Дитрих Шульце-Мармелинг - Лев Яшин. «Я – легенда»

Рассказ и фильм рассказывают историю плотника Андрея Соколова, раненого и попавшего в плен в первые месяцы войны против фашистской Германии. Два года он жил в лагере, а затем сбежал за линию фронта с секретными документами, которые там передал Красной армии. Его жена и обе его дочери погибли при немецкой бомбежке. Соколов вернулся обратно на фронт и прошел всю войну, не пострадав. Но его единственный оставшийся в живых сын погиб, будучи молодым офицером в последний день кровопролитного боя – он был застрелен немецким пулеметчиком. Отец с разбитым сердцем похоронил сына на чужой немецкой земле. После войны он работал один в незнакомом месте, где познакомился с беспризорным сиротой мальчиком Ваней. Соколов сказал Ване, что он – его отец, чтобы дать мальчику и себе самому новую надежду. Рассказ и фильм учат советского гражданина, каким должен быть новый советский человек: мужественным, непоколебимым, смелым, участливым и человечным. Андрей Соколов стал фигурой, олицетворяющей целое поколение.

Писатель Владимир Каминер выразил свое мнение по поводу «нового советского человека»: «Руководству Советского Союза было ясно, что общество равных для всех возможностей, где преобладают принципы братства и солидарности, не могло быть построено при помощи людей того поколения. То общество было слишком испорченным, слабым, ленивым и полным зависти. Поэтому должен был появиться новый человек, который впишется в новый мир. В Советском Союзе было на этот счет две теории: согласно первой – новый человек должен был прийти откуда-то извне, стоило только его поманить, и он вырвется на свободу. Согласно другой – новый человек жил внутри нас самих, в старой сущности. Его нужно было лишь пробудить. А также изменить окружение человека, облагородив его, – тогда он самостоятельно придет к своему истинному «я» и правильной внутренней сущности. Итак, со стороны государства предпринимались все попытки призвать «лучшее» в нас: с помощью искусства, литературы, научных тезисов и прежде всего – образования. На этой почве возникли целые научные области».

По мнению Маттиаса Шеппа, вследствие одного из величайших экспериментов XX века «homo sapiens» («человек разумный») должен был превратиться в «homo soveticus» («человека советского»). Социалистическое общество хотело породить «нового человека», свободного ото лжи, обмана, грубости, воровства, лени и пьянства. Поэт-революционер Владимир Маяковский (1893–1930) предсказывал: «И он, свободный, ору о ком я, человек – придет он, верьте мне, верьте!». А Лев Троцкий пообещал в 1924 г.: «Человек станет несравнимо сильнее, умнее, лучше. Средний уровень его интеллекта поднимется до уровня Аристотеля, Гете, Маркса» [80] Лев Троцкий – народный комиссар по военным делам, теоретик и пропагандист «перманентной революции», проиграл в 1926 г. борьбу за власть Сталину. В 1929 г. ему предоставили убежище в Турции, где царил режим Ататюрка. Через Францию и Норвегию Троцкий наконец-то добрался до Мексики, где длительное время скрывался. В изгнании Троцкий агитировал против Московского процесса, преступлений ЧК и ГУЛАГа. Летом 1940 г. агенты Сталина убили его ледорубом в своем доме в Койокане. Арнольд Цвейг писал, что под своей черепной коробкой он носил «самый бесценный и высокоорганизованный мозг, который был беспощадно убит ледорубом». – Прим. авт. .

Лев Яшин был человеком системы и партии, и было понятно, что подобное положение не шло вразрез с его убеждениями. Лев посещал Высшую партийную школу, а также был депутатом Московского городского совета, где занимал пост в комиссии по делам физической культуры и спорта. Пахомов: «Он участвует и в планировании, и в черновой работе, и в управлении». Все это Яшин осуществлял в системе подковерных околовластных игр и произвола, где даже выдающийся футболист мог попасть в немилость и быть сосланным в лагерь. Судьба братьев Старостиных, должно быть, все чаще вставала у него перед глазами [81] Иностранный автор имеет право не понимать разницы между атмосферой 1937 и, допустим, 1970 года. Лев Иванович, думается, понимал эту разницу прекрасно. – Прим. ред. . После окончания карьеры Яшин был ответственным в Управлении футбола Спорткомитета СССР за все национальные сборные [82] В 1976–1984 годах, в должности заместителя начальника Управления по воспитательной работе. – Прим. ред. . Пахомов писал о Яшине-политике и значении физической культуры в рамках создания «нового советского человека»: «Вратарь был по профессии простым рабочим-шлифовальщиком. Он был не только воплощением примерного спортсмена, но и образцом демократии, в лучшем смысле этого слова. Безусловно, вратарь сборной не работал в одиночку, так же как построение демократии было общим делом. (…) Коммунистическому обществу нужны миллионы сильных, мужественных и волевых людей для достижения высшей цели – коммунизма. Им предстояло совершать смелые, отважные поступки. Физическая культура и спорт как обязательный признак гармоничного развития современного общества были верными помощниками. Лев Яшин – один из таких современных советских людей, был в первых рядах построения нового общества. Однако его личные счастье и гордость состояли не в том, чтобы быть избранным, а в том, чтобы быть одним из многих, кто постоянно создает Отечество, нашу общую социалистическую Родину, чтобы она была красивее и богаче для работы и жизни».

Однако роль Яшина оставалась противоречивой. «Он был единственным и неповторимым вратарем и выдающейся звездой в стране, которая отвергала индивидуализм» – так описывал Ганс Бликенсдорфер ситуацию, доставляющую «архитекторам» социализма немало проблем.

Лев Яшин был великим, но быть слишком великим ему не полагалось. Статья Пахомова поднимала дилемму спортивной журналистики в системе идеологического переизбытка и идеологического порядка во всех сферах жизни.

До того как вознести Яшина до уровня звезды и восторгаться его индивидуальными качествами, Пахомов решил «притормозить» и сравнить «свой объект восхищения» с остальным коллективом. Яшин, который, в свою очередь, благодаря своей позиции вратаря, заметной игре, невероятным способностям и своей чистосердечности создавал впечатление индивидуалиста в выстроенном коллективе, оставаясь при этом всего лишь «стальным винтиком в точно согласованном механизме».

Яшин был героем, однако герой социалистического мира «слеплен из другого теста», нежели звезда капиталистического Запада. Социалистический герой – это лишь часть чего-то большого, и своим величием он обязан превосходству политической и общественной системы.