Михаил Портнов - Американские горки. На виражах эмиграции

США известны как «плавильный котёл народов». Американцы в третьем, пятом, десятом поколении могут в разговоре в любой момент начать загибать пальцы, перечисляя, какие крови текут в их жилах: ирландская, польская, немецкая, итальянская, шотландская, еврейская, мексиканская…

Вся культура страны, весь уклад жизни построены на том, что у людей есть мощный стимул влиться в общий котёл и в нем стать частью национальной ухи. Если не у эмигрантов в первом поколении, то у их детей достойной альтернативы практически нет.

С другой стороны, американское общество очень терпимо к культурным и религиозным различиям и привязанностям, с большим сочувствием и пониманием относится к тому, что какие-то люди, какая-то часть народа или религиозной группы хотят сохранить свою самобытность, язык, культуру, традицию.

Современные американские гетто – районы компактного проживания русских, итальянцев, поляков, мексиканцев, афроамериканцев, вьетнамцев, арабов, хасидов, филиппинцев, индусов, – это не насильственная изоляция людей по какому бы ни было признаку. Это их сознательный выбор. Им так удобнее. Особенно поначалу, особенно когда английский на нуле, то врачи, страхование, банки, магазины, ремонт автомобиля – всё доступно на родном языке.

Во всякой перемещающейся в США этнической группе есть люди, которые стремятся к сохранению привычного уклада жизни, и есть люди, стремящиеся влиться в плавильный котел, вырваться из неизбежных ограничений маленькой группы. Это две органичные части общего эмигрантского процесса. Какие-то группы движутся в сторону котла быстрее, какие-то (мусульмане, например) медленнее. Но через одно, два, три поколения о национальной идентичности дедушек и бабушек говорят с улыбкой, немножко с гордостью, но это все на втором и третьем, если не десятом, плане.

Интересно в этом плане посмотреть на чайна-тауны в разных городах. В Сан-Франциско это крохотный пятачок, ориентированный на туристов, а не на местных китайцев. Местные им для выживания не важны. А вот, например, в канадском Ванкувере, особенно в Ричмонде (это пригород Ванкувера), в чайна-тауне на некитайцев вообще никто внимания не обращает. Не для них все это. Там все существует для удовлетворения потребностей местного китайского населения. Но Канада, надо сказать, и не пытается быть плавильным котлом, хотя уйти от этого совсем тоже не может: жизнь берет свое.

В СССР нам вдалбливали, что коммунизм – самая интернациональная философия. А мы, советские люди, являем собой образец интернационализма в действии. Нам не важно, из какой ты страны, на каком языке говоришь. Главное, можем ли мы на тебя рассчитывать в нашей борьбе за светлое будущее всего человечества?

В США ты начинаешь вдруг понимать, что есть интернационализм не на уровне зомбирующей население официальной пропаганды, а как явление обычной повседневной жизни. Человек сам решает, в какой Америке он живет. В какой решит жить, в такой ему и рады. Хочешь быть американцем – тебе рады, тебя принимают в этом качестве, независимо от языка и расовой принадлежности.

Перефразируя Козьму Пруткова, можно сказать: «Хочешь быть американцем – будь им».

Поначалу, когда мы только приехали в США, мне, например, было страшновато: какие-то необычные люди вокруг, непонятные. От непонятного надо держаться подальше, так учат законы выживания. Прошло несколько лет, пока до меня дошло, насколько это здорово, что мы все разные! Какое это богатство! И это не далось стране легко, она прошла через много этапов преодоления ксенофобии.

В страну несколько веков не пускали католиков: от них бежали в Америку создавшие её протестанты и лютеране. Когда в начале ХХ века за два десятилетия страна наводнилась многомиллионным католическим (поляки, итальянцы, ирландцы) и еврейским элементом, эмиграция на четверть века была приостановлена. Нужно было всё пережить, переварить и осмыслить.

Еще и ста лет не прошло, как женщины в США получили право голоса. Всего чуть больше 30 лет назад суд в последний раз дал срок молодожену за межрасовый брак. Американцы моего возраста помнят скамейки «для белых» и раздельное обучение «цветных» и «белых» в школах. А 60 лет назад, во время Второй мировой войны, были интернированы и свезены в лагеря граждане США японского происхождения.

Американцы как нация выстрадали свой интернационализм, свою толерантность, свою терпимость. Эти понятия не просто декларированы в каких-то карикатурных конституциях, сочиненных циничными коррумпированными чиновниками таких же карикатурных демократий с «человеческим лицом», неотличимым от ягодиц.

Как-то в русскоязычной газете я прочел горькое письмо женщины, которая пару лет назад эмигрировала в США и проживала в Лос-Анджелесе, но её жизнь на новом месте не заладилась. Причину этого женщина видела в том, что вокруг плохие люди. Это часто бывает у тех, кто ничего не может сделать сам. Она, в частности, жаловалась на бывших соотечественников. Они сами устроены, а новичкам помогать не хотят. Вот конкретно ей – точно не хотят!

Письмо было большое, с перечислением конкретных проблем американского общества, в котором этой женщине и жить-то толком не довелось. Эдакий стандартный набор неудачника, который телом переместился в США, а мозгами остался дома, и теперь судит всех и вся с позиций человека извне. И была в этом письме фраза, которая вошла в мой словарь эмигрантской лексики: кто-то из знакомых сказал ей, что она еще «не приехала в Америку». Фраза эта изумительно точно передает характер происходящего. Это именно то, из-за чего многие новички жалуются, что эмигранты со стажем от них шарахаются, не хотят дружить и иметь дело в более широком плане.

Задолго до приезда в США у многих людей складывается субъективное ощущение, что они тут уже всё знают и понимают, что они могут с ходу начать бизнес, дом купить, других учить, как в Америке жизнь устроена. С другой стороны, многие люди спустя пять и даже десять лет после эмиграции чувствуют себя абсолютно потерянными, неспособными на самостоятельные действия, неинтегрированными в общество и американскую жизнь, «неприехавшими» в Америку.

Чтобы «приехать в Америку» в этом смысле, нужно время. Не в том плане, когда ты себя комфортно почувствуешь, а в том, когда другие от твоих перлов перестанут шарахаться. Не думайте, что это удел только тех, что приехали без языка или без профессии. У нас у всех есть латентный период скрытого отсутствия головы там, куда тело уже благополучно добралось.

Труднее всего приехать в такую Америку, куда билетов не продают и куда самолеты не летают.