Виктория Мочалова - Лытдыбр [Дневники, диалоги, проза]

Тем не менее, к сожалению, вынужден констатировать, что Нюта совершенно права: по статистике в России на больных детей жертвуют больше и охотней, чем на взрослых, хотя взрослые (особенно пожилые люди) болеют и нуждаются ничуть не реже. Столкнувшись с похожей проблемой при сборе денег для Маши Деевой, я всерьёз задумался о том, что нужно создать отдельный фонд для людей, попавших в нестандартные ситуации, которые не вписываются в устав наших существующих благотворительных институтов. Только я до сих пор не понял, как учесть этот самый “нестандарт”: в том же случае Маши Деевой проблема возникла не с уставом “Помоги. Орг” (слава богу, я его сам писал, и учёл там всё, что можно), а с валютным и налоговым контролем, то есть с законами государства, которые фонд не мог изменить и не захотел нарушить.

Тут есть два выхода, как обойти закон и его назойливых блюстителей. Максим Кононенко, столкнувшись с проблемой, просто не стал заморачиваться с госрегистрацией. Его “Общество китайского лётчика” учредилось в 2005 году как полностью неформальное сообщество неравнодушных людей, объединяющих усилия для помощи в трудных ситуациях, без оглядки на всю ту бюрократию и плутократию, в борьбе с которой тратят лучшие годы подвижники из официально зарегистрированных российских НКО. Но при этом нужно понимать, что такое сообщество очень сильно рискует: при любом политическом заказе в деятельности физлиц, собирающих деньги на свой личный счёт, можно найти 100500 признаков уголовщины по самым разным статьям, от мошенничества до уклонения от уплаты налогов. Паркер резонно рассудил, что ему такое не грозит, но любому человеку на карандаше у наших бдительных спецслужб подобная партизанщина может выйти боком. По “делу Кировлеса” и “делу Ив Роше” мы видели, как любой частный платёж может быть переквалифицирован в хищение или мошенничество, если на это существует политический заказ.

Другой вариант – очевидно, менее стрёмный, но технически более хлопотный – состоит в том, чтобы не морочиться с российской юрисдикцией, а учредить НКО в стране с менее придурочными законами и не такими злобно-мстительными силовиками. То ли в Израиле, то ли в Латвии, то ли вовсе в США, с их буколической простотой регистрации юрлиц любого рода. С этим проблема лишь одна: для бумажной работы понадобится местный партнёр, желательно – юридическая контора, потому что физлицо рано или поздно устанет заниматься этими хлопотами. В практике “Помоги. Орг” такая история была: до статуса 501с3 наш техасский филиал так и не дожил исключительно потому, что однажды помогший нам с регистрацией товарищ впоследствии не нашёл времени возиться с отчётностью по американским формам. Короче, если есть среди читающих эти строки человек, живущий вдали от российских берегов, практикующий там право/нотариат и готовый поучаствовать в создании такой вот странной charity для “неформатных” постсоветских случаев, он приглашается связаться со мной в фейсбуке и обсудить планы возможного взаимодействия.

Сегодня мне исполнилось 49 лет. По примеру глубокоуважаемого Бориса Акунина приглашаю читателей сделать мне подарок. Для этого нужно зайти на страницу БФ “Территория совести”, выбрать там удобный вам способ и сделать пожертвование. Можно также перепостить и расшарить у себя все эти платёжные инструменты. Только, пожалуйста, обратите внимание на назначение платежа. С тех пор, как мы полтора месяца назад занялись помощью Маше Деевой, по обе стороны российско-израильской границы обнаружилось ещё несколько таких же случаев – взрослые люди, которых может спасти (или уже спасает) лечение в Израиле, и никакой российский фонд не готов помочь с его оплатой, из-за уставных или иных ограничений. Скоро я тут о них расскажу, а пока что отправляйте, пожалуйста, ваши переводы с пометкой “оплата лечения за рубежом” в назначении платежа, чтобы те деньги, которые не понадобятся на оплату Машиных счетов, можно было впоследствии направить другим пациентам со сходными проблемами. Там везде одна и та же история: деньги нужны вчера, и идти некуда.

Насчёт аппарата фонда “Помоги. Орг”. За него не платят те люди, которые жертвуют на ребёнка. Из денег, пожертвованных на ребёнка, ни одной копейки не вычитается на зарплаты сотрудников.

Чтобы содержать аппарат, участвуют и мои друзья, и какие-то ещё жертвователи. Но деньги, пожертвованные на детей, идут на детей. На нужды организации идут деньги, которые принесены на нужды организации. Российский закон говорит, что некоммерческая организация может из денег, которые она собрала на что угодно, [190] Начиная с февраля 2009 года Антон Носик читал платные лекции, проводил семинары и мастер-классы в “Ситиклассе”, выручка от этих мероприятий переводилась им на счет фонда “Помоги. Орг”, в том числе на содержание его аппарата. 20 % тратить на себя, любимого, – это чудовищный бред. Потому что если у вас есть “фандрейзер”, который работает так себе – собрал 200 тысяч, это значит, что он из них может на себя истратить 40 . А если ему повезло, и ему дали 20 миллионов, то получается, что он уже 4 миллиона может положить себе в карман, – это полный бред. Если мы говорим о благотворительности, это полный бред, что косты организации привязаны не к себестоимости деятельности организации, которая легко аудируема, а к тому, сколько эта организация привлекла.

Маша Деева умерла сегодня утром в Первом московском хосписе в Москве.

Благословенна память её. Царствие небесное.

Решение возвратиться в Россию Маша приняла месяц назад, когда последние снимки ПЭТ КТ, сделанные в израильской клинике, показали, что опухоль дала метастазы в лёгкие, позвоночник и средостение. Общее состояние не позволяло назначить химиотерапию, а никакое другое лечение в таком случае шансов не даёт.

Соболезнования близким и семье Маши.

Спасибо всем, кто помог с оплатой лечения и транспортировки.

Жаль, что мы подключились так поздно, когда возможности медицины были уже очень ограничены. Средства, оставшиеся от сбора на счетах БФ “Территория совести”, будут направлены на помощь другим больным, которым (по причине их взрослого возраста) не могут помочь другие благотворительные фонды. Часть денег будет перечислена на счёт фонда помощи хосписам “Вера”.

Самое трудное в благотворительности – это факт, что какие-то кейсы достаточно безнадёжны. А другие кейсы не выглядят безнадёжными, но в итоге человек, на лечение которого собирают деньги, всё равно умирает, и об этом нужно писать, об этом нужно говорить, и это услышат люди, которые рассматривают вопрос о дальнейшем своём участии в благотворительности, и это может навести их на мысль, что их предшествующее участие или будущее участие будет бесполезным. Это тяжело. Но с этим надо жить, к этому надо быть готовым.