Андрей Болотов - Жизнь и приключения Андрея Болотова [т. 4]

Всѣ достальные дни текущаго тогда генваря мѣсяца протекли у насъ въ мирѣ и тишинѣ и не было ничего чрезвычайнаго. Кромѣ того, что однажды перестращали насъ съ матушкою, при случаѣ ѣзды нашей въ гости къ нашему городничему, завезя нашу карету на полоскахъ въ такой узкой проѣздъ между строеніемъ и бывшими тогда страшными сугробами, что она, опрокинувшись совсѣмъ на бокъ, ущемилась такъ, что еслибы лошади не случились быть смирными, то и карету бы всю изломали въ дребезги, и насъ бы перебили; но, по счастію, лошадей поостановили, а мы принуждены были уже кое-какъ вылѣзать изъ кареты въ боковое окно вверхъ, чего съ нами никогда не случалось, и отдѣлались от сей опасности небольшимъ только поврежденіемъ кареты.

Кромѣ сего, въ послѣднихъ числахъ сего мѣсяца встревоженъ я былъ полученнымъ извѣстіемъ, что командиръ мой г. Давыдовъ скоро возвратится изъ Петербурга, ибо какъ я не сомнѣвался, что при семъ пріѣздѣ его будетъ происходить опять всякая всячина — и хорошее, и дурное, то сіе меня очень озабочивало.

Но не однѣ сіи непріятности повстрѣчались со мною въ теченіе сего времени, а было нѣчто и пріятное. Получили мы от своихъ отсутствующихъ родныхъ письмы, которыя увѣдомляли насъ, что они въ Москву пріѣхали благополучно и, остановившись въ нанятомъ домѣ Лихарева, на Шабаловкѣ, имѣли уже время кой-у-кого побывать и познакомиться съ родственниками зятя моего, и что вездѣ приняты были хорошо и обласканы, и что все у нихъ тамъ происходитъ хорошо и порядочно, чѣмъ всѣмъ я такъ былъ обрадованъ, что изъ глазъ моихъ вытекла даже слеза удовольствія. Впрочемъ, увѣдомляли они меня, что и меньшому брату зятя моего восхотѣлось также неотмѣнно жениться, и что онъ, отставъ от госпожи Марковой, сговорилъ уже жениться на дочери господина Ильина и поспѣшалъ сватьбою своею до чрезвычайности.

Далѣе обрадовался-было я очень въ послѣдній день сего мѣсяца, получивъ съ почтою два превеликіе пакета. Не сомнѣваясь ни мало, что то были газеты, которыхъ, ко всеобщему удивленію, за какими-то препятствіями, неиздаваемо было еще ни одного нумера съ начала года и во весь этотъ мѣсяцъ, чего до того никогда не бывало, однако мы обманулись, и ожиданіе наше на сей разъ было тщетное. Былъ то мой «Экономическій Магазинѣ» и нѣкоторыя присланныя ко мнѣ книги; но я, по крайней мѣрѣ, радъ былъ тому, что въ книги сіи всунуты были гамбургскія газеты. И какъ въ оныхъ писано было уже и объ Очаковѣ, и объ многомъ другомъ интересномъ, то и занялся я чтеніемъ оныхъ съ отмѣнымъ любопытствомъ, а потомъ писаніемъ къ своимъ роднымъ въ Москву, къ сыну же своему — предлиннаго письма. И какъ случилась тогда въ Москву нарочная посылка для нѣкоторыхъ казенныхъ покупокъ, то отправлялъ опять цѣлую партію заговленныхъ піесъ для своего журнала.

Въ сихъ обстоятельствахъ засталъ насъ февраль мѣсяцъ, котораго и въ самой уже первый день перетревоженъ я былъ чрезвычайнымъ образомъ. Было то уже уже ввечеру. И когда мы, поужинавши, легли уже спать, я успѣлъ уже заснуть крѣпкимъ и сладкимъ первымъ сномъ, какъ вдругъ пробужаетъ меня слуга, со свѣчкою въ рукахъ, подающій мнѣ ордеръ. «Такъ, воскликнулъ я тогда самъ въ себѣ, видно что уже пріѣхалъ нашъ другъ въ Тулу и начались опять бамбандированія!» Я не менѣе ожидалъ, что велятъ мнѣ пріѣхать въ Тулу и въ томъ не обманулся. Писано было, дѣйствительно, чтобъ я на утріе же былъ бы въ Тулу и привезъ бы съ собою вѣдомости о доходахъ и хлѣбѣ, но такія, которыя въ единый мигъ и такъ скоро сочинить было невозможно; къ тому-жъ, требованіе сіе было от самого намѣстника, и не очень толковитое; и я, по всему видимому, заключалъ, что тревожила ихъ самая та покупка хлѣба у мужиковъ, о которой говорилъ я впередъ. Думать надлежало, что предпожили они о томъ подтрушиваясь къ государынѣ, и сами были тому уже не рады.

Легко можно заключить, что ордеръ сей меня очень смутилъ и перетревожилъ. Я принужденъ былъ въ тотъ же часъ посылать будить своего секретаря Щедилова и приказывать ему приниматься тотчасъ за сочиненіе помянутыхъ вѣдомостей, и хоть всю ночь не спать, а приготовить ихъ къ утрему; а самъ, дождавшись утра, началъ тотчасъ собираться въ Тулу, ибо какъ бы то ни было, но я долженъ былъ неукоснительно туда ѣхать. Но тутъ, гдѣ ни возьмись, опять превеликая и ужасная мятель: поднялась такая кура и смертоносная вьюга, какая была уже у насъ въ декабрѣ, и столь сильная, что никуда глазъ показать было не можно; всѣ обозы даже остановились, и никто не отваживался пускаться на явную опасность. «Ахти! что дѣлать! воскликнулъ я сіе увидѣвъ; какъ можно въ этакую пропасть ѣхать и подвергать себя опасности явной! нѣтъ! воля Господня! а я и не подумаю ѣхать, что бъ они тамъ ни говорили!» И, дѣйствительно, остановился. Но какъ непогода сія продолжалась только до половины дня, а къ вечеру сдѣлалось тихо и тепло, а между тѣмъ поисправился я и вѣдомостьми, — то, не хотя дѣлать ослушанія, да и самъ усматривая нужду и надобность въ поспѣшнѣйшемъ пріѣздѣ, рѣшился, хотя передъ вечеромъ, а выѣхать, что дѣйствительно и исполнилъ.

Выѣхавши въ сей путь, увидѣлъ я, что натура наконецъ надъ бѣдными нашими путешествующими сжалилась и сдѣлала уже сама то, что надлежало бы дѣлать правительству, то-есть, исправила всѣ наши дороги, до крайности до того испорченныя ухабами и изрытыя, сгладивъ оныя на большую часть помянутою, продолжавшеюся хотя нѣсколько только часовъ мятелью. Почему ѣхать мнѣ было хотя и трудновато, да и поздно, ибо я на Крутомъ уже обмерк, но, прихвативъ часа два ночи, благополучно до Дѣдилова доѣхалъ. И тутъ переночевалъ у знакомца своего Юлы и вставъ, часа за два свѣта, успѣлъ еще довольно рано пріѣхать въ Тулу и поспѣть еще къ чаю къ другу Антону Никитичу Сухотину, у котораго я и въ сей разъ остановился.

А симъ окончу я и письмо сіе, которое кстати достигло и до обыкновенныхъ своихъ предѣловъ и скажу, что я есмь вашъ, и прочее.

(Генваря 9 дня 1811 года).

Любезный пріятель! Послѣднее мое письмо кончилъ я пріѣздомъ моимъ въ Тулу, а теперь, продолжая повѣствованіе мое далѣе, скажу вамъ, что мое первое дѣло было то, чтобъ, одѣвшись поскорѣе, спѣшить ѣхать къ командиру своему и застать его у себя въ домѣ. Между тѣмъ какъ я одѣвался, отыскали мнѣ моего секретаря Варсобина, бывшаго тогда въ Тулѣ. Сей обрадовалъ меня, извѣстивъ, что дѣло, относящееся до покупки ржи; оставлено, и намъ по оному ни какихъ хлопотъ не будетъ. Но сколько обрадовало меня сіе извѣстіе, столько смутило другое. Хозяева мои спѣшили меня увѣдомить, что командиръ мой, вмѣстѣ съ г. Вельяминовымъ, Николаемъ Ивановичемъ, представлены от намѣстника кандидатами на вице-губернаторское мѣсто въ Калугу, поелику тамошній вышелъ въ отставку, и что никто не сомнѣвался въ томъ, что пожалуется въ достоинство сіе командиръ мой г. Давыдовъ. Но какъ съ тѣмъ сопряжено и то, что волости наши возьмутся от сего изъ вѣдомства, то едва ли не получу я въ скоромъ времени себѣ другова командира, и что симъ ни кто иной будетъ, какъ помянутый г. Вельяминовъ, мужъ любимицы намѣстниковой.