Андрей Болотов - Жизнь и приключения Андрея Болотова [т. 4]

Итакъ, Николинъ нашъ день встрѣтилъ я съ перемѣнившимися уже мыслями объ отъѣздѣ и не горевалъ уже о томъ, что и оный пропадетъ у меня, какъ праздничный и неприсутственный, по-пустому. Въ оный, не успѣло обод пять, какъ пришелъ ко мнѣ мой воспитанникъ Пахомовъ, бывшій въ сей день имянинникомъ; и какъ былъ онъ человѣкъ самый бѣдный, а по канторѣ для меня небезполезный, то обрадовалъ я его, подаривъ ему 10 рублей на имянины. Вслѣдъ за симъ, прилетѣлъ ко мнѣ и нашъ повытчикъ, просидѣвшій всю ту ночь, списывая для меня копію съ опредѣленія; итакъ, надобно было и его попотчивать и за трудъ его чѣмъ-нибудь угобзить. Послѣ того, хотя и не хотѣлось, но, почти по долгу, поѣхалъ я и самъ съ поздравленіями сперва къ директору, до котораго доходила тогда мнѣ большая нуждица; от него къ барону, у котораго я и обѣдалъ и почти весь день пробылъ, а ввечеру прислала звать меня къ себѣ Анисья Сергѣевна, къ которой я тотчасъ и поѣхалъ; и хотя переѣхать надлежало мнѣ одну только городскую площадь, и съ небольшимъ сажень со сто, но была тогда такая стужа и кура, что я чуть-было не замерзъ и на-силу-на-силу добрался до ней; тамъ, посидѣвъ нѣсколько и спознакомившись съ бывшимъ у ней г. Тяпкинымъ, торговавшимъ у ней одного излишняго человѣка, поѣхалъ домой и успѣлъ еще нѣсколько пописаться.

Напослѣдок наступило 7 число декабря, день весьма достопамятный и важный: въ оный рѣшился наконецъ жребій нашихъ земель спорныхъ, и рѣшительное опредѣленіе судьями было подписано. Не могу изобразить, сколь радостна и восхитительна была для меня та минута, въ которую секретарь, вышедши изъ судейской, началъ меня и прочихъ соучастниковъ поздравлять съ рѣшеніемъ нашего дѣла. Я приносилъ тысячу разъ въ мысляхъ благодаренія мои за то Господу, и съ удовольствіемъ сердечнымъ, принималъ поздравленія от всѣхъ своихъ друзей и знакомцевъ, съ выгоднымъ для меня рѣшеніемъ сего сумнительнаго дѣла. Подписали оное въ 12 часу предъ полуднемъ. Но прежде еще разъѣзда всѣхъ изъ канторы, пекущійся о пользѣ моей и благодѣтельный, мнѣ Промыслъ Всемогущаго открылъ мнѣ путь къ новымъ хлопотамъ и къ домогательству еще одного дѣла, которое хотя не было до того у меня и на умѣ, но было для меня крайне нужно и могло бы увѣнчать все мое дѣло, а именно: нѣкоторымъ изъ, бывшихъ тутъ друзей моихъ и знакомыхъ, знающихъ болѣе моего межевыя дѣла, вздумалось вдругъ предложить мнѣ совѣтъ, и совѣтъ такой, который встревожилъ всѣ мои мысли и вскружилъ; такъ сказать мою голову. Говорили они, что хорошо, что такъ дѣло мое рѣшилось, но было бы того еще лучше и для меня, по всѣмъ отношеніямъ, выгоднѣе, еслибы постарался я о томъ, чтобъ собственно меня откопировали совсѣмъ прочь и отторгли тѣмъ от сего общаго спорнаго и большаго дѣла, въ разсужденіи котораго не сомнѣвались они, что Пашковскій повѣренный не упуститъ подписать неудовольствіе и возьметъ дѣло на аппеляцію. «Да какъ, развѣ это возможно?» спросилъ я ихъ, удивившись. — «Конечно, можно отвѣчали они; если только захотятъ судьи и вы къ тому ихъ преклонить постараетесь, благо они къ вамъ всѣ такъ благопріятны; а есть къ тому и поводъ, и удобность, говорили они далѣе: вѣдь Пашковъ остался только въ неудовольствіи въ разсужденіи отнимаемой у него внутренности степи, и если онъ будетъ аппелировать, такъ только относительно до сей степи; а о проданныхъ ему на разныя имена земляхъ, изъ которыхъ вамъ назначено покупную вами землю вырѣзать, ему спорить и говорить нечего, поелику всѣ онѣ ему утверждены; а отрѣкутся изъ нихъ однѣ только излишки, на которыя не имѣетъ онъ ни какого права; такъ для чего-жъ бы и не отдѣлить вашего дѣла совсѣмъ от него прочь: и для васъ бы сіе было очень-очень хорошо и вы могли бы остаться спокоемъ от дальнѣйшихъ его происковъ. Итакъ, подумайте-ка, батюшка, о семъ и постарайтесь; можетъ быть, вамъ сіе и удастся, а дѣло, право, бы было въ, шляпѣ».

Легко можно заключить, что предложеніе такого искренняго и полезнаго совѣта было мнѣ весьма пріятно; я, приносилъ имъ тысячу благодареній за оный и за преподаніе мнѣ о томъ мыслей, къ которымъ я тотчасъ и прилѣпился, и съ той же минуты рѣшился приступить къ симъ новымъ хлопотамъ; а вслѣдствіе того, увидѣвъ секретаря, тотчасъ къ нему съ симъ и адресовался. Онъ, подтвердивъ тоже, мнѣ сказалъ, что конечно бы это было очень хорошо и есть къ тому почти возможность, но не знаетъ, согласятся ли на то господа судьи, а надобно, о томъ подумать и поговорить съ ними.

Съ сими новыми мыслями и поѣхалъ я тогда домой обѣдать, а потомъ ѣздилъ опять къ городничихѣ помогать ей продавать человѣка; вечеръ же просидѣлъ съ другомъ своимъ Кузьмичемъ и просовѣтовалъ съ нимъ, какъ бы удобнѣе приступить къ помянутой новой просьбѣ.

Симъ окончу я сіе мое письмо, достигшее до своихъ предѣловъ, и сказавъ, что я есмь вашъ, и прочее.

(Генваря 1 дня 1811 года).

Любезный пріятель! Господинъ Кузьминъ, одобряя весьма новое мое предпріятіе, совѣтовалъ мнѣ приниматься въ семъ случаѣ наиглавнѣйше за г. Черневскаго, от котораго наиглавнѣйше и сіе долженствовало зависѣть, и не терять ни одной минуты времени, да и употребить всевозможное о томъ стараніе, а для удобнѣйшаго преклоненія его къ тому, употребить сколько-нибудь и денегъ. Итакъ, слѣдуя совѣту сему, едва только ободняло на другой день, какъ, завернувъ барашка въ бумажку или сотеньку рублей ассигнаціями, полетѣлъ я къ нему, что было и кстати, потому что не благодарилъ я еще его за выгодное для меня рѣшеніе дѣла. Но какъ мнѣ надлежало ѣхать мимо квартеры директора, то я завернулъ напередъ къ нему и приступилъ къ нему съ просьбою о скорѣйшемъ нарѣзаніи на планѣ слѣдуемыхъ мнѣ земляныхъ дачъ, что онъ, по любви своей ко мнѣ, и обѣщалъ тотчасъ исполнить.

Будучи симъ и такимъ хорошимъ началомъ доволенъ, не сталъ я долго у него мѣшкать, но поѣхалъ заставать третьяго члена дома и успѣвать съ нимъ переговорить, покуда не уѣхалъ онъ въ кантору. Г. Черневскій принялъ меня, по обыкновенію, очень ласково и былъ доволенъ моими благодареніями, а того довольнѣе втертою въ руки ему моею бумажкою. Сія надѣлала истинное тогда чудо! Не успѣлъ онъ, отвернувшись на минуту въ другую комнату, узнать, что въ ней было, какъ вышелъ ко мнѣ съ удовольствіемъ, написаннымъ на лицѣ, его, и сдѣлался ко мнѣ еще благопріятнѣе; я, примѣтивъ сіе, тотчасъ приступаю къ нему съ просьбою и говорю: «батюшка, Ѳедоръ Ѳедоровичъ, милость вы мнѣ оказали великую, но нельзя ли усовершенствовать ваше ко мнѣ благодѣяніе тѣмъ, чтобы меня совсѣмъ откопировать и отдѣлить от общаго плана и дѣла». Услышавъ сіе, онъ на минуту позадумался и потомъ пріятнымъ образомъ мнѣ сказалъ: «нѣтъ, государь мой! хорошо-бъ и это, но того бы лучше, когда бы вамъ, выпросивъ землемѣра, скорѣе бы и вымежевать земельки ваши и въ самой натурѣ, чтобъ вамъ на весну можно было вступить и во владѣніе оными. Вотъ бы я вамъ что совѣтовалѣ»!