Яков Мелькумов - Туркестанцы

— Кишлак в двухстах метрах. Все спокойно. Эскадрон готов к атаке.

В кишлак ворвались карьером с криком «ура!». Одновременно с запада на сонный кишлак обрушилась конная лавина бальджуанцев. Басмачи беспорядочно отстреливались из-за глинобитных дувалов. Бойцы ломали ворота, врывались в сады. Через полчаса узкие улицы кишлака заполнили пленные, которых вели к площади против мечети. В пестро одетой толпе искали Ибрагим-бека, но его не оказалось. Не нашли его и среди убитых. Опрошенные пленные и местные жители сообщили, что в кишлаке была только часть банды. Ибрагим-бек ночевал в горах и таким образом избежал плена.

Высланные во все стороны разъезды напали на следы его стоянки. Удалось установить, что, как только начался бой, Ибрагим-бек ушел к Вахшу на переправу Кизыл-Кала.

Ибрагим-бек ускакал несколько часов тому назад, преследовать его было бессмысленно. Оставалась надежда на Гиссарский полк, который находился в киш-лаке Найза-Булак. Но никакой связи с полком не было. О действиях полка я узнал позже из доклада Панкеева.

Идя на соединение с бригадой, Панкеев миновал кишлак Найза-Булак и на рассвете начал спускаться в долину. На переправе Кизыл-Кала он заметил крупную банду. Не зная, что это Ибрагим-бек, Панкеев ускорил спуск и обрушился на толпившихся у переправы басмачей. Началась жестокая рубка. На противоположный берег переправилось человек сто всадников — все, что осталось от двухтысячной банды Ибрагим-бека.

Бегство Ибрагим-бека я был склонен расценивать как неудачу бригады, ибо понимал, что, пока он жив, полностью ликвидировать басмачество не удастся. Горечь досады мешала мне трезво оценить обстановку и осознать все значение одержанной победы.

Я уже говорил, что Локай являлся основной базой басмачества и Ибрагим-бек в период кампании 1922 года прилагал много усилий, чтобы не допустить в Локай наши части. Он смотрел на Локай как на надежное убежище, где можно было укрыться после поражений, наносимых ему Красной Армией и национальными частями Бухарской республики. Но вот впервые поражение было нанесено ему в Локае, и он вынужден был бежать оттуда, спасая свою жизнь.

Бегство Ибрагим-бека и множество пленных басмачей, которых провели по дорогам через базарные площади кишлаков, нанесли непоправимый удар по басмачеству. Сочувствующие идеям Советской власти локайцы стали смелее выступать в кишлаках, а сторонники Ибрагим-бека, почувствовав шаткость своего положения, резко снизили контрреволюционную активность, стали всячески заискивать перед беднотой.

После разгрома Хурам-бека и своего поражения Ибрагим-бек понял, что Локай ускользает из его рук. Хитрый и изворотливый, он резко изменил тактику, пе-рейдя от массового террора к заигрыванию с местным населением. Через несколько дней нам стало известно, что Ибрагим-бек распустил все свои басмаческие шайки на полевые работы. Действительно, на полях стало зна-чительно больше молодых мужчин. Нас заинтересовал этот факт, и вскоре мы полностью раскрыли карты Ибрагим-бека.

Зная, что лето — наиболее удобное время года, для боевых действий Красной Армии, Ибрагим-бек решил создать видимость, что басмаческое движение замерло. Расчет был на то, что обманутые наступившим затишьем войска покинут пределы Локая и тогда можно будет расправиться с Советской властью и непокорным бедняцким населением.

Уходя на левый берег Вахша, Ибрагим-бек оставил в Локае мелкие шайки басмачей под общим командованием Асадуллы. Эти шайки должны были наблюдать за поведением локайцев и уничтожать наиболее активных сторонников Советской власти. Во главе шаек стояли курбаши Еганберды из племени исан-ходжа, Сафар-тохсаба из племени карлюк и Ильбаши из племени бадракли. Шайки избегали столкновений с крупными подразделениями наших частей, нападал на одиночных красноармейцев и советских работников.

Воспользовавшись затишьем в басмаческом движении, мы решили принять контрмеры. В Яван были вызваны на совещание вожди племен. И мы прямо заявили им, что для нормализации жизни в Локае, для полной ликвидации басмачества и прекращения межплеменной вражды необходимо изъять у населения оружие, а также разыскать и передать органам власти продовольственные запасы и склады оружия Ибрагим-бека.

Вожди племен поглядывали на Абду-Рашид-бия. Тот сидел, не поднимая глаз. Племя карлюк и его вождь Карши-аксакал были готовы принять наше требование, так как слабое в военном отношении и наиболее угнетаемое племя карлюк не было заинтересовано в том, чтобы межплеменные споры решались силой оружия.

Но Карши-аксакал не решался проявить инициативу, опасаясь воинственных исан-ходжинцев.

Первым взял слово Абдул-Азис. Он заявил, что племя бадракли готово сдать оружие. Осмелевший Карши-аксакал немедленно поддержал его. Я с нетерпением ждал, что скажет Абду-Рашид-бий. После долгих раздумий он обещал употребить все свое влияние, чтобы убедить исан-ходжинцев сдать оружие.

В середине июля на склады бригады стало поступать оружие. Первыми его сдали бадраклинцы, затем племена карлюк и марка, таджики и туркмены. Не поступало оружие только от исан-ходжинцев.

Я вызвал к себе Рашид-бия и сказал ему:

— Если вы не собираетесь воевать против Советской власти, то зачем вам оружие? Ведь на вас никто не нападает и не собирается нападать. Почему племя ушло в горы?

Рашид-бий сидел, пощипывая бороду. После длительного молчания сказал:

— Мои люди завтра утром привезут все оружие…

На другой день перед штабом бригады остановились арбы, на которых лежало триста винтовок и два пулемета, отобранные у 8-го стрелкового полка во время контрреволюционного восстания в Дюшамбе. Самое малочисленное племя локайцев — карлюк и то сдало оружия в два раза больше. Я сказал об этом старшему конвоя и просил его передать Рашид-бию мои слова.

К вечеру в Яван приехал Абду-Рашид-бий. Он уверял меня, что у него нет больше оружия.

— Все остальное оружие держат Асадулла и Еган-берды, — заявил он. — Как я могу у них его отнять?

К исан-ходжинцам были посланы наши лучшие политбойцы-агитаторы, владевшие узбекским языком и в большинстве принадлежавшие к народностям Средней Азии. Возвратившись в бригаду, они доложили, что большинство исан-ходжинцев отказывалось сдать оружие потому, что боялось мести со стороны других племен за все нанесенные им в прошлом обиды.

Снова созвали вождей племен, и на этом совещании решено было изменить существующий порядок управления Локаем, основанный на племенном превосходстве, и всю власть по примеру других областей Бухары сосредоточить в руках ревкомов.

Создание ревкомов явилось делом очень трудным. В самом Локае не было партийных работников, а все сочувствующие нам люди были неграмотные и имели весьма туманное представление о советском строительстве. Националисты из состава бухарского правительства предложили прислать в Локай своих ставленников. С этим не согласились бухарские коммунисты, которые высказались за привлечение к работе местных людей. Это было правильное предложение, ибо никого со стороны локайцы не признали бы.