Паоло Кондо - Тотти. Император Рима

После поражения на «Сан-Сиро» выезд в Брешию требовал осторожности. Все шло хорошо, но еще один проигрыш мог произвести неприятный эффект, который было бы трудно переварить. Я остался дома, так как в концовке матча с «Интером» получил травму, и болел за ребят с дивана, отмечая детали, которые лучше видны со стороны, нежели когда ты находишься на поле. Очень выросла персональная ответственность. Я увидел, что, когда мы начинали атаку, у голкипера было как минимум три адресата, но три таких, которые кричали: «Дай мне!», и если пас шел не им, злились. Мяч больше не «обжигал» – напротив, получить его хотел каждый. После того как Кандела открыл счет хитрым ударом в угол из пределов штрафной, «Брешия» перевернула все с ног на голову – 2:1. Это был кризисный отрезок матча, но Батистута после перерыва сделал феноменальный хет-трик – по мячу в каждой из пятнадцатиминуток. Что я отметил, смотря эту игру по телевизору: два из трех мячей он забил после отскока от штанги. Ненасытность, с которой Габриэль рвался на эти подборы и оказывался на мяче первым, стала символом этого зарождающегося сезона. Выше нас к тому времени был только «Удинезе».

КАФУ, КОТОРЫЙ УЖЕ ВЫЕХАЛ ЗА ВОРОТА, БЫЛ ВЫНУЖДЕН ТУТ ЖЕ ВЕРНУТЬСЯ, И НА ЕГО МАШИНЕ ВИДНЕЛИСЬ ВМЯТИНЫ ОТ ПИНКОВ. ПОЛИЦИЯ, ПРИВЛЕЧЕННАЯ ШУМОМ, УЖЕ НАЧАЛА ПРИМЕНЯТЬ СЛЕЗОТОЧИВЫЙ ГАЗ.

Шестой тур. На «Олимпико» приехала «Реджина», но в субботу Бати впервые выбросил белый флаг, но не по своей воле – его мучили голеностопы. Он несколько лет играл через боль, его суставы и сухожилия были постоянно воспалены. Периодически ему требовался отдых. Монтелла вышел на поле вместо него и решил исход матча. При моем активном содействии, потому что я заработал пенальти и превратил его в гол – 1:0. Богдани сравнял счет, но затем я снова вступил в дело, скинув мяч головой после сильного навеса Дзанетти и выдавая его на блюдечке Монтелле – 2:1 (если бы моя голова не была так хорошо привинчена к плечам, как я в этом уверяю маму, я бы мог ее лишиться). В то воскресенье мы не могли этого знать, но победа над «Реджиной» стала вехой на пути к скудетто и в целом в нашей истории, потому что «Удинезе» проиграл в Парме, и «Рома» единолично возглавила таблицу. До самого дня завоевания скудетто мы больше не проигрывали.

Если вновь взглянуть на состав «Вероны» в матче седьмого тура, можно обнаружить нечто замечательное: в списке – три будущих чемпиона мира. Джилардино, заработавший пенальти спустя четыре минуты после начала матча, Оддо, забивший этот пенальти, и аргентинский итальянец Каморанези, который только-только приехал в Италию и которого здесь никто не знал. Хозяева удерживали результат еще полчаса, мы в течение этого времени обстреливали ворота Феррона. Затем один из наших троих действующих чемпионов мира, Венсан Кандела (двое других – Кафу и, конечно, Алдаир; никто в Европе не мог похвастаться такими защитниками, как у нас), решил, что этого достаточно. После его удара из-за пределов штрафной голкипер достал мяч, но остановить его не смог, и тот, потеряв скорость, плавно опустился в ворота. Спустя несколько минут наступила моя очередь. Мяч после прострела Дельвеккио был несложным для перехвата, но Батистута увел за собой двоих защитников, я оказался в центре штрафной в одиночестве, и у меня была масса времени, чтобы обработать мяч и послать его в ворота ударом с левой. Эта игра на «Бентегоди», которую мы выиграли 4:1 (Габриэль сделал дубль), запомнилась третьим мячом: штрафной, как выстрел, – прямой и точно под дальнюю крестовину. Я всегда был голоден до штрафных и исполнял их хорошо. Однако в тот год рядом со мной были два удивительно эффективных партнера: Бати и Маркос Асунсан, бразилец, который бил внутренней стороной стопы, как спустя много лет это стал делать более известный Давид Луиз. И в матчах, и в тех упражнениях, что мы проделывали на тренировках, победить его было невозможно – он был лучше, чем я, когда играл в «утят». Или ты берешь у него фору, или гарантированно проигрываешь, потому что точность у него была впечатляющая. Он забивал самые разные штрафные в Серии А, и, если бы за три года он получал больше игрового времени, сегодня его помнили бы как главного специалиста в этом деле.

Следующий матч был самым трудным для Батистуты, потому что на «Олимпико» приехала «Фиорентина» и он должен был выйти на поле против команды, в которой провел девять лет. По правде говоря, я совершенно не представляю себе, какими словами можно было бы убедить меня играть против «Ромы». Я бы, конечно, очень страдал, мне было бы тяжело. Поэтому я испытывал большое сочувствие к его чувствам и уважение к нему: всю неделю он не только не заботился о том, чтобы скрыть хандру, но и выказывал ее, чтобы все понимали, чего ему стоит этот матч. «Фиорентина» тех лет была интересной командой, которой руководил странный тренер, турок Фатих Терим – его помпезно называли Императором. Колоритный человек. «Фиорентина» дрейфовала в середине таблицы, но играла хорошо, и в глазах бывших одноклубников Габриэль в этот вечер читал дружеское отношение, но еще и желание показать ему, на что они способны. Каждый раз, когда из клуба средней руки уходит топ-игрок, его партнеры подспудно осуждают это, видя в этом уходе что-то типа «пока я с вами, я ничего не выиграю». И выдержать такое осуждение не всегда легко.

Матч проходил непросто, тягуче, бессвязно, потому что мы уже привыкли строить нашу игру на действиях Батистуты, но его в этот вечер опекал Ржепка, добротный футболист, и в тех редких случаях, когда Габриэль освобождался, его сразу брали в клещи двое других игроков. Так мы пыхтели до 83-й минуты. И, когда нависла угроза нулевой ничьей, блеснул луч света: Гигу, вышедший незадолго до этого на замену, скинул мяч головой в центральную зону, метрах в двадцати от ворот. Удобный отскок и убийственный, очень плотный удар Габриэля с правой – парабола траектории была достаточно крутой, чтобы обогнуть моего друга Каланчу (да, мы так окрестили Франческо Тольдо во время чемпионата Европы). Вратарская наука гласит, что в такой ситуации нужно находиться метрах в двух от линии ворот, он же это расстояние, видимо, превысил, вышел метра на три. Как бы то ни было, мяч после этого удара перелетел его и заставил «Олимпико» взреветь. Итог – 1:0. Мы все побежали к Габриэлю, а он, как и обещал, из уважения к своим бывшим поклонникам гол не праздновал. Такие ситуации – немного странные: все радуются, ведь в жизни футболиста не бывает более эмоционального эпизода, чем эти секунд десять после гола, а сам герой не празднует. Бати крепко нас обнимал, но не произнес ни слова. Это был важнейший мяч, в таблице мы оторвались от «Аталанты», идущей на втором месте, на три очка. Мы праздновали его долго, но когда вернулись в центр поля, потому что «Фиорентина» уже готова была возобновить игру, я увидел, что Бати вытирает слезы рукавом футболки. Это был не пот, это были слезы. И в раздевалке он тоже не радовался.