Михаил Портнов - Американские горки. На виражах эмиграции

Думаю, есть смысл начать эту главу с описания страхования жизни, поскольку именно с этого сам я начал своё профессиональное знакомство со страхованием.

Страховой агент может иметь лицензии на несколько разных видов деятельности. Поскольку я лицензирован только в штате Калифорния, о других штатах говорить не берусь и никаких обобщений не делаю.

Страхование лицензируется и законодательно регулируется на уровне каждого штата. Хотя ведется работа по унификации законодательства, тем не менее между штатами существуют значительные различия в области страхования.

Лицензия на страхование жизни (life insurance) позволяет также заниматься страхованием здоровья. Наиболее массовый вид лицензирования – Property & Casualty Insurance. Частенько используется аббревиатура P&C (читается как «пиэнси») – это страхование домов, автомобилей, бизнеса и, представьте себе, здоровья тоже.

Почти все агенты и брокеры, занимающиеся домами и автомобилями, имеют обе лицензии. Агенты «лайф иншуранс» обычно другими видами страхования не занимаются. Но частенько занимаются вопросами финансовыми, о чем ниже будем говорить подробнее.

В августе 2002 года я получил лицензию именно на страхование жизни. И мало чего в этой жизни ещё понимая, был готов к подвигам по защите граждан от грозящих им многочисленных неприятностей, о которых сами граждане в основном не только понятия не имели, но и еще и слушать не желали (что, если задуматься, говорит об их здоровой психике). С другой стороны, их достали назойливые, временами до неприличия, страховые агенты, специализирующиеся в этом виде страхового бизнеса.

Всякий раз, когда страховая компания продает страховой полис на определенную сумму покрытия, она обязана положить в безопасное место некоторую сумму денег в обеспечение своих обязательств. Если мы с вами соберемся открыть завтра страховую компанию, то первый вопрос, которым мы должны задаться, – а сколько у нас есть денег? Без этого нельзя сказать, сколько страховых полисов и каких именно полисов мы в состоянии продать. То есть в основе страхования лежит наличие очень существенного инвестиционного капитала.

Куда именно будут вложены внесенные в качестве обеспечения средства, – это отдельный вопрос. Государство очень строго регламентирует, куда эти деньги могут быть вложены. И главное в этом вопросе – безопасность, сохранность этих средств. Государство не хочет допустить, чтобы в момент наступления страхового случая денег не счетах страховой компании не оказалось. Таким образом, страховые компании являются мощнейшими инвесторами в финансовые инструменты определенного плана. Такие, например, как государственные облигации разных уровней: федеральные, штатов, муниципалитетов.

Помимо страховых компаний, которых в США примерно три тысячи, есть еще компании, занимающиеся перестрахованием (reinsurance). Для уменьшения риска страховые компании отдают им часть своего риска и часть собранных денег (премиум – premium). И это не 5 %, а гораздо больше, например, 50 %. То есть перестраховщики – это страхователи страховых компаний.

Теперь представьте себе, что есть всего два десятка мировых гигантов (в первой десятке перестрахователей – только три американские компании), которые страхуют половину всего мирового риска. Неважно, где в мире и что произошло, – мы с вами, находясь в США или в Германии, будем оплачивать произошедшее. Например, возмущенные французские студенты сожгли тысячу автомобилей на улицах Парижа, – половина убытков пришлась на эти самые двадцать компаний. Три тысячи человек погибли во время атаки 11 сентября 2001 года. Я не знаю, какая сумма была выплачена по страхованию жизни жертв, но речь идет о миллиардах. То же самое и с двумя башнями-близнецами. Плюс убытки по бизнесу. Плюс страховки по инвалидности. Если 2–3 миллиарда убытков пришлось на три тысячи американских страховых компаний, то еще столько же пришлось на два десятка перестрахователей.

После событий 11 сентября в страховые полисы включили отдельный сбор на последствия терактов. Раньше от таких рисков не страховали и у страховщиков не было предусмотрено в бюджете выплат на этот случай. Встал вопрос о том, чтобы не платить, но правительство США заставило их выплатить ущерб. После этого терроризм включили в калькуляцию страховых рисков. Сразу после этого почти все виды страхования выросли в цене просто потому, что перестрахователи подняли стоимость перестрахования, – им надо было пополнить свои резервы, пострадавшие от непредвиденных расходов.

Резервы страховых компаний – это одна из линий контроля со стороны государста. Если резервов недостаточно, то компанию могут прикрыть, прецеденты такие есть.

Страхование – это хребет экономики. Без страхования нельзя купить или продать дом, банк не выдаст кредит. Да что дом! Автомобиль нельзя купить. Только за наличные. Без страхования нельзя построить завод или небоскреб, нельзя заключить сделку на поставку или на транспортировку товаров, и даже на то, чтобы разложить товары на полках магазинов. Без страхования нельзя нанять сотрудников. Даже акции или натуральные ресурсы, такие, как нефть или зерно, нельзя покупать на бирже.

Ничто в современной американской экономике невозможно без страхования: ни купить, ни продать, ни отправить в дорогу, ни построить. Нельзя лечить пациента, принять ребенка в школу, даже родить ребенка нельзя. Умереть без страховки можно, но неприлично до крайности.

Наш личный, сугубо потребительский, опыт страхования жизни начался году в 1993, когда мы жили уже в нашем кондо в Маунтин-Вью. Уже не помню, откуда прицепился к нам невероятно прилипчивый и крайне неприятный мужичок средних лет по фамилии Губерман. Борис Губерман, из бывших соотечественников. Он у нас дома час просидел, какие-то ужасы рассказывал, впадал в эйфорию, плевался то от восторга, то от негодования, чередовавшихся в ходе его презентации. Безусловно, он был малость не в себе, неадекватный товарищ. Мы с трудом от него избавились и думали, что никогда больше его не увидим.

Не тут-то было! Какими-то правдами-неправдами он пробрался в наш закрытый на замок комплекс (видимо, прошёл с кем-то из жильцов, имеющих ключи). Нас в это время дома не было, но была дочь, вернувшаяся из школы. Она толком не понимала, что происходит, но что какой-то сумасшедший рвется к нам в квартиру, она поняла хорошо. Этот придурок довел её до слез.

Второй на нашем пути агент по страхованию жизни оказался американцем. Вид у него был совершеннейшего шлимазла: неопрятный, с потёртым до дыр портфелем, с засаленными, в пятнах, брошюрами. Он был в восторге от предлагаемых им благ. По степени восторгов и по производимому им впечатлению человека не от мира сего американец чем-то походил на Бориса Губермана. Это был театр одного актера.