе остальных курбашей, отходил к Кулябу. Роганов принял решение ускорить наступление.

К исходу дня полк достиг кишлака Пушион и заночевал здесь.

25 февраля на подступах к Кулябу завязался бой в кишлаке Кзыл-Мазар. По показаниям пленных, в этом бою был ранен предводитель кулябских локайцев курбаши Тугай-Сары. Только 26 февраля полку удалось овладеть Кулябом. Здесь выяснилось, что эмир в Кулябе не был и, где он, неизвестно. Вернуться тут же в Дюшамбе Роганов не мог, так как оказался втянутым в бой с превосходящим по численности противником, оторваться от которого было не так-то просто. Необходимо было прежде всего окончательно разбить банды Ибрагим-бека.

После остановки в Кулябе полк приступил к ликвидации в районе этого населенного пункта басмаческих шаек. В ходе боевых действий вскрылось еще одно обстоятельство, заставившее Роганова задержаться в Кулябе.

Английский разведчик генерал Маллесон переправлял через афганскую границу мелкие банды, которые грабили местное население и вели разведку, следя за передвижениями советских частей. Наших пограничников на афганской границе в то время не было. Создалось сложное положение. 2-й кавалерийский полк ока-зался окруженным многочисленными басмаческими шайками. Связь с Дюшамбе осуществлялась по цепочке через преданных нам людей из местного населения, так как связные красноармейцы не могли проникнуть через басмаческие заслоны.

Посоветовавшись с комиссаром полка Раппопортом, Роганов решил до получения распоряжений из Дюшамбе взять на себя охрану границы с Афганистаном.

Первым столкнулся с афганским отрядом 3-й эскадрон Панкеева. В районе Сары-Чашма тридцать вооруженных афганцев открыли по эскадрону огонь. Несколько наших бойцов было ранено. Панкеев атаковал афганцев в конном строю и взял их в плен.

Начальник афганской пограничной стражи прислал к Роганову своего представителя с предложением встретиться. Роганов вместе с Раппопортом прибыли в пограничный населенный пункт Саят. От афганского берега отчалил каюк, на котором на нашу сторону переправился начальник афганской пограничной стражи в сопровождении восьми офицеров. Афганцы преподнесли Роганову в качестве селяу рис, сушеные фрукты, баранину. Роганов преподнес афганцам голубые чалмы и халаты. Начались переговоры. Начальник афганской пограничной стражи сказал:

— Люди, которых вы задержали, не наши. Их завербовали англичане. Мы не любим англичан и не хотим, чтобы они оставались в нашей стране. Но почему вы не разрешаете мирным афганцам ездить в Куляб на базар? Повелитель Бухары — эмир Сеид-Алим-хан подписал договор, по которому наши люди могут ходить в Бу-хару. Где сейчас эмир и почему русские нарушают его волю?

— Во всей Бухаре, — ответил Роганов, — есть единственно законное правительство — правительство Бухарской Народной Советской Республики. Где сейчас эмир, я не знаю. Сам ищу его целую неделю. А раз нет эмира, значит, все договоры его недействительны. Мирных людей мы рады бы пропустить, но как узнать — мирный он или не мирный? Вы же сами говорите, что англичане вербуют афганцев и посылают их на нашу сторону. Афганскому правительству необходимо вступить в переговоры с правительством Бухарской республики. А до тех пор граница объявляется закрытой и проникновение в Бухару будет рассматриваться как враждебный акт.

Затем гостей накормили пловом и с почетом проводили домой.

Через два дня в Куляб прибыла 3-я кавалерийская бригада. 2-й кавалерийский полк перешел в оперативное подчинение командования бригады. Граница с Афгани-станом была прочно закрыта. Началась ликвидация басмачества в Кулябском и Бальджуанском районах.

Где укрылся эмир?

Этот вопрос сразу встал перед командованием корпуса, когда стало известно, что в Кулябе эмир не был. Вскоре удалось установить, что эмир покинул Дюшамбе 20 февраля и с большим караваном, в котором находился гарем, направился в Янги-Базар. Но, узнав о падении Гиссара и опасаясь погони, эмир пошел на Яван, приказав Курширмату сжечь мост через Кафирниган. Решение эмира идти на Яван, столицу Локая, рассеяло у басмачей все сомнения насчет истинного намерения Сеид-Алим-хана. «Повелитель» Бухары уже не скрывал, что решил бежать в Афганистан.

Курширмат с курбашами ферганских басмачей организовали заговор против эмира. Они захватили часть каравана с ценностями и лишь после этого подожгли мост, а сами ушли на Оби-Гарм и далее в Гарм, не желая покидать территорию Бухары.

Когда командир и комиссар корпуса сказали Усману Ходжаеву о том, что им удалось узнать, где эмир, тот спокойно заявил:

— Мне тоже известно, в каком направлении бежал эмир, и я еще 21 февраля направил в погоню за ним отряд Данияра.

Данияру было сказано, в каком направлении шел эмир, и он имел все возможности догнать его, так как, обремененный большим караваном, эмир двигался очень медленно. В погоне за эмиром отряд Данияра прошел весь Локай. И все время Данияр всячески сдерживал порыв преданных Советской власти бойцов бухарского отряда. Эмира удалось настигнуть лишь у Сангтудинской переправы. Увидев погоню, эмир со свитой ускакал через мост, который тут же был подожжен. На глазах у подоспевшего к переправе отряда Данияра эмир уходил по дороге в Афганистан, бросив на этой стороне караван и свой гарем, в котором находилось сто двадцать женщин.

Ионов потребовал, чтобы Усман Ходжаев объяснил, почему он скрыл от командования корпуса направление, по которому ушел эмир.

Но Усман Ходжаев ответил, что не он прислан нам на помощь, а мы должны помогать ему и что, следовательно, он не обязан отчитываться в своих действиях перед командованием корпуса.

— Бухарскому отряду легче было преследовать эмира, чем русским красноармейцам, — заявил Ходжаев. — И если Данияр не сумел взять эмира, то Роганов и подавно не взял бы его. А золото, которое захватил бухарский отряд, в конце концов ценнее самого эмира.

В составе первого правительства Бухарской Народной Советской Республики партия националистов-младобухарцев была достаточно сильной, и Усман Ходжаев вел себя вызывающе. Через несколько дней после этого разговора он демонстративно женился на первой красавице эмирского гарема, дочери гиссарского бека, которую Овлия-Кули два месяца назад отдал в жены своему повелителю в знак признания его власти.