Сильвана Патерностро - Жизнь Габриэля Гарсиа Маркеса

ГЛОРИЯ ТРИАНА. Я устроила для Габо прощальную пирушку по случаю их отъезда из Картахены. Они в Картахене три или четыре месяца пробыли и собирались назад в Мехико. Я сказала Мерседес, что хочу для них с Габо праздник сделать. Званый обед в его честь; она знает мои званые обеды: у меня всегда живая музыка, я приглашаю исполнителей порро [144], и вальенато его любимых, и кумбии. А она мне говорит: «Погоди немного, скоро Гонсало приедет с моими внуками, хочу, чтобы они тоже присутствовали». Я музыкантов предупредила: «Как только он войдет, сразу играть начинайте». Он в зал входит под звуки порро и уже пританцовывает. В совершенном восторге был. Вот таким я его и запомнила. А с тех пор больше не видела.

КАРМЕН БАЛСЕЛЬС. Превосходно это помню. В последний раз я его видела в Барселоне. Дома у нас. На память я не жалуюсь и, надеюсь, сохраню ее до последнего дня.

ХАЙМЕ АБЕЛЬО БАНФИ. Я приехал в Мехико в понедельник, 15 апреля, на конференцию по вопросам журналистики. Позвонил Мерседес и слышу — голос такой у нее спокойный. Габо был слаб, но в стабильном состоянии. Мы еще планы строили о том, как я заеду к ним, когда с делами закруглюсь. В среду еще раз позвонил и сразу почувствовал неладное. «Как у вас дела?» — «Плохо», — просто и ясно она ответила. Я тут же связался с моей командой в Картахене, чтобы они наготове были.

ГИЛЬЕРМО АНГУЛО. Я тут же на самолет. Уже в час с четвертью пополудни был у них дома в Педрегале. А Габо умер в 12:08. Их старший сын Родриго тогда сказал мне: «Как хорошо, брат, что ты приехал. Чем нас больше, тем легче нам горе пережить».

ХАЙМЕ АБЕЛЬО БАНФИ. Вокруг дома полно репортеров, видеокамеры кругом, поклонников — толпа, все с желтыми цветами; в общем, внутрь не пробьешься. Я на такси подъехал с улицы Фуэго, и нас полиция остановила. Я показал свою карточку. Сказал, что директор Фонда Габриэля Гарсиа Маркеса, и они меня пропустили. И тогда только сообразил, что ничего не подготовлено. Все решалось второпях, но довольно согласованно и в их стиле. Власти Мехико объявили, что устроят ему гражданскую панихиду во Дворце изящных искусств. Я смог переговорить с Гонсало около пяти вечера в пятницу, и он пожелал, чтобы на церемонии, помимо камерной музыки Бартока и других любимых композиторов Габо, звучала бы еще и вальенато, — следовало пригласить исполнителей, которые пели бы для людей, ожидающих на улице перед Дворцом изящных искусств своей очереди проститься с ним.

ГИЛЬЕРМО АНГУЛО. Я единственный, кроме членов семьи, видел Габо покойным. Красивый такой, умиротворенный, я на прощание его в щеку поцеловал. Вальенатос, которые пели, пока он не умер, молчали.

КАРЛИТОС ГОНСАЛЕС РОМЕРО. В тот день я увидел Мерседес на кухне в окружении сыновей, невесток и внуков, и маэстро Ангуло тоже с нею рядом был. Она держалась с невозмутимым спокойствием; в блузе и туфлях тигровой расцветки, в руке — стакан белой текилы и сигарета, она принимала по телефону соболезнования. Все звонки были короткими, она выслушивала, отвечала очень скупо, а под конец произносила: «Благодарю вас». Когда на следующий день я к ним вернулся, у нее в кабинете уже стояла урна с прахом. Я подошел и положил сверху красную розу. Возле самой урны находилась его секретарь Моника, и мы обменялись с ней несколькими фразами.

ГИЛЬЕРМО АНГУЛО. Прежде чем мы вышли из дома, Мерседес сказала всем нам, направляющимся во Дворец изящных искусств: «Здесь никто не рыдает. Здесь все словно образцовые мачо из Халиско [145]».

КАРЛИТОС ГОНСАЛЕС РОМЕРО. У меня полны карманы бабочек, желтых бумажных бабочек, их из Колумбии навезли. Президенты высказались. И давайте уже отойдем от этой серьезности. Видел, там вентиляторы электрические — то-то бабочки наши полетают.

КАТЯ ГОНСАЛЕС РИПОЛЛ. Поглядите наружу. Они и правда порхают. Идем туда.

СЕСИЛИЯ БУСТАМАНТЕ. Вива Габо!

ТАНЯ ЛИБЕРТАД. Вива Габо!

ЧЕЙ-ТО НЕЗНАКОМЫЙ ГОЛОС. Вива Габо!

ХАЙМЕ АБЕЛЬО БАНФИ. Директор и соучредитель Фонда новой иберо-американской журналистики (FNPI, Fundación para un Nuevo Periodismo Iberoamericano), ныне — Фонд Габриэля Гарсиа Маркеса. Габо учредил фонд в 1994 году с целью обновить облик журналистики в странах Латинской Америки. Чистокровный барранкильеро и страстный поклонник Карнавала.

ЭЛИСЕО «ЛИЧИ» АЛЬБЕРТО. Сын кубинского поэта Элисео Диего, тоже поэт и вдобавок сценарист и романист. Его отношения с режимом Кастро штормили с самого начала, и в 1990 году он эмигрировал в Мексику. Говорят, это Гарсиа Маркес помог ему выехать с Кубы и устроиться в Мексике. В 1997 году опубликовал мемуары «Донос на меня самого», в которых обвинил кубинское правительство в попытках принудить его шпионить за собственным отцом. В 1998 году удостоен премии испанского издательства «Альфагуара» за роман «Караколь-бич» [146]. Скончался в Мехико в 2012 году в возрасте шестидесяти лет.

ГИЛЬЕРМО АНГУЛО. Колумбийский фотограф, писатель, документалист и любитель орхидей. Стал близким другом Гарсиа Маркеса еще в ту пору, когда оба бедствовали в Париже. Его величают маэстро Ангуло. Живет в Боготе и выращивает за городом орхидеи.

РАМОН ИЛЬЯН БАККА. Известный писатель, лауреат премий и профессор литературы, живет в Барранкилье, состоит в родстве с добропорядочными семействами Санта-Марты; хотя его тетки знали мать Гарсиа Маркеса Луису Сантьяга, обстоятельства препятствовали ему поближе узнать самого Гарсиа Маркеса.

КАРМЕН БАЛСЕЛЬС. Самый всесильный литературный агент испаноязычных авторов; по общему признанию, это ее стараниями вспыхнул бум латиноамериканской литературы. И это она в первые дни после кончины Габо предсказала, что габизм превратится в своего рода религию. Великая Мама, как прозвал ее Габо, дожила до восьмидесяти пяти лет и скончалась в Барселоне в 2015 году.

СЕСИЛИЯ БУСТАМАНТЕ. Колумбийская поэтесса, друг Гарсиа Маркеса.

ЭММАНУЭЛЬ КАРБАЛЬО. Мексиканский писатель, долгие годы бессменный редактор в издательстве. Он входил в группу интеллектуалов, охотно принявшую в свои ряды Гарсиа Маркеса, когда тот с женой Мерседес и сыном Родриго в 1963 году поселился в Мехико. Много лет проработал редактором в издательстве «Эра» и вместе с Карлосом Фуэнтесом учредил литературный журнал. Скончался в 2014 году.

ПАТРИСИЯ КАСТАНЬО. Кинодокументалист и продюсер из Боготы, выступила в роли гида и переводчика для биографа Гарсиа Маркеса Джеральда Мартина, когда он объезжал Атлантическое побережье Колумбии, чтобы побеседовать с родными писателя по материнской линии.

ИМПЕРИА ДАКОНТЕ. Дочь Антонио Даконте, итальянского иммигранта, который основал небольшое торговое дело в Аракатаке, где Гарсиа Маркес до восьми лет жил в семье своих бабушки и дедушки. Полковник Николас Маркес был добрым другом Даконте и регулярно ходил к нему в гости с внуком. Империа помнит Гарсиа Маркеса как «смышленого ангелочка» с тех времен, когда они были детьми. Ей девяносто семь лет.