Мик Уолл - Жизнь и смерть Джими Хендрикса [Биография самого эксцентричного рок-гитариста от легендарного Мика Уолла] [litres]

«Пошел ты на хуй!»

Джими не боец, не говоря уже о том, что год в армии прятался по углам. Билл – крутой ублюдок из русских евреев, который видел боевые действия в Корее и вернулся домой с бронзовой звездой (за героическую службу) и Пурпурным сердцем (ранен в бою). Ты же не хочешь связываться с Биллом.

Это канун Нового года, последняя ночь шестидесятых. Вернувшись в Сан-Франциско, Билл заказал группу Santana, чтобы отпраздновать в Fillmore West. На другой своей площадке в Сан-Франциско, Winterland, у него Jefferson Airplane при поддержке Quicksilver Messenger Service.

У Билла были специальные листовки с цитатами нескольких самых известных друзей-музыкантов. Роджера Макгинна из The Byrds: «Это классно – смотреть в будущее и надеяться, что все будет еще лучше». И от самого Билла: «Моя надежда на новое десятилетие – пусть мир отдохнет».

И от Джими: «Все эти заскоки 1969 года – поцелуйте меня в зад».

Билл видит всю эту чушь про любовь-любовь-любовь такой, какая она есть. Джими ничем не отличается от Мика Джаггера или самого Билла, когда речь заходит о том, чтобы обеспечить себе самую выгодную сделку, даже если это означает поднасрать соседу. Билл вспомнил тот случай, когда Джими приказал не выключать свет на сцене во время сета Дженис, когда Big Brother играли на разогреве у The Experience в парке Flushing Meadows. Дженис пришла в ярость, ее выступление было испорчено. Появился Джими, приглушил свет, чтобы его было лучше видно, вытер нос флагом Конфедератов и разорвал это место в клочья.

Билл вспомнил историю о том, как Джими велел Джиму Моррисону отвалить, когда пьяный Джим попытался подняться на сцену с Джими в клубе в Нью-Йорке. «Эй, Джими, ты хоть знаешь, кто я такой? Я – Джим Моррисон из The Doors».

Джими посмотрел на него сверху вниз, как будто только что наступил в собачье дерьмо. «Да, я знаю, кто ты, – усмехнулся он, – а я Джими Хендрикс».

Билл видел, как Джими обсирал Чеса, и слышал, что настоящая причина, по которой большой англичанин в конце концов ушел, заключалась в том, что Чес застукал Джими за тем, как он трахал его подружку – в его собственной постели. Ну же, парень. Это совсем не круто. Но Джими обожал блондинок. Ведь все это знали, верно? Джими ничего не мог поделать, если эти цыпочки сами ложились под него, верно? Конечно, дружище.

Билл видел Джими после того, как тот вернулся с Altamont, где он был свидетелем убийства чернокожего парня, Мередита Хантера, избитого и заколотого до смерти «Ангелами Ада». Джими – с этим глубоким многовековым гневом в полуночных глазах.

Билл снова видел Джими после судебного дела в Торонто за две недели до Рождества. Джими стоял в суде, стараясь выглядеть неприметным правильным парнем в синем костюме в тонкую полоску, купленном специально для этого случая, изображая праведника, улыбаясь перед камерами прессы, изображая обиженного человека, говоря судье, что он «перерос дурь».

Это точно, сэр, должно быть, кто-то из моих сумасшедших фанатов положил эту гадость в мою сумку без моего ведома, может случиться с кем угодно… Да, сэр!

Билл Грэм – последний оставшийся белый человек в мире, который скажет Джими правду – ради Джими, а не кого-либо другого. Билл наверняка последний человек, который скажет Джими правду.

После того как они поругались еще немного, Джими наконец-то понял это.

«Ты прав, ты прав. Прости», – сказал он Биллу.

Второй сет в тот вечер был совершенно другим. Джими играл. Направляя космос через свою гитару, позволяя музыке делать все, никакого джайва, только музыка, сладкая музыка. Прибереги все свои фокусы для вечеринок на бис. Потому что бис должен быть банальным, верно?

Билл обнимает его, когда он уходит со сцены. «Самое яркое, эмоциональное проявление виртуозной электрогитары, которое я когда-либо слышал», – говорит Билл.

Привет, 1970 год.

Отсюда все катится вниз.

Слушая живые записи, которые Эдди Крамер записал в Fillmore, Майк Джеффри был счастлив, потому что чувствовал, что он обставит Эда Чалпина. Никаких выдающихся хитов, только бессвязный концертный альбом со скучным фанком и блюзом, Джими даже почти не пел. Бадди Майлз делал свои скучные соул-штуки. Билли Кокс присоединился к нему на одной песне. А ты знал, что Билли тоже умеет петь?

Он не умеет. Получай, Эд.

Шесть треков, только четыре написаны Джими, а два других Бадди! Подожди, когда Эд узнает об этом! И только один из них – Machine Gun – имеет какое-то реальное качество уровня Experience, насколько Майк может судить.

Беспроигрышно, говорит он себе. Особенно теперь, когда Джими избавился от своего дерьма. На самом деле он позвонил Митчу и Ноэлю по междугородному телефону в новогоднюю ночь, когда группа была на сцене, и сказал обоим: «Будьте готовы».

Затем смятение, когда счастливый Джими выходит из офиса Билла Грэма. Джими говорит о том, чтобы сделать настоящий альбом Band of Gypsys , как только Эд получит свой. Джими в восторге от этого ублюдка, который сейчас в центре событий – Алана Дугласа.

Майк больше не воспринимает Джими как черного. Он видит только все эти черные лица, толпящиеся вокруг него днем и ночью. Все они шепчут Джими на ухо, советуя навсегда бросить белых, начать делать черно-гордую музыку, спрашивая, что его менеджер сделал для него в последнее время. Говорят ему то, что он не должен слышать: что даже его белые поклонники видят только карикатурную версию черного человека. Эдакий суперчерный, Стаггер Ли поколения хиппи – расовый стереотип гиперсексуального черного, который все время находится под кайфом. Они думают так, даже слушая его громоподобную импровизированную музыку дикого ветра, такую, как эта. Не такую серьезную, как у The Beatles или Дилана. В лучшем случае он актер, в худшем – Дядя Том. Только Джими даже не знает этого, понимаешь?

Алан Дуглас – еще одна гребаная пиявка. На этот раз не черная – еврейская. Один из тех типов, которые всю ночь рассказывают вам, что он сделал для Дюка Эллингтона, Чарли Мингуса, Билла Эванса, Эрика Долфи… О, да кого же эта сука не знает?

Всех и всюду, понимаешь? Но копни глубже, и получишь еще одного интригана, мини-Морриса Леви, у которого Дуглас учился, прежде чем выдать себя за какого-то хипстера нового века, получившего особый доступ к черным.

Он познакомился с Джими в Woodstock, когда тот был не в своем уме, пилотируя очередную летающую тарелку, и загипнотизировал Джими своими бесконечными разговорами о том, как вернул Майлза из мертвых. Как ему нравится то, что Джими делал с новой, полностью черной группой. Как Джими двигался в правильном направлении. Просто ему нужна была небольшая помощь, возможно, от Алана, чтобы сосредоточиться в студии. Джими покупается на все это дерьмо, как всегда.

Ну и ладно. Пусть Джими тратит свое время на подделки и подражателей. Но потом Майк услышал о том, что Алан теперь «консультирует» Джими по вопросам бизнеса.