Андрей Болотов - Жизнь и приключения Андрея Болотова [т. 4]

Что касается до командира моего, г. Давыдова, то онъ находился въ сіе время въ Петербургѣ и удивилъ меня нѣкоторыми оставленными послѣ себя мнѣ ордерами, которые прочитывая въ сей день по-утру, принужденъ я былъ не одинъ разъ усмѣхаться, находя въ нихъ сущія нелѣпости и заключать, что писалъ онъ ихъ, будучи самъ другъ, пли подгулявши.

Княгиня Крапоткина поѣхала от насъ на другой день рано, а я, вставъ по обыкновенію своему рано, занимался въ особомъ, для меня назначенномъ, кабинетѣ все утро чтеніемъ взятой съ собою пріятной книги; а дождавшись какъ всѣ встали, провели все утро и весь день какъ родные и уже безъ церемоніаловъ, и я обо многомъ говорилъ съ зятемъ. Молодая хозяйка, отмѣнно меня всегда любившая, старалась наилучшимъ и наивозможнѣйшимъ образомъ меня у себя угостить, и ну плакать, какъ я собрался ввечеру ѣхать и не хотѣлъ согласиться на ихъ просьбу, чтобъ остаться у нихъ еще ночевать. Впрочемъ, была она уже совсѣмъ не таковою, какова была въ дѣвкахъ, но весьма похудѣла. Причиною тому было то, что она съ самой свадьбы понесла и была уже беременна; и какъ она жаловалась на чувствуемую ею боль въ животѣ, то сіе насъ и озабочивало уже нѣсколько. Впрочемъ, происходили у насъ многіе совѣты о ѣздѣ въ Москву.

Зятю моему нужно было въ ней побывать. Онъ подзывалъ съ собою и меня, или, по крайней мѣрѣ, жену мою съ сыномъ, и мы почти условились, чтобъ отпустить мнѣ ее, буде самому ѣхать будетъ не можно. Мы поѣхали от нихъ въ сумерки, оставивъ вмѣсто себя погостить у нихъ дочь нашу Настасью, и по испортившейся дорогѣ пріѣхали домой уже ночью.

Тутъ во весь вечеръ занимался я разборомъ піесъ, заготовленныхъ для «Экономическаго своего Магазина», и отмѣткою тѣхъ, которыя были уже напечатаны, для узнанія сколько находилось еще тутъ и въ Москвѣ не напечатанныхъ, дабы узнать, надобно ли было спѣшить продолженіемъ сей работы, или нѣтъ. Между тѣмъ, далъ я сыну своему прочесть сочиненныя мною еще въ Козловѣ три особыя піесы, содержащія совѣты молодымъ экономамъ, для узнанія его объ нихъ мыслей. Онѣ ему очень полюбились, однако онъ не совѣтовалъ мнѣ помѣщать ихъ въ «Экономическій Магазинѣ», а говорилъ, что лучше-бъ, продолживъ ихъ, напечатать оныя особою книжкою, и что она, по полезности своей, многимъ полюбиться и произведетъ болѣе пользы. Я согласенъ былъ съ его мнѣніемъ, и мы съ общаго согласія положили тогда такъ и сдѣлать. Но изъ сего однако-жъ ничего не вышло: стеченіе разныхъ обстоятельствъ не допустили меня до продолженія оныхъ, почему и остались онѣ и донынѣ еще въ манускриптѣ.

Весь послѣдующій день занятъ я былъ многими недосугами и хлопотами. Продолжая осматриваться и приводить всѣ свои дѣла въ порядокъ, спѣшилъ я, вставъ за долго до свѣта, кончить начатое ввечеру дѣло съ своими піесами, и порадовался, узнавъ, что заготовленныхъ піесъ могло стать болѣе нежели на два мѣсяца. Какъ же скоро ободняло, то, по случаю бывшаго тогда почтоваго дня, принялся я писать письма: въ Петербург-к племяннику моему о замужествѣ моей дочери; въ Москву — къ г. Новикову — о заготовленіи слѣдуемыхъ мнѣ къ полученію съ него денегъ и о нерастериваніи моихъ, посылаемыхъ къ нему, піесъ; къ графу Воронцову — о карпіяхъ; въ почтамтъ — о газетахъ и посылкѣ за нихъ денегъ; въ Серпухов-к купцу — о приуготовленіи къ сроку имѣющихся на немъ моихъ денегъ. И отправилъ на почту цѣлую кипку писемъ.

Послѣ обѣда же спѣшу начинать другое и важное дѣло: по случаю наступившаго новаго года и претерпѣнныхъ въ претекшій многихъ убытковъ, нужно было смѣтиться съ своимъ денежнымъ капиталомъ. Итакъ, принимаясь за сіе, и нахожу, что въ минувшій годъ произошла съ нимъ великая перемѣна. При началѣ онаго, простирался онъ до 13 тысячъ, а тогда и со всѣми долгами, изъ коихъ многіе были не надежны, не простирался оной далеко и до 10 тысячъ, и весь онъ почти цѣлою третьего долею уменьшился. Причиною тому были большіе въ тотъ годъ убытки и издержки. Съ цѣлую тысячу прожилъ я въ Москвѣ, другая пропала на обанкрутившемся и умершемъ купцѣ Тульскомъ. Слишкомъ двѣ издержалъ на свадьбу дочерню, да съ тысячу стало мнѣ межеванье. Все это были большіе и важные куски! Но какъ всю сію перемѣну въ обстоятельствахъ моихъ угодно было произвесть Богу, то и молчалъ я, на сіе смотря; ибо какъ Онъ — всѣхъ благъ Податель, то въ Его волѣ состояло уменьшать и прибавлять наши достатки и давать всякому, по Своему святому произволенію.

Посреди самыхъ сихъ упражненій застаетъ меня князь, нашъ городничій, пріѣхавшій съ женою, для сдѣланія намъ визита. Я угощаю ихъ и утѣшаю во всю достальную часть дня и во весь вечеръ своею музыкою. И у насъ былъ въ сей день какъ маленькій концертик; начало сдѣлали мои валторнисты, коихъ играніе я еще впервыя тогда услышалъ, потомъ играли мои флейтраверсисты дуэты и плѣнили тѣмъ князя, да и меня увеселили. Послѣ того играли на трехъ инструментахъ аріи изъ оперы, тріо и дуэты, а наконецъ Романъ съ сыномъ моимъ на фортепіанахъ. И можно было сказать, что сей день былъ у насъ музыкальный, и я никогда еще не утѣшался своею собственною музыкою такъ, какъ сей вечеръ.

Не успѣлъ я ввечеру проводить князя и кончить начатые счоты, какъ поражаетъ меня новое явленіе и совсѣмъ неожидаемое. Входитъ въ двери курьеръ, присланный нарочно ко мнѣ от губернатора тульскаго съ ордерами от него и от командира моего г. Давыдова изъ Петербурга. Сіе меня удивляетъ, а содержаніе ордеровъ еще того больше. Писано было, что Государынѣ Императрицѣ угодно было повелѣть купить въ Богодицкой волости 4,000 кулей муки и отправить на Гжацкую пристань, и потому повелѣваемо мнѣ было спросить у крестьянъ, согласятся ли они и что возмутъ съ поставкою на мѣсто.

Теперь надобно признаться, что тягость сего вновь налагаемаго бремени была мнѣ не весьма пріятна. Коммиссія сія была такая, при которой трудовъ, заботъ, хлопотъ, суетъ и досадъ имѣть долженствовало множество, а чести и благодарности пріобрѣсть было неотчего. Я не зналъ, что дѣлать и какъ приступпть къ сему важному и почти невозможному дѣлу. Посылаю тотчасъ за своими тайными совѣтниками и думными дьяками-секретарями; говорю съ ними о томъ; думаемъ всѣ сообща, гадаемъ, кладемъ такъ и сякъ, но все дѣло не клеилось, и всѣ не знаемъ, какъ начать и быть, и что дѣлать. Рѣшились разослать людей за старостами и лучшими людьми, чтобъ говорить съ ними о семъ дѣлѣ.

Между тѣмъ, какъ на другой день, разосланные за сими бородачами ѣздили и ихъ въ городъ сгоняли, озабоченъ я былъ передъ обѣдомъ своимъ сыномъ, занемогшимъ опять головною болью и помраченіемъ въ глазахъ, которое уже съ нѣкотораго времени надъ нимъ и не рѣдко дѣлалось, и чѣмъ мы несказанно огорчались. Онъ провалялся почти весь день. Я лѣчилъ его своимъ декоктомъ и ему было полегчѣло, но къ вечеру онъ опять сталъ жаловаться головою. Мы хотя и заключали, что это простуда; однако боялись, чтобъ онъ опять не схлебнулъ горячки, такъ какъ было то въ минувшій годъ и около самого сего времени. Не могу изобразить, какъ мнѣ было его жаль и какъ тревожилось и безпокоилось мое нѣжно любящее сердце и сколь много частыя его недомоганія и болѣзненные припадки приводили меня въ сомнѣніе.