Андрей Болотов - Жизнь и приключения Андрея Болотова [т. 4]

По наступленіи въ слѣдующій день утра, пріѣхалъ къ намъ г. Заводцевъ, знакомецъ землемѣровъ, стряпать за г. Иванова, обер-секретаря сенатскаго, у котораго была тутъ также купленная дачка и назначенная къ отрѣзкѣ изъ Нащокинскаго звена. И какъ намъ за нимъ мѣшкать не хотѣлось, то и онъ поѣхалъ вмѣстѣ съ нами на межу.

Поелику мнѣ домежевывать оставалось очень не много, то и кончили мы мое меже-ваніе скоро. Тогда межевщикъ пошелъ далѣе, а меня отпустилъ. Итакъ, возвратился я въ свою деревню, получивъ наконецъ свое желаніе противъ всѣхъ чаяній и ожиданій и приносилъ Богу моему наичувствительнѣйшее благодареніе за неизреченную къ себѣ от Него милость, и находился въ неизъяснимомъ от того удовольствіи.

Пообѣдавши, осматривалъ я гумно и лошадей, и достальное время сего дня, который былъ уже 29-го декабря провелъ одинъ дома, а межевщикъ, между тѣмъ, продолжалъ межу нашей округи мимо Караваина и поѣхалъ ночевать въ Коширку. Говорили — было и мнѣ, чтобъ я пріѣхалъ ночевать къ нимъ туда же; но какъ ѣхать было болѣе 15-ти верстъ, то мнѣ не захотѣлось, и я, отговорившись недосугами, ночевалъ дома.

Въ слѣдующее 30-го числа декабря пробылъ я весь день до вечера дома, переписывая и распрашивая кое-что. Но, по привычкѣ быть съ людьми, скоро мнѣ скучилось. Я обѣщалъ пріѣхать ночевать въ Калугино къ господамъ Рахмановымъ, куда хотѣлъ быть и межевщикъ, который въ этотъ день утверждалъ межу между Кареевкою и Коширкою. Итакъ, собравшись ввечеру, я поѣхалъ въ Калугино и пріѣхалъ туда уже ночью. Я надѣялся найтить тутъ межевщика; однако, обманулся и нашелъ однихъ Рахмановыхъ. Оба молодцы полѣнились быть съ межевщикомъ на межѣ, хотя межевали собственную ихъ землю и подали чрезъ то поводъ къ ошибкѣ. Тутъ у нихъ опять нечаяннымъ образомъ десятинъ десять отмежевали къ Кареевымъ. Они такъ мало заботились о землемѣрѣ, что онъ принужденъ былъ ночью верстъ шесть иттить домой пѣшкомъ, и мы на-силу его дождались. Препроводивъ весь вечеръ въ разныхъ шуткахъ и разговорахъ, ночевали мы тутъ и вмѣстѣ съ нами г. Семеновъ, старающійся объ отмежеваніи проданной г. Андрееву также изъ Нащокинскаго звена земли.

Послѣдній день тогдашняго 1788 года провелъ я весь у господъ Рахмановыхъ, кои были мнѣ вкупѣ — и соперники, и друзья! По-утру принужденъ я былъ быть переносителемъ или сводчикомъ между землемѣромъ и г. Семеновымъ и сказывать сему послѣднему, что землемѣръ требуетъ сто рублей за то, чтобъ отмежевать ему сто десятинъ. Не сущій ли истинно былъ грабежъ и разбойничество, и вотъ какъ хватали межевщики! Но что было дѣлать! Бѣднякъ испужался ажно, услышавъ о семъ требованіи, и поѣхалъ искать денегъ. Мы же, между тѣмъ, подписали съ г. Рахмановымъ еще о размѣнѣ земель полюбовную сказку, а межевщикъ скопировалъ мнѣ дачѣ моей планъ. Къ обѣду пріѣхали къ намъ г. Бѣляевъ и Язвенцовъ. Рахмановъ настращалъ меня, что сосѣди мои не хотятъ допустить меня до владѣнія стами десятинами, но я пустилъ имъ другую пыль въ глаза вѣдомостью о пропорціи земли и далъ самъ подписку, что съ ними землею размѣняюсь. Симъ и успокоилъ я ихъ, а особливо обѣщаніемъ отдавать имъ излишнюю землю внаймы, о чемъ просилъ меня даже и самъ Рахмановъ. Между тѣмъ, по совѣту межевщика, посылалъ я съ письмецомъ въ свою деревню и велѣлъ тотчасъ копать ямы въ мѣстахъ нужнѣйшихъ. Не смотря на всю дурноту погоды и бывшій тогда воскресный день, а продолжалась въ оный и межевая работа, и помощникъ землемѣровъ Рошковъ ходилъ утверждать межу между Калугинымъ и Караваеномъ. Мы же весь день проиграли въ реверсисъ и были нарочито веселы и тѣмъ сей послѣдній день сего года кончили, и я ночевалъ тутъ въ Калугинѣ.

А симъ окончу я и письмо сіе, превзошедшее уже нѣсколько свои предѣлы, и скажу, что я есмь вашъ, и прочее.

(Генваря 5-го дня 1811 года).

Любезный пріятель! Первый день наставшаго вновь славнаго и достопамятнаго во всемъ свѣтѣ 1789 года началъ я, какъ вамъ изъ послѣдняго моего письма уже извѣстно, провождать, находясь въ отдаленіи от своихъ родныхъ, въ дальней своей степной Кирсановской деревнѣ и ночуя тогда въ селѣ Калугинѣ, у сосѣдей соперниковъ и пріятелей своихъ Ѳедора и Николая Степановичей Рахмановыхъ, съ которыми только-что кончилъ славное свое и чудное межеваніе, и будучи здоровъ и успѣхомъ дѣла своего весьма доволенъ.

Проснувшись по-утру, устремилъ я первую мысль къ моему Небесному Отцу и во всѣхъ дѣлахъ моихъ Помощнику и Покровителю, благодарилъ Его за всѣ оказанныя мнѣ въ минувшемъ году милости и щедроты и препоручилъ Ему себя въ дальнѣйшее покровительство и въ теченіе вновь наступившаго, предавая впрочемъ, по обыкновенію моему, все относящееся до себя въ Его святую волю.

Потомъ, помышляя о тогдашнихъ своихъ обстоятельствахъ, поозаботился я мыслями о томъ, что земля моя была хотя отмежевана, но дѣло еще не кончено, и написанныя полевыя записки были межевщикомъ еще не подписаны. Медленность его въ семъ пунктѣ начинала мнѣ казаться уже и сомнительною. И насмотрѣвшись въ минувшій день его похабничества по дѣлу съ г. Семеновымъ, опасался я, чтобъ онъ не надѣлалъ мнѣ какихъ пакостей и не оставилъ дѣла моего неоконченнымъ. Все сіе побуждало меня поговорить съ нимъ полюбовную рѣчь, и какъ можно скорѣе съ нимъ объясниться и спросить, будетъ ли онъ доволенъ тѣмъ, что я ему дамъ за труды его и услугу. Въ разсужденіи сего пункта былъ я не согласенъ самъ еще съ собою, что и сколько ему дать. При помышленіи о грабительствѣ ихъ, поднимались у меня даже волосы и становились дыбомъ. Вознамѣриваюсь, наконецъ, пожертвовать ему тремя стами рублей, но боюсь, не мало ли еще будетъ; дожидаюсь съ нетерпѣливостію ево вставанья; говорю съ нимъ наединѣ и спрашиваю безъ обиняковъ, сколько ему надобно. Онъ отдавался на мою волю, тогда предложилъ я помянутое число, и онъ казался быть весьма еще посредственно тѣмъ довольнымъ, и почти нехотя соглашается. Омерзѣлъ онъ даже тогда мнѣ симъ своимъ поступкомъ! Однако, предложеніе сіе подѣйствовало: онъ тотчасъ подписалъ полевыя записки и далъ приложить къ нимъ и мнѣ руку, а симъ сколько-нибудь дѣло и поутвердилось, и я успокоился.

Послѣ сего, встаемъ всѣ, поздравляемъ другъ друга съ новымъ годомъ, одѣваемся, и поѣхали обѣдать къ Язвенцову, звавшему насъ къ себѣ въ минувшій до того день, напередъ условившись съ межевщикомъ, чтобъ ему пріѣхать ко мнѣ ночевать, и на Другой день начинать межевать землю брата Михайла Матвѣевича, ибо и онъ имѣлъ также покупную и назначенную къ отрѣзкѣ къ нему изъ Голицынскаго звена вплоть подлѣ моей и у рѣчки Паники. Господинъ Язвенцовъ былъ намъ радъ и угощаетъ насъ по своему достатку въ комнатахъ, столь холодныхъ, что мы даже дрожали от холоду; однако, обновили и сей годъ играніемъ въ карты въ мой реверсисъ. Были тутъ и двѣ старушки сосѣдки, коихъ земли вошли также въ маленькую мнѣ отмежеванную дачку. Я увѣрилъ какъ ихъ, такъ и хозяина, что я никакъ ихъ не обижу и возвращу имъ такое же число изъ своихъ пашенъ и, успокоивъ ихъ съ сей стороны, разстаюсь съ ними, какъ съ друзьями. Господа Рахмановы провожаютъ меня въ мою хату. И какъ я располагался на утріе выѣхать уже въ путь свой, то распращиваются со мною какъ друзья и ѣдутъ домой, а я съ межевщикомъ остался ночевать одинъ. Стужа была презѣльная, такъ что и моя теплушка, по глупости топлельщиковъ, была не очень тепла. Мы весь вечеръ провели въ читаніи моихъ переводовъ о Шведской войнѣ и въ другихъ разговорахъ; а легши слать, межевщикъ выдумывалъ еще разныя средствы къ полученію, себѣ хобара от тамошнихъ сосѣдей и постороннихъ, ибо кому до чего, а ему болѣе всего и была нужда въ набиваніи своихъ кармановъ.