Яков Мелькумов - Туркестанцы

Я вспомнил об этих двух случаях, чтобы показать, насколько сложной была обстановка.

Вскоре выявились беззаветно преданные Советской власти люди не только среди бедняков, но и среди вождей угнетенных локайских племен. Такими были Доны-аксакал из племени марка, уже знакомый мне по прошлогодней операции, Абдул-Азис из племени бедракли, Карши-аксакал и Шариф из племени карлюк. Однако все наши попытки связаться с племенем исан-ходжа, самым влиятельным племенем локайцев, кончались неудачей.

Посоветовавшись с Ратниковым, я пригласил к себе Абдул-Азиса и за пловом пытался выяснить, кто из племени исан-ходжа может оказаться для нас полезным. Абдул-Азис сказал, что, пока на нашу сторону не встанет правитель племени и всего Локая Абду-Рашид-бий, никто из исан-ходжинцев не решится сотрудничать с нами.

Я знал, что Абду-Рашид-бий ненавидит Ибрагим-бека, завидуя его славе. Это подтвердил и Абдул-Азис, и я посоветовал ему поговорить с Рашид-бием.

— Рашид-бий видит, что наши племена при вашей помощи перестают бояться исан-ходжинцев, — сказал Абдул-Азис. — Вожди племени склоняются на вашу сторону, но боятся об этом заявить открыто. Вам нужно встретиться с Рашид-бием. Но к вам он первым не придет, потому что тогда Ибрагим-бек обвинит Рашида в измене.

Абдул-Азис правильно оценил обстановку. Абду-Рашид-бий, безусловно, нашел бы предлог отклонить мое приглашение в гости. Правда, я мог бы сам поехать к нему, но в этом случае у меня были бы связаны руки, если бы возникла необходимость прибегнуть к решительным мерам.

Ратников, Абдул-Азис и я долго совещались и пришли к выводу, что единственно правильным будет захватить Абду-Рашид-бия, доставить его в штаб бригады и обращаться с ним здесь как с гостем. Это оправдывало бы Рашид-бия в глазах Ибрагим-бека и в то же время позволило бы правителю Локая вступить с нами в переговоры. Абду-Рашид-бий, разумеется, не должен был догадываться об этом.

Абдул-Азис сообщил, что в горах, у кишлака Баш-Кайнар, живет одна из жен Рашид-бия и что он изредка навещает ее. Немедленно было установлено на-блюдение за кишлаком и ведущими к нему горными дорогами. Но для полного успеха операции необходимо было, чтобы кто-нибудь из племени исан-ходжа сооб-щил нам о приезде Рашид-бия к своей жене. АбдулАзис сказал, что такой человек у него есть.

Готовясь к боевым действиям, эскадроны изучали местность и переправы в Локае. Особое значение мы придавали разведке горных долин и перевалов, а также берегов Вахша и Кафирнигана. За месяц не только командиры, но и рядовые бойцы настолько хорошо изучили Локай, что могли действовать в любом районе без карты.

Территория Локая была заселена следующим образом: племя исан-ходжа располагалось в самой плодородной части Локая — в горах Нарын-Тау, северной и восточной части гор Ренген-Тау, Джитым-Тау и Карши-Тау и в северной и западной частях Ляурской и Яванской долин вплоть до урочища Ай-Камар; таджики жили в горах Ходжа-Абдул-хан, Кара-Тау, Гази-Малек и частично в горах Карши-Тау; племя бадракли населяло южную и юго-западную части Ренген-Тау, южные склоны Джитым-Тау, южную окраину Ляурской долины, Донгуз-Адыр, горы Арык-Тау и южные склоны Кара-Тау; племя марка расселялось по берегам Кафирнигана, а племя карлюк раскинуло свои селения в восточной части Яванской долины и на западных склонах гор Кара-Тау. Следует сказать, что постоянно в горах жили только таджики и туркмены, локайские же племена использовали горы в качестве пастбищ, разбивая свои кишлаки преимущественно в долинах и на плоскогорьях.

Из всех рек Восточной Бухары-Вахш — самая бурная и полноводная река. Свое начало она берет в горах Заалайского хребта и, протекая по территории Локая между горами Сарсарьяк и Кара-Тау, впадает в Аму-Дарью. Оба берега Вахша крутые, скалистые и непригодные для переправ. Лишь при выходе реки из гор Кара-Тау и Сарсарьяк, при повороте на юго-запад от переправы Санг-Туда, берега Вахша становятся пологими, а течение более спокойным. Вброд реку Вахш перейти было почти невозможно: в верховье — из-за бурного, стремительного течения, в низовье — из-за глубины и многоводности. Переправа была возможна лишь в конце года в районе Кизыл-Кала, где имелся каючный перевоз. В мае, июне и первой половине июля Вахш сильно разливался и становился совершенно непреодолимым.

На территории Локая каючные переправы имелись в районе Чартут, Вафля-Абад, Джам-Кала, Санг-Туда и Кизыл-Кала. В этих местах басмачи переплывали Вахш, привязывая по два бурдюка (бычьи пузыри, надутые воздухом) к седлу и один к спине. Эскадроны за время выездов на местность освоили этот способ переправы.

При выходе из гор в южной части Локая Вахш разделяется на два рукава, образуя остров Арал-Тугай. Правобережный Локай был соединен с левобережным двумя мостами: Пули-Сангинским в районе Нурека и мостом у Санг-Туда. Но Санг-Тудинский мост был сожжен эмиром еще в 1921 году, а Пули-Сангинский был узок и не имел перил. Поэтому переход по нему крупных частей конницы был рискованным.

Кроме превосходного знания местности, которое приобрели бойцы и командиры бригады во время полевых выездов, удалось установить также контакт с населе-нием. Если в первые дни после прихода бригады в Локай приближение к кишлаку наших бойцов вызывало такой переполох, что жители все бросали и убегали в горы, то через месяц положение резко изменилось. Локайцы убедились в добрых намерениях красноармейцев и перестали их бояться. Приходя в кишлак, красно-армейцы не только занимались агитацией, но и засучив рукава помогали населению очищать арыки, рыть новые, давали беднякам лошадей, чтобы вспахать землю. Такое поведение бойцов и командиров, уважение, которое они проявляли к местным обычаям, привело к тому, что приход эскадрона в кишлак становился чуть ли не праздником.

В конце апреля ко мне явился от Абдул-Азиса посланец, который сообщил, что жена Рашид-бия ждет мужа. Я приехал в Султанабад, где стоял 3-й кавалерийский Бальджуанский полк, и поставил перед командирами эскадронов Лобановым и Шнелем задачу тщательно изучить подходы к кишлаку Баш-Кайнар. Через несколько дней Лобанов доложил:

— Каждый красноармеец с закрытыми глазами найдет свое место.

В полку с нетерпением ждали сигнала от АбдулАзиса. Эскадроны находились в постоянной боевой готовности. Бойцы спали не раздеваясь, кони стояли осед-ланными.

С наступлением весны Локайская долина предстала перед нами во всей своей красе. Снежные вершины гор сверкали под голубым небом. Поля покрылись нежной, шелковистой зеленью. Цвели сады, и тончайший аромат был разлит в теплом, пронизанном солнцем воздухе. Вечерами, почистив и накормив лошадей, бойцы собирались возле юрт. Лихие казачьи и красноармейские песни будоражили тишину. От походных кухонь тянуло дымком. И этот горьковатый запах, везде одинаковый, напоминал о далекой России, о затерянных среди полей и лесов деревнях.