Михаил Портнов - Американские горки. На виражах эмиграции

Году в 1996 средний сын Софии, подросток лет 17–18, пришел ко мне учиться. Он-то нас и познакомил.

С приходом Софии наша школа тестировщиков рванула вверх во всех отношениях. И в страховом агентстве, когда оно функционировало, София играла очень важную роль. Не могу представить, как бы мы обошлись без Софии. Она не просто работает за троих, но и делает такие вещи, которых никто, кроме неё, не может сделать. Она мастер пристраивания выпускников на практику и на работу. Просто потому, что такому светлому и бескорыстному человеку трудно отказать.

А еще у Софии шесть внуков!

Когда София хочет меня похвалить, то говорит:

«Вы, Миша, хоть и москвич, но настоящий одессит!»

Если посмотреть хронологически, как рынок труда в Силиконовой долине оправлялся от удара, нанесенного обвалом интернет-бума, то в интересующей меня нише – работа для тестировщиков-новичков – ситуация складывалась так:

– 2001 год был мертвым, без признаков жизни вообще;

– 2002 год был чуть лучше. Люди с опытом работы уже могли вернуться в строй – со скрипом, на существенно меньшие деньги, чем получали до кризиса, но наметился некий сдвиг. Увы, не для новичков;

– 2003 год был уже вполне неплохим, в том числе для новичков. Собственно, у меня их и отучилось-то за год два десятка от силы, но работа для них нашлась, пусть и копеечная;

– 2004 год был уже абсолютно нормальным. Работа находилась без особых проблем.

Тем не менее, из пяти-шестилетнего периода массовой эйфории новых эмигрантов, считавших профессию тестировщика панацеей от всех проблем, мы перешли в период массового разочарования в профессии. Не только новичков не привлекала вновь открывшаяся ниша. Даже те, кто до рецессии поработали пару-тройку лет тестировщиками, окончательно забили на эту профессию и слышать не хотели, что можно в неё вернуться: «Умерла, так умерла».

Еще лет пять после того я по одному возвращал в строй наших бывших выпускников, либо не знающих, либо не верящих, что захлопнувшаяся было дверь снова открыта нараспашку. А поскольку мы тогда занимались страхованием, то возможностей пересечься с выпускниками было много. Вопреки часто встречающимся утверждениям на форумах, будто во время рецессии большинство тестировщиков остались без работы, по моей личной статистике, в это время потеряли работу только процентов 20 выпускников.

В 2004 году я вел занятия в классах с численностью три-пять человек. Меня распирало изнутри, хотелось орать на всю улицу: «ЛЮДИ, ОЧНИТЕСЬ! ВОТ ЖЕ Ж ОНО!!!»

Году в 2003 на форуме govorimpro.us я познакомился с одним пареньком из Армавира, Константином. У него была занятная история эмиграции. Лет десять назад, в начале 90-х, Константин получил статус беженца, но увлекся коммерческими проектами, да и время было турбулентное… В общем, задержался товарищ, никуда не уехал. Но тут ему письмецо пришло из посольства США: либо в течение шести месяцев уезжай, либо мы твой статус аннулируем. Многие бы на это письмо и внимания не обратили, но Константин решил ехать. Видно, назрел вопрос и требовал решения. Хотя, конечно, десять лет в таком виде спорта, как эмиграция, – большое дело.

Слово за слово, прибился он ко мне на форуме. А был он по профессии то ли программистом, то ли кем-то близким к этому. Под DOSом что-то программировал, а в юности на FoxPro. Короче, приехал Костя и стал у нас учиться. Время было довольно сомнительное, и уверенности в положительном исходе дела у меня не было вовсе. Я с него и денег не брал, поскольку, во-первых, не понимал, нужно ли ему это. Во-вторых, он пришел к нам с форума, и брать с него деньги неприлично. Я коммерческой деятельностью на форумах не занимаюсь. А лет Константину если не сорок, то близко к этому. Более того, у него навязчивая идея – совершенствование английского, а процесс этот, как мы все понимаем, бесконечный.

Окончив курс, вместо того, чтобы двигаться дальше на практику или на работу, Костя устраивается за 11 долларов в час копировать-размножать документы в «Кинкос», была такая громадная копировальная мастерская. А вечерами продолжает ходить на наши курсы и всё по новой слушать. У нас тогда очень славный педагог по «Винранеру» работал, Максим. Смотрю, Костя уже пятый раз к нему ходит. Место есть, мне не жалко, но смысл-то какой? Надо работу искать, а он не ищет. Спрашиваю: «Костя, зачем ты в этот класс ходить приноровился?» Ответ меня обескуражил: «Английский у препода такой хороший, что хочется его слушать снова и снова».

Перелом наступил неожиданно. В «Кинкос» приходили какие-то рекрутеры размножать свою документацию, в частности, договора с консультантами. Когда до Кости дошло, какие суммы получают люди, он возмутился и отправился на рынок труда за своей долей. На первой же работе ему дали, насколько я помню, долларов 45 в час. Вышел у нас тогда такой разговор:

– Костя, а почему сорок пять? Откуда такая сумма взялась?

– Так я о меньшей даже не говорил.

– А почему?

– А чего мне меньше-то просить, если я на сорок пять вполне тяну?

– А что там делать надо?

– Да на Перле скрипты писать.

– Разве вы знаете PERL?

– Ой, да чего там знать? Я на DOSе бэч-файлы писал, то же самое.

– Подождите, так это, наверное, под Юниксом. Вы знаете UNIX?

– А что там знать, я же на DOSе работал!

Контракт у него был на два месяца. Этим, в частности, объясняется, почему почасовая ставка такая высокая. Чем короче контракт, тем меньше желающих. Я с замиранием сердца ждал, что будет дальше.

Через пару месяцев я спросил Костю, как развиваются события. Выяснились две вещи. Первая: контракт ему продлили на два месяца, что уже замечательно. Вторая: скриптов на PERLе он написал довольно много, но работают они или нет, понять пока невозможно, поскольку тот программный продукт, который надлежит тестировать этими скриптами, еще не готов.

По истечении 4-х месячного контракта я узнаю, что Костя решил проведать родных в Армавире и уезжает туда на все лето. Я просто задыхаюсь от возмущения: «Что ты делаешь?! Успех надо закреплять. Что такое четыре месяца опыта?!»

Через четыре месяца Костя возвращается и мгновенно выскакивает на новый проект. Я наблюдал за всем этим с немым ужасом, не ожидая ничего хорошего, но события развивались по какому-то очень счастливому сценарию, написанному неизвестным мне автором. Осторожно поинтересовался материальной составляющей новой работы. Костя с явным сожалением махнул рукой: «Эх, не удалось больше выбить, снова за 45 баксов придется работать!»

Пока все это действо разворачивалось, мы оказались в осени 2004 года, и настроение у меня стало получше, уверенности в возвращении рынка труда для тестировщиков заметно прибавилось.