Яков Мелькумов - Туркестанцы

Преклонный возраст Ахназара не мешал ему лично следить за ремонтом дороги и одновременно помогать командиру батареи Дьяконову сооружать носилки, на которых предстояло нести части орудий, так как пройти по карнизу на колесах пушки не могли. В конце 1921 года банда Ишан-Султана, на короткое время захватившая Оби-Гарм, зверски убила Ахназара.

Движение конницы по узкому карнизу, к тому же в дождь и слякоть, до предела изнуряло бойцов. Ночью и во время коротких остановок командиры и политра-ботники пробирались по колонне, следя за тем, чтобы бойцы не дремали, — в сонном состоянии легко было сорваться в пропасть. Особенно тяжело было артиллеристам, которым приходилось нести части орудий на носилках. Лишь 2 марта с большим трудом мы достигли кишлака Мужи-Харва. Люди настолько измучились, что пришлось сделать дневку.

3 марта бригада заняла Гарм.

В Гарме были сосредоточены значительные силы басмачей. Кроме банд Курширмата и его курбашей Нурмат-Минбаши и Аскер-Палвана, здесь находился каратегинский бек Максум-Фузайль. Но басмачи, увлеченные разбоем в окрестностях Гарма, не ожидали, что нашим частям удастся пройти по разрушенной дороге. Этим и объяснялось, что победа под Гармом была одержана сравнительно легко.

Потерпев поражение, ферганские басмачи бежали в Алайскую долину, а Максум-Фузайль увел свою банду в Дарваз.

1-й кавалерийский полк разбил в Каратегине местных басмачей и захватил в плен 18 курбашей — инициаторов и организаторов басмаческого движения. Пленных я отправил в Дюшамбе к председателю Диктаторской комиссии Усману Ходжаеву. Но скоро мы узнали, что он без ведома командования корпуса освободил курбашей, объясняя свой поступок тем, что курбаши поклялись аллахом не выступать против Советской власти. Некоторых курбашей Усман Ходжаев сделал своими уполномоченными. Последствия этого нового предательства сказались очень скоро. С помощью освобожденных Усманом Ходжаевым курбашей дарвазский бек вместе с прибывшим к нему Максум-Фузайлем организовал крупную басмаческую шайку, захватил несколько кишлаков и овладел Дарвазским ущельем. Чтобы еще больше затруднить передвижение частей Красной Армии, Максум-Фузайль сжег в окрестностях все мосты.

Каратегин — один из красивейших районов Таджикистана. Города Гарм, Оби-Гарм, Калаи-Хаит и Калаи-Ляби-Об утопали в садах. Карагачи закрывали сверху своими могучими ветвями узкие улицы. Столетние чинары окружали глубокие родники с прозрачной и холодной водой. В долинах рек раскинулись ореховые рощи. А над всем этим в синем небе возвышались белоснежные вершины гор.

Гарм — старинная крепость на берегу глубокой и быстрой реки Сурх-Об. Дороги к Гарму проходили по кручам гор и труднодоступным перевалам. Расположенный в центре Каратегина, Гарм был удобным опорным пунктом боерайона. В крепости разместились штаб 1-й кавалерийской бригады, тылы и бригадный лазарет. Из Гарма части бригады уходили для проведения операций.

В 1921 году весна пришла в Каратегин удивительно рано. В полукилометре от стен Гарма, у подножья высокого холма, с которого видна была вся крепость, раскинулся огромный сад. Оттуда по вечерам ветер доносил в крепость запахи цветущего миндаля и урюка. Пригодных для сельского хозяйства земель в Каратегине было мало, и все они находились в руках у беков. Дехкане же вынуждены были арендовать у амлякдаров [20] Амлякдар — помещик. за высокую цену жалкие наделы. Но даже и таких наделов не хватало, и многие каратегинцы уходили на хлоп-коочистительные и маслобойные заводы Ферганы.

В эту весну впервые в истории Каратегина дехкане работали на собственной земле. В свободное от службы время красноармейцы помогали дехканам привести в порядок гармский сад. Однажды, когда я с красноармейцами был в саду, ко мне подошел комиссар бригады Логинов и сказал, что со мной хочет поговорить какой-то слепой каратегинец.

— Пусть идет сюда, — сказал я.

Ко мне привели огромного роста мужчину с широченными плечами и красивым, несмотря на слепоту, лицом. Такие могучие люди встречаются очень редко, и забыть их трудно. Я сразу вспомнил, где я видел этого человека. Его подобрали наши санитары после боя под Гиссаром. Он был ранен в голову и вскоре ослеп. Я разговорился с ним в лазарете, где его лечили, и он рассказал мне тогда о себе.

Было их пять братьев, и всех до одного Максум-Фузайль мобилизовал в армию эмира. Младшие братья хотели бежать в горы, но он, как старший, их не пустил, опасаясь, что Максум-Фузайль расправится со всей семьей, которую взял в качестве заложников.

Я поздоровался с каратегиндем по-таджикски. Довлят-Ша узнал меня по голосу и стал благодарить за то, что ему спасли жизнь и отпустили домой, хотя знали, что он убил в бою двух красноармейцев.

— Как это случилось, я и сам не знаю, — говорил он. — Я много лет работал в Фергане вместе с русскими. Ничего, кроме хорошего, от них не видел. Когда од-нажды меня обсчитал хозяин, все русские рабочие потребовали уплатить мне что положено. От русских рабочих я узнал, за что борются большевики.

Довлят-Ша просил меня сказать, что он должен сделать, чтобы искупить свою вину. Узнав об избрании его в кишлаке аксакалом, я сказал ему, что искупить свою вину он может только при условии, если будет продолжать дело, за которое отдали жизнь два красноармейца, погибшие в борьбе за освобождение бухарского народа. Я объяснил ему, что мы не мстим беднякам, обманутым и одураченным беками, если они по-настоящему поняли свои ошибки.

Призывая в свидетели работавших в саду местных жителей, Довлят-Ша сжал огромный кулак и, потрясая им в воздухе, сказал:

— Я потерял глаза, но теперь стал видеть лучше, чем когда был зрячим…

Население Каратегина всеми условиями материальной жизни было прочно связано с промышленным пролетариатом Ферганы. Политическая работа, которая проводилась в Каратегине комиссаром бригады Логиновым, давала прекрасные результаты. Большинство каратегинцев поддерживало Советскую власть и давало отпор проискам младобухарцев и их союзников — басмачей. Этим и объяснялось, что главари басмачей бросили большие силы для того, чтобы терроризировать мирное население Каратегина.

В конце марта 1921 года 1-й кавалерийский полк, разгромив местные шайки басмачей, выступил из Гарма и, преследуя разбитых под Гармом басмачей Курширмата, догнал их в горах.

Горные тропы, ведущие в Фергану, были завалены глубоким снегом. Курширмат собрал пастухов киргизов и заставил их с яками [21] Як — горный бык. идти впереди и прокладывать ему дорогу. Таким образом была проложена тропа от урочища Катта-Карамык до Дараут-Кургана.