Александр Николаев - Так это было

В соседнем совхозе, где после долгого перерыва я учился, за найденное в моих тетрадях стихотворение, в котором я не совсем лестно отзывался об «отце народов», меня исключили из школы. И вечером те же «органы» прибыли на квартиру, чтобы арестовать меня. Они прошляпили… Ночью нужно было приезжать. А в сумерках я заметил политотдельскую машину и убежал в лес. Трое суток жил в заброшенном шалаше, питался ягодами шиповника, сухой черемухой. На четвертые сутки пробрался ночью к одному человеку в другом русском хуторе, выпросил у него кое-что из одежды, немного денег и отправился в Сибирь к дальним родственникам.

Вскоре мать и брат, продав за бесценок домишко, переехали в город на новостройку. В большом людском скоплении «органы» потеряли наш след. Переждав некоторое время, я тоже вернулся домой. Правда, дома у нас снова не было. Мать с братом купили полуразвалившуюся землянку. Втроем мы её отремонтировали и, как после стихийного бедствия, вновь стали налаживать наше житье-бытье.

Отец промучился на каторге недолго.

…Где-то на севере, на одном из островов ГУЛага, за отказ от работы в праздник «начальник» ударил его кулаком в лицо. Потомок казаков, он не стерпел обиды и крикнул: «Вы — слуги сатанинской власти! Будьте вы прокляты!»

Его тут же отвели в сторону и застрелили. В назидание другим.

Я часто спрашиваю себя: что это? Сила духа или отчаянье? А если бы все поступали так, — смогла бы власть тьмы заставить трудиться своих рабов?

В тот год я поступил в пединститут. Пришлось много работать, чтобы быть на хорошем счету. Кроме учебы нужно было выполнять разные общественные нагрузки. В военкомате зачислили меня в рабочий батальон. Отсрочку дали по ходатайству директора до окончания высшего образования.

А тут началась война. Мобилизовали и меня, и бросили нашу часть на защиту столицы.

Подытоживая в трудный момент жизни пройденный путь, я с некоторой радостью сознавал, что прошел его, по возможности не сгибаясь… Приходилось, конечно, обманывать и власть, и немцев, как вот теперь. Так разве следовало послушно идти под топор?

Дело не в том, что в двадцать с лишним лет не хочется умирать понапрасну, бессмысленно. Умирать не хочется никогда. В этом стремлении всего живого к продолжению жизни кроется смысл, противоречащий материалистическому учению о мироздании.

Конечно, у каждого своя судьба. Но это не значит, что ей нужно слепо повиноваться!.. Учение Иисуса Христа следует брать полностью, а не выдергивать отдельные фрагменты… «Ищите и обрящете… Стучите и отворится вам…»

У Хемингуэя то же выражено иначе: «Человек не рожден для поражений…» Это верно сказано. Жизнь нужно отстаивать до конца!.. Не ползая, конечно, на коленях, не вымаливая пощады любой ценою, но защищая её с достоинством и упорством.

Возможно, это ясное утро, небольшая полянка с двумя могилами, окраина серенькой деревушки на Брянщине — будут последним видением, которое унесу я из этого неприветливого мира? Может быть, кто-то уже получил приказ в таком-то часу отправить меня на тот свет?

Я с грустью смотрел на проходивших немцев. Может быть, вот этот рыжий ефрейтор с белесыми веками и будет моей смертью? Сделав свое дело, он будет спокойно ужинать и обедать? Будет обнимать любимую женщину или писать нежные письма своей Гретхен, не задумываясь о загубленной жизни?

Я видел однажды, как немцы убивали пойманного партизана.

Его вывели за околицу, где наша команда копала траншею, Один из двух немцев дал смертнику лопату. Это был верх издевательства — заставить обреченного копать себе могилу!

Я хорошо запомнил этого коренастого паренька, похожего на того, лагерного, который приносил мне липовые лубки из лесу. Он копал спокойно, точно могила предназначалась кому-то другому. Работа продолжалась больше часу. Смертник углубился, примерно, на метр. Потом, как-то решившись, он остановил работу. Он бросил лопату в сторону и вылез из ямы. Мы не слышали, что он сказал немцам, но ефрейтор, что-то крича, рванул его за руку и грубо повернул лицом к яме. Торопливо попятившись, он снял с ремня винтовку и почти в упор выстрелил… И уже когда казненный свалился в могилу, оба немца сразу выстрелили вниз…

Потом меня и еще одного пленного заставили засыпать могилу. Мы приблизились к ней. Прежде чем приступить к работе, я перекрестился и дрожащим от волнения голосом пропел «Со святыми упокой…» и прочитал «Сам един еси бессмертен…» Убийцы стояли рядом, не вмешиваясь в то, что я делал. А мы с напарником, не сговариваясь, нарвали травы и цветов и накрыли тело убитого. И наш конвой и убийцы уже не принуждали нас работать. Засыпав могилу, я срезал растущее поблизости деревце и с помощью бечевки мы изготовили крест и установили его у изголовья.

А вечером в лагере мы много говорили о расправе над партизаном. Один старичок рассказал случай, происшедший весною в окрестностях Брянска.

Два немца вывели на задворки не то пойманного пленного, не то партизана. Дали ему лопату и тот послушно начал копать. Эта покорность, с которой он взялся за работу, наверное, усыпила бдительность немцев. Унтер-офицер вернулся зачем-то в дом и там задержался. А могила была уже готова. Оставшийся конвоир переминался с ноги на ногу в ожидании своего старшого. Так они и стояли у края могилы: палач и смертник с лопатой в руках.

Движимый, видимо, добрыми чувствами, немец протянул своей жертве сигарету. Тот сунул её в рот и жестом попросил огня. Немец приблизился и вытянутой рукой чиркнул зажигалкой. В тот же миг молниеносный удар лопатой в шею повалил немца на землю. Еще и еще раз взметывалась лопата…

Когда унтер вернулся, он нашел своего подчиненного в луже крови, с изуродованной головой, без оружия.

Мне по душе пришелся такой поступок. Я думал: «Только б дали хоть какое оружие в руки!.. Лопата, так лопата… Только бы малярия не свалила меня!.. Чтобы силы были… Лучше умереть в драке, чем быть пристреленным!..»

…Теперь, когда я вспоминаю все пережитое, я всякий раз задаю себе вопрос: с каких пор человек приучился так легко, даже с сознанием исполненного долга, убивать себе подобного?

Почему Господь Бог не наложил запрет, при котором, уничтожая другого, убийца одновременно погибал бы и сам?..

Или человек, согласно теории О. К. Маэрт, и стал разумным существом после того, как его свихнувшиеся предки занялись убийством себе подобных и поеданием их мозгов?

Тот факт, что человека (за некоторым исключением) так легко оскотинить, привести в состояние животного, движимого лишь физиологическими потребностями, если и не подтверждает полностью упомянутой теории, то наводит на мысль, что человек есть гибрид. Как роза в определенных условиях превращается в обыкновенный шиповник, так и у большинства людей под систематическим воздействием специальной пропаганды просыпается зверь, способный убивать без меры других.