Андрей Болотов - Жизнь и приключения Андрея Болотова [т. 4]

Наконецъ насталъ второй день новаго года и послѣдній пребыванія моего въ сей разъ въ своей Тамбовской деревнѣ. Поспѣшая сборами къ своему отъѣзду, всталъ я задолго еще до свѣта, и съ межевщикомъ, почти съ свѣтомъ вдругъ, завтракаю, а потомъ вручаю ему два ста рублей, а третье сто приказываю прикащику своему отдать ему послѣ, ибо деньгами я такъ поистрясся, что оставалось уже ихъ немного, а онѣ нужны были мнѣ еще и въ Тамбовѣ. Межевщикъ мой казался быть тѣмъ довольнымъ. Послѣ его, угобзилъ я такимъ же образомъ и его помощника и всю межевую команду. Не успѣлъ я съ ними раздѣлаться, какъ пріѣзжаетъ къ намъ г. Бѣляевъ, чтобъ ѣхать съ межевщикомъ на межу. Я отправляю ихъ на оную, и самъ, хотя и не вѣдая того, на вѣкъ съ обоими ими распращиваюсь, ибо съ того времени не видалъ уже я ни того, ни другова.

Не успѣли они выттить, какъ входитъ ко мнѣ пріѣхавшая ко мнѣ бѣдная и жалкая вдова Марья Васильевна Казначеева, проливаетъ слезы, горюетъ о своемъ несчастіи, проситъ о неоставленіи и поданіи совѣтовъ. Я утѣшаю ее, даю совѣтъ и обѣщанія ей служить и провожаю; а вслѣдъ за нею сживаю съ рукъ и попа, приходившаго со крестомъ, будто бы изъ учтивства, а въ самомъ дѣлѣ для полученія себѣ гривны другой-третьей въ карманъ.

Раздѣлавшись съ сими посѣтителями, сзываю мужиковъ, говорю съ ними обо всемъ, пересматриваю и переписываю всѣхъ дѣвокъ и невѣстъ, также всѣхъ мальчиковъ и жениховъ, рѣшу судьбу и жребій нѣкоторыхъ изъ оныхъ, дѣлаю разныя, распоряженія, даю наставленія своему повѣренному и прикащику, и наконецъ, въ то же утро, часу въ одиннадцатомъ, сажусь въ свою повозку и пускаюсь въ путь.

Симъ образомъ, препроводивъ ровно 14 дней въ своей деревнѣ и кончивъ благополучно и съ успѣхомъ всѣ свои дѣла, поѣхалъ я обратно, къ роднымъ своимъ, въ Богородицкъ. ѣзда въ сей день была дурна. Погода случилась скверная, холодъ и зѣметі» превеликая; вѣтръ несетъ прямо въ глаза и знобитъ ужасно. Нечего дѣлать! прячусь совсѣмъ подъ тулупъ, закрываюсь онымъ, и тѣмъ спасаюсь от стужи. Но какъ бы то ни было, но къ ночи пріѣзжаемъ въ Разсказово. Но тутъ обманываюсь въ своей надеждѣ, что буду ночевать опять у знакомца своего попа Егора, въ домѣ. Попъ рыскаетъ по приходу, и дома у него нѣтъ почти никого. Не осталось другова дѣла, какъ расположиться ночевать въ прескверной тамошней харчевнѣ. Между тѣмъ, покуда мнѣ грѣли и приуготовляли чай, не забываю я о своемъ обѣщаніи, данномъ землемѣру, чтобъ поговорить съ тамошнимъ головою и лучшими мужиками и какъ-нибудь убѣдить ихъ — пріѣхать къ нему и съ нимъ повидаться. Все дѣло состояло въ томъ, что хотѣлось ему и съ нихъ ни-за-что ни-про-что сорвать, какъ волку, срыву. Итакъ, хоть противъ хотѣнія своего, посылаю ихъ отыскивать и звать къ себѣ. Бородачи входятъ. Я сказываю имъ, въ какихъ находятся они обстоятельствахъ, какъ рѣшено дѣла не въ ихъ пользу, толкую и совѣтую съѣздить къ межевщику и съ нимъ повидаться. Дураки, имѣя въ головахъ шпильки, заорали-было нелѣпую. Я плюнулъ и, замолчавъ оказывая презрѣніе къ онымъ, говорю, чтобъ шли они допивать свои браги. Симъ укротилъ я ихъ крики, смягчилъ грубости, и они пошли, пораженные смущеніемъ, а я ну-ка приниматься за свой чаек съ сливочками и за любезную свою трубочку и отогрѣваться онымъ, а потомъ до ужина утѣшать свой духъ питаніемъ прекрасныхъ «Флоріановыхъ Новостей», случившихся быть со мною. Наконецъ, ужинаю по-дорожному и тѣмъ оканчиваю день.

По-утру, вставъ ранымъ — ранёхонько, радуемся мы, что ѣхать намъ будетъ хорошо и свѣтло, по-случившемуся быть тогда сіянію мѣсячному. Но всякій бережетъ свой носъ и рожу: морозъ былъ презѣлѣный! Пріѣзжаемъ въ Тамбовъ съ свѣтомъ вдругъ, становимся въ прежней прескверной харчевнѣ и калачнѣ. Я обезпокоиваюсь крайне: и холодно, и дымно, и гадко, и дурно; боюсь, чтобъ не угорѣть от чаду страшнаго, ухожу на дворъ, но оттуда прогоняюсь стужею и дивлюсь, какъ спасся от угара.

Перехвативъ кое-что по-дорожному и почти хорошенько не отогрѣвшись, спѣшимъ скорѣе ѣхать. Погода была хорошая, но морозъ жестокой: люди то-и-дѣло трутъ у себя щоки и носы; не помогаетъ имъ и бѣганіе самое. Дорога прекрасная, утертая. Въ мигъ добѣгаемъ до села Лысых-Горъ, а къ ночи поспѣваемъ на Польной Воронежъ. Тутъ суетимся, бѣгаемъ, ищемъ теплой избы, нигдѣ не находимъ. Деревушка прескверная и всѣ дворишки пакостные; становимся въ какой-то уже глиняной холодной избенкѣ; тутъ кое-какъ отогрѣваюсь чаемъ и укладываюсь спать.

Но ночь сію не проспали мы спокойно. Въ самую полночь поднимается на улицѣ шумъ и крикъ, просятся, дерутся и вламываются къ намъ въ избу многіе люди. Будучи тѣмъ разбуженъ, досадую я и не понимаю, что это значитъ, и потомъ удивляюсь, услышавъ голосъ друга сердечнаго и козловскаго шутника и богача Ивана Михайловича Извольскаго. «Ба! ба! ба! говорю, это, конечно, ты, Иванъ Михайловичъ!» — «Я, братецъ! отвѣтствуетъ онъ, иззябъ какъ каналья, забѣжалъ погрѣться». — «Немного, братъ, найдешь и здѣсь тепла», говорю и кричу хозяйкамъ, чтобъ дули огонь скорѣй. Вздуваютъ его, и мы ну-ка съ нимъ говорить, смѣяться и хохотать. Истинно съ цѣлой часъ онъ продержалъ [меня] неспящимъ и на — силу — на — силу я его выждалъ и почти неволею вытурилъ.

Но не успѣлъ онъ уѣхать, какъ началось другое и противное тому явленіе. Слышу я страшное сопѣніе, а потомъ стенанье и оханье; не понимаю, что значитъ; спрашиваю и узнаю, что моего спутника-мужика схватило ужасное колотье. Сіе меня встревожило и озаботило; думаю, чѣмъ бы бѣдняку помочь, сожалѣю, что ничего съ собою нѣтъ, бужу людей, посылаю въ кабак за виномъ. Вино не помогаетъ. Господи! какое на меня горе! боюсь, чтобъ не сдѣлалъ онъ въ ѣздѣ остановки! Велю грѣть скорѣй чайник, пою его своимъ декоктомъ. Сіе нѣсколько помогаетъ, но не совсѣмъ и во всемъ томъ проходитъ много времени.

Послѣ сего приключенія, уснувъ нѣсколько и вставъ уже позднѣе обыкновеннаго, спѣшимъ мы ѣхать. Морозъ того еще жесточе; но, какъ бы то ни было, пріѣзжаемъ въ Козловъ на разсвѣтѣ. Тутъ не знаемъ, гдѣ стать: прежняя квартера занята; друга моего, Якова Кузьмича, жившаго подлѣ самаго въѣзда, нѣтъ дома. Постоялый дворъ, подлѣ его — хоть волковъ мори: такъ холоденъ, а мы всѣ въ прахъ перезябли. Рады-рады были, что жена Кузьмича пригласила насъ къ себѣ: уже не до простора! Помѣстились и въ саженной комнаткѣ, въ какой они жили, и рады., что нашли себѣ пристанище.

Расположившись тутъ и отправивъ мужиковъ въ свою Козловскую деревню за старостою, спѣшу бриться, чесаться и одѣваться. Выпрашиваю санки у хозяйки и, укутавши носъ от мороза, ѣду въ городъ видѣться съ межевыми. Заѣзжаю по дорогѣ прежде всѣхъ къ госпожѣ Добрасшѣ, Анисьѣ Сергѣевнѣ: она рада мнѣ, какъ бы какому родному. Обогрѣвшись у ней, спѣшу къ секретарю Морозову, чтобъ отвезть къ нему пошлину, или еще сто рублей, въ благодарность за рѣшеніе дѣла и за всѣ его хлопоты и старанія; къ тому-жъ, нуженъ, былъ онъ мнѣ и впредь. Секретаря не застаю дома, заѣзжаю къ директору. Сей радуется моему пріѣзду, спрашиваетъ обо всемъ о межеваньѣ, о Рахмановѣ и о прочемъ. Я ему разсказываю всё-и-всё и читаю у него стихи на взятіе Очакова. Потомъ спѣшу ѣхать къ барону, благодарю его за милость и хоть от холода зябну, но остаюсь у него обѣдать, и обѣдаю, и вижу его въ послѣдній разъ въ жизни, ибо послѣ того его уже я и не видалъ. Пообѣдавъ и распрощавшись съ нимъ, всегда ласкавшимся ко мнѣ и не долго потомъ жившимъ человѣкомъ, уѣзжаю грѣться опять къ своей Анисьѣ Сергѣевной (sic). Тутъ съѣзжаюсь съ козловскимъ новымъ исправникомъ Суховерковымъ. Обогрѣвшись у ней, ѣду къ третьему члену, г. Черневскому, благодарю его за милость. Онъ распрашиваетъ меня также обо всемъ, поздравляетъ съ полученіемъ земли, говоритъ, что поставленные однажды столбы не такъ-то легко и скоро могутъ быть опять вынуты и разсказываетъ потомъ о ссорѣ своей съ барономъ. Выслушавъ все и узнавъ, что Морозовъ дома, спѣшу ѣхать къ нему. Застаю у него Смирнова и стариннаго своего знакомца и друга, межевщика Василья Ивановича Золотухина. Хозяинъ мнѣ чрезвычайно радъ, угощаетъ меня какъ друга; тутъ сидимъ, говоримъ о наукахъ и провождаемъ вечеръ весело. Я всунулъ ему въ руки сто рублей, онъ притворяется, что не хочетъ, но беретъ и обѣщаетъ быть наилучшимъ моимъ повѣреннымъ; и дѣйствительно: послѣ, чрезъ нѣсколько лѣтъ послѣ того, мнѣ пригодился кстати, и весьма мнѣ услужилъ, какъ о томъ услышите впослѣдствіи. Отѣ него спѣшу ѣхать, заѣзжаю къ директору, но не застаю дома. Продолжая путь, заѣзжаю прощаться съ Анисьею Сергѣевною и распрощался съ ней также едва ли не на вѣкъ, ибо съ того времени я ее уже не видалъ и не знаю, гдѣ она и въ живых ли, или уже въ мертвыхъ находится. Потомъ, возвратясь на квартеру, ужинаю, разбираюсь и забочусь о томъ, гдѣ спать; но хозяйка была такъ учтива, что оставила мнѣ свою комнату и сама ночевала въ людской; я принужденъ былъ нехотя ея послушаться и, поговоривъ съ пріѣхавшимъ ко мнѣ своимъ козловскимъ старостою, сплю спокойно.