Михаил Портнов - Американские горки. На виражах эмиграции

Первый раз с негативным резонансом я столкнулся еще в то время, когда работал с Руфиной. Учился молодой парень, вполне успешный. И занимался хорошо, и на работу прямо после школы устроился, один из преподов его к себе в компанию привел. Сам парень вполне приличный, источником негатива стал его дед – ветеран, пенсионер и любитель по-балаболить на пенсионерских тусовках. Публично и довольно громогласно дед стал высказываться в том смысле, что его внук сам по себе хорош, ему никакая школа не помогла, всего на свете он добился сам.

На тот момент это заявление было большим свинством: парень только приехал в США и на неделю опоздал к началу курса. Взяли мы его с большим скрипом, и только потому, что за него ОЧЕНЬ просили родственники. Школа в тот момент только раскручивалась, и за каждым нашим выпускником наблюдали десятки любопытствующих: что дальше будет?

Конечно, тогда я ещё не привык к таким безобидным, в сущности, проявлениям человеческой натуры. В данном конкретном случае ничего, кроме стариковского местечкового пустозвонства, там не было. Ходатайствовавшим за парня родственникам было высказано недоумение. Они очень извинялись за выжившего из ума деда. Всё путем.

Позже, когда я уже работал один в своей «гаражной академии», народ у меня был строго отобранный. И появилась у нас девочка одна двадцатилетняя, по жизни безалаберная, болтавшаяся до этого без дела. Я знал её отца и брата еще по Москве, очень приличные люди и талантливые инженеры. Они мне её и привели «на перевоспитание». Девочка оказалась способной, вся в родню, соображала быстро. И симпатичная – глазки горят, вся в кудельках. На работу выскочила, как из пушки. Деньги получила такие, что и мечтать не могла.

Никогда бы не подумал, что у нас с ней негативный контекст в отношениях. Но мир-то тесен. Тут слово сказал, там его уже пять раз повторили. Стали мне разные люди рассказывать, что девочка де очень невысокого мнения о нашем «гаражном кооперативе», мол, потеря времени, учат самым азам, все медленно… Я к родственникам девочки за разъяснениями, а они счастливы, скачут от восторга до потолка, любят меня и целуют. Просят: «Не обращай внимания, что она вообще в жизни понимает?»

Какой-то процент студентов всегда составляют люди потерянные. Как правило это мужчины. Женщины психологически намного стабильнее. Они редко впадают в депрессию или отчаяние. У мужчин это бывает очень часто, да ещё и совершенно безо всяких объективных на то причин. Кто-то посмотрел не так, кто-то подумал не то… Кто-то выразил сомнение в успешности или целесообразности, кто-то оказался более успешным (значит, я – лузер).

Если мужчина лучше справляется с кратковременной импульсивной нагрузкой, то женщина природой создана для того, чтобы выдерживать долгосрочную рутинную работу. Иначе и детей не вырастишь, и хозяйство погибнет, и будет вся семья не присмотрена, не накормлена, не обихожена.

Потерянный студент имеет два пути. Первый: обрести уверенность в себе, очнуться от спячки и депрессухи, получить работу, зажить полноценной жизнью. Второй путь не менее очевиден: сидеть на занятиях с недовольной физиономией, «просящей кирпича», выражать позой и взглядом недоверие и возмущение, бурчать на перерывах, собирать перевранные донельзя «истории» несостоявшихся тестировщиков и тысячекратно их пересказывать всем, кто готов слушать. Каждая порция излитого негатива закапывает самого рассказчика всё глубже и глубже в грунт и заливает сверху бетоном.

Я долго не мог понять, почему такие люди вообще приходят в школу, если с первой секунды не верят в успех. Потом до меня дошло: чтобы доказать тем, кто их туда затолкал, что они были неправы. А кто затолкал? А непонимающие ничего родственники, жены, друзья. Иди, говорят, делай что-то! А если он не хочет ничего вообще делать? Или если за то, что он хочет делать, в этой стране денег не платят? Лежал человек сутками на диване, никого не трогал, и тут на тебе, умники нашлись, придумали ему занятие!

Мы всеми способами пытались для себя решить, кому отказывать сразу. И довольно часто это становилось ясно уже через минуту разговора. Но зачастую понять сложно. Мы же знаем случаи, как кто-то прорывался, выпрямлялся, хотя не выглядел поначалу сильно успешным. Самый сложный случай – когда человек с очень низкими шансами на успех сам просится в студенты, несмотря на все попытки его отговорить. Сложность в том, что если его не взять, то получится, что мы отняли у него надежду, шанс изменить жизнь. Другая сложность – будучи принятым, он все равно не сможет выполнять то, что клятвенно обещал: заниматься дома хотя бы 10 часов в неделю, выполнять домашние задания, а не искать отмазку. Таким людям свойственен импульс, порыв: «Да, я хочу, я смогу, я все сделаю!» Но дальше все идет по накатанному, привычному сценарию всей предыдущей жизни.

Хорошо, если такие люди претензий не выражают, а тихо, незаметно исчезают с нашего горизонта. Но кто-то ищет причину своей неудачи вовне, что является первым и самым верным признаком человека, обреченного на дальнейшие неудачи, поскольку он не учится на своих ошибках. У них нет настоящих друзей, от них уходят женщины, их стесняются собственные дети… Имя им в эмиграции – легион.

Какая-то часть не получивших ожидаемого результата людей пытается обвинить других в своих неудачах. Что в нашем случае является ожидаемым результатом? А это зависит от самого человека.

Один прошел бесплатную практику, оттуда вышел на работу, через год получает 70 тысяч в год на постоянной должности, а еще через два года – за 90. И человек считает, что реальность превзошла все его ожидания.

Другой, имея всё то же самое, недоволен. Он может говорить (и такое бывало не раз), что безо всякой школы он скорее бы всего добился. Что если бы школа была приличной, то его, такого замечательного, вместо бесплатной практики отправили бы сразу со школьной скамьи на нормальную работу за нормальные деньги.

Есть люди, для которых получение оплачиваемой практики является непременным условием успеха. Конечно, у нас полно таких выпускников, которые с трех собеседований на оплачиваемую практику (а там конкуренция более острая, чем на бесплатную) получали разом три предложения. Но есть такие, что и после десяти собеседований ни одного приглашения не получили. Ну, не тянет человек! У кого с английским проблемы, кто-то технически слабоват.

Угадайте, довольны ли они жизнью? Нет, конечно! А кто причина всех их бед? Школа, которая не обеспечила их оплачиваемой практикой.

А школа и не обещала никогда, что практика будет оплачиваться. И мне, честно говоря, глубоко безразлично, будет кто-то из моих студентов два-три месяца получать 10–12 долларов в час или не будет. Мне важно, чтобы они через год получали свои 70–75 тысяч в год и ещё года через два-три приблизились к стольнику. Вот ради чего мы учимся. И над этим я готов работать день и ночь.