Андрей Болотов - Жизнь и приключения Андрея Болотова [т. 4]

Сей вновь напавшій снѣгъ надѣлалъ намъ въ послѣдующей день много хлопотъ. Предлежалъ намъ путь от села Ивановскаго до села Зиновьева разстояніемъ на 12 верстъ; но дорога въ семъ мѣстѣ была малая, и ни какихъ примѣтъ по сторонамъ не имѣвшая. Снѣга же навалило столько, что не только маленькія, но и большія дороги сдѣлались совсѣмъ непримѣтными, такъ что не осталось ни малѣйшихъ признаковъ; къ вящему несчастію, пресѣклись и бывшія до того по сторонамъ дороги малыя плетеныя кошолки. Выѣзжая ночью изъ помянутаго села, говорю я, что надобно взять проводника, но мужик, котораго звали, не похотѣлъ обуваться и увѣрилъ насъ, что кошолки есть и впереди, и что мы не собьемся. Однако, не то сдѣлалось. Кошолки и дѣйствительно были, но простирались только версты на двѣ, и покуда онѣ были, то мы ѣхали все хорошо и порядочно, но какъ скоро онѣ кончились, то и началось плутанье. ѣздить мы ѣздить по полю и бродить какъ куры слѣпыя: не видно было нигдѣ и ничего, ни впереди, ни по сторонамъ! Вижу я, что дѣло дурно; боюсь, чтобъ не сдѣлалось мятели и чтобъ не заѣхать намъ и Богъ знаетъ куда; говорю людямъ: «стойте, ребята, оборачивайте-ка и ступайте назадъ въ село и держите-жъ своего слѣду». Они-было не хотѣли, но я принудилъ. Пріѣзжаемъ въ село, отыскиваемъ старосту, требуемъ проводника, хлопочемъ, наконец-даютъ. «Слава Богу», говоримъ мы; но утѣхи мало. Проводник столько-жъ мало могъ подать намъ помочи, сколько мы сами себѣ; въ мигъ опять сбились съ дороги, опять ѣздимъ, сами не зная куда. Принуждены опять остановиться, и опять всѣ разошлись искать дороги, опять всѣ ходимъ, бродимъ, ищемъ дороги и не находимъ, да и найтить никакъ нельзя, не помогаетъ и самой мѣсяцъ. Господи! какая досада, но-нечего дѣлать! Наконецъ кое-какъ увидѣли вдали деревню и услышали собачій лай, и тогда другова не оставалось, какъ ѣхать на нее и прямо цѣликомъ. Тащились, тащились, но наконецъ кое-какъ пріѣхали къ ней. Тутъ дождались мы уже свѣту, взяли другова проводника и сей довелъ уже насъ до Зиновьева.

Какъ съ сего мѣста была уже большая дорога Лебедянска до Богородицка, то думаемъ мы, что намъ ѣхать будетъ уже хорошо; однако, и въ томъ хорошохонько обманулись: въ ночь сію не одни мы, а весь народъ плуталъ; всѣ бродили по степямъ какъ куры слѣпыя, вездѣ накладены были дороги вновь вавилонами зиѣзагомъ по цѣлику и вездѣ снѣгъ мѣшался; не одинъ разъ приходили въ такой тупик, что не знали, по какому слѣду ѣхать, и на — силу — на — силу доѣхали до первого волостного села Михайловскаго. Тутъ, бросивъ своихъ лошадей, велѣлъ запрягать свѣжихъ крестьянскихъ и поскакали домой. Но скоро и новыя лошади такъ упрыгались, что, не доѣхавъ и до Крутова, стали почти въ пень, и я былъ однажды даже на боку. По счастію, нашли тутъ другихъ лошадей готовыхъ; давай скорѣй перепрягать и скакать далѣе. Пошла мятель и началась вьюга. Знобитъ насъ всѣхъ; но такъ уже и быть, до дома уже недалеко, говорю только: «погоняй», а самъ кое-какъ уже кутаюсь. Со всѣмъ тѣмъ, хотѣли домой поспѣть къ обѣду, но рады-рады были, что часу къ третьему отыскались и пріѣхали наконецъ въ Богородицкъ.

Такимъ образомъ кончилъ я свое долговременное и без-мала три мѣсяца продолжавшееся путешествіе и отлучку. Удовольствіе, какое чувствовалъ я, увидя своихъ родныхъ, было неизобразимое. Всѣ мои дѣти выбѣжали меня встрѣчать; всѣхъ ихъ и прочихъ своихъ милыхъ родныхъ нашолъ я въ добромъ здоровьѣ и въ собраніи. Были тутъ и наши молодые, и съ ними родственница зятя моего княгиня Кропоткина съ дѣтьми. Присовокупилась къ тому и г-жа Челищева и Алабины. Музыка была готова; итакъ, мы, повидавшись, поговоривши, пообѣдавъ и дождавшись вечера, успѣли еще всѣ вмѣстѣ проводить Святки и поиграть, и потанцовать нѣсколько. Былъ тутъ же и Рылѣевъ, и приставъ винной, и всѣ, гости у меня ужинали.

Итакъ, симъ и дозволь[те] мнѣ окончить и сіе письмо, и сказать вамъ, что я есмь вашъ, и прочее.

(Генваря 6 дня 1811 года).

Любезный пріятель! Описавъ въ преслѣдовавшихъ письмахъ всю мою долговременную и со многими трудами и хлопотами сопряженную поѣздку въ Козловъ и въ свою Тамбовскую деревню для межеванья, возвращусь теперь къ прежнему повѣствованію своему о происшествіяхъ, бывшихъ со мною въ. Богородицкѣ. Тутъ опять услышите вы о новыхъ моихъ заботахъ и хлопотахъ, также удовольствіяхъ и неудовольствіяхъ. Но прежде, нежели я начну вамъ по порядку все бывшее разсказывать, надобно мнѣ вамъ сказать, чѣмъ въ особенности занимался я первые дни по моемъ возвращеніи изъ Козлова.

Переночевавъ съ своими родными и проводивъ по-утру своихъ новобрачныхъ, поѣхавшихъ съ гостьми своими от насъ въ свою деревню, первое мое дѣло состояло въ томъ, чтобъ разобрать цѣлую кипу, накопившуюся безъ меня и присланныхъ ко мнѣ изъ разныхъ мѣстъ писемъ и прочесть оныя. Потомъ счелъ я своего Дворениновскаго прикащика, пріѣхавшаго ко мнѣ въ самое сіе время и тутъ бывшаго. Потомъ пишу письма въ Кашинъ къ племянницамъ своимъ и племянникамъ; распрашиваю о волостныхъ дѣлахъ; узнаю о многихъ бывшихъ въ отсутствіе мое происшествіяхъ, произведшихъ во мнѣ досады и неудовольствія. А послѣ обѣда посѣщаю вмѣстѣ съ сыномъ своимъ свою библіотеку на колокольнѣ; отбираю въ ней множество книгъ для отсылки въ Козловъ, отчасти къ барону, отчасти къ директору Иванову, которому я книгъ прислать обѣщалъ. Посылаю за переплетчикомъ, покупаю у него прекрасную шкатулку для отсылки туда же въ подарокъ, пишу ко всѣмъ тамошнимъ благодѣтелямъ и друзьямъ своимъ письма и отправляю пріѣхавшихъ со мною туда своихъ мужиковъ Козловскихъ. Но гость, заѣхавшій ко мнѣ, помѣшалъ мнѣ заниматься всѣми сими хлопотами и причиною тому было то, что я не успѣлъ въ сей день обо всемъ и узнать и по надлежащему осмотрѣться.

Наступившее потомъ утро достопамятно было тѣмъ, что я въ оное впервые основалъ порядочную ежедневную записку всѣмъ случающимся со мною происшествіямъ, и самый тотъ исторической журналъ, которой, начавшись съ сего года, продолжался и продолжается безпрерывно даже до сего времени, и изъ котораго составились у меня уже нѣсколько переплетенныхъ, порядочныхъ книгъ, которыя, по нуждѣ, могутъ уже служить продолженіемъ описанія моей жизни или, по крайней мѣрѣ, быть наилучшими матеріалами къ замышляемому мною около сего времени особому сочиненію, содержащему въ себѣ порядочное описаніе всей моей жизни въ пользу моихъ дѣтей и потомковъ, которое вскорѣ послѣ сего я и началъ, какъ о томъ упомяну я ниже. Впрочемъ, занявшись въ этотъ день обранжированіемъ и приведеніемъ въ порядокъ всѣхъ своихъ дѣлъ, передъ вечеромъ поѣхали мы въ Ламки къ моему зятю и замужней своей дочери, у которой я еще не былъ такъ, какъ у хозяйки.

Какъ дорогѣ случилось быть тогда очень дурной и тяжелой, то пріѣзжаемъ мы туда уже ночью и, противъ всякаго чаянія, находимъ тамъ нашего городничаго князя съ женою. На сего человѣка, продолжающаго все еще въ глаза мнѣ льстить и лицемѣрить, а въ тайнѣ непрестающаго мнѣ злодѣйствовать, я начиналъ уже и негодовать за то, что онъ по ту пору у меня не былъ. Онъ извинялся предо мною тѣмъ, что хотѣлъ ко мнѣ ѣхать въ самой этотъ день, но услышавъ, что мы ѣдемъ въ Ламки, и самъ туда поѣхалъ. Зять мой и дочь обрадовались невѣдомо-какъ моему пріѣзду. Я нашелъ ихъ уже свыкнувшимися между собою и дочь свою исправляющею уже совсѣмъ должность молодой хозяйки, и довольно порядочной. Мы застали у нихъ еще княгиню Крапоткину, женщину не старыхъ еще лѣтъ, умную, благонравную и ласкавшуюся ко всѣмъ къ намъ, а дочь мою крайне полюбившею. Съ сими гостями провели мы весь вечеръ въ пріятныхъ и веселыхъ разговорахъ, и наконецъ поужинавъ и ночевали. Зять мой унималъ было ночевать и князя, но онъ не остался.