Андрей Болотов - Жизнь и приключения Андрея Болотова [т. 4]

Впрочемъ, и самый сей первый день сего года не прошелъ безъ того, чтобъ мнѣ не заниматься своею электрическою и не совсѣмъ еще тогда отдѣланною машиною; но я всѣ праздныя минуты, оставшіяся мнѣ от посѣщенія кой-кого меня въ сей день, употреблялъ на приведеніе ее отъ-часу въ лучшее совершенство и на придумываніе кой-чего къ оной. И достопамятно, что въ самый сей день отдѣлали и пробовали мы нововыдуманный мною, вмѣсто Лейденской банки, ударятельный стаканъ; и какъ онъ удался очень хорошо, то не могли имъ довольно навеселиться. Придумалъ я также употребленіе изолированной, оловянной тарелки, для поклажи на оной всякой всячины, также и средство къ произведенію прекрасной иллюминаціи; а наконецъ, получилъ первыя мысли къ сдѣланію обманной картины. Кромѣ разныхъ затѣей съ нею, и въ сей день лѣчили мы уже и своею машиною кой-кого, и между прочими и самую мою тещу, простудившуюся въ сей день у обѣдни, по случаю бывшей великой стужи; также казначея нашего, г. Лопухина, от трясенія руки и боли въ плечѣ, и обоимъ имъ помогла она удивительнымъ и скорымъ образомъ. А таковыя и многія уже дѣлаемыя кой-кому ею вспоможенія и начинали уже мало-по-малу прославлять, и слухъ о электрическомъ и весьма удачномъ моемъ лѣченіи разноситься повсюду.

Впрочемъ, бывшій у насъ уѣздный нашъ судья г. Дьяковъ, правящій тогда городническую должность, уговорилъ меня съѣхаться съ нимъ и другими вмѣстѣ на вечеринку въ сей день къ городскому головѣ купцу Санину. Тутъ нашли мы всѣхъ нашихъ городскихъ въ собраніи, но количество ихъ было не велико. Съ ними мы тутъ сидѣли, говорили, пили чай, курили табак, лакомились всякими ягодами, а которымъ хотѣлось, тѣ пили пуншъ, вины и пиво, и прочее; и въ томъ прошелъ весь вечеръ, и увеселеній ни какихъ не было. Да и всѣ Святки сего года протекли у насъ тихо, и совсѣмъ не такъ, какъ въ прежніе годы; ибо пріѣзжихъ никого не было, а сами мы занимались болѣе учебными и любопытными упражненіями; а отъѣзжали только изъ города въ гости къ г. Албычеву, Михаилу Николаевичу, другу моего зятя и вкупѣ моему, у котораго ночуя, провелъ вечеръ очень весело, будучи утѣшаемъ шутками и издѣвками г. Ильина, Ивана Алексѣевича, заставлявшаго насъ не одинъ разъ до слезъ смѣяться. А на утріе ѣздили всѣ мы въ гости къ пріятелю нашему, г. Челищеву и женѣ его Аграфенѣ Михайловнѣ, весьма нами всѣми любимой; а от нихъ заѣзжали къ госпожѣ Бакуниной, гдѣ нашли всѣхъ хозяевъ почти больными. Однако, и тутъ провели мы вечеръ, безъ скуки, въ разговорахъ съ зятемъ ея г. Верещагинымъ; а домой отыскались мы уже наканунѣ Крещенья, гдѣ от пріѣхавшаго къ намъ съ нашей стороны г. Лисенко услышали, что простушка-племянница моя, дочь покойнаго брата моего Михайла Матвѣевича, разошлась съ повѣсою ея мужемъ, г. Бѣгичевымъ.

День Богоявленія Господня достопамятенъ былъ для насъ тѣмъ, что мы узнали впервыя дарованія и достоинствы вновь опредѣленнаго въ соборъ нашъ молодаго священника Ѳедота, который въ сей день во время обѣдни говорилъ проповѣдь. Онъ поразилъ всѣхъ насъ удивленіемъ и превзошелъ всѣ наши чаянія и ожиданія. Проповѣдь и сама по себѣ была прекрасная, но говорилъ онъ ее съ такими чувствіями и съ такими граціями, что и вся церковь возгремѣла похвалами. Однимъ только старымъ попамъ была она не весьма пріятна по причинѣ зависти. Что-жъ касается до насъ, то мы всѣ его съ сего времени очень полюбили. Онъ посвященъ былъ къ намъ изъ коломенскихъ семинарскихъ штудентовъ, былъ воспитанникомъ и ученикомъ друга моего отца Іеронима, зналъ французскій и нѣмецкій языкъ, былъ довольно ученъ и начитанъ, имѣлъ многія свѣдѣнія: а какъ при всемъ томъ, имѣлъ тихій и кроткій и очень добрый характеръ, то чрезъ короткое время послѣ того и сдѣлался намъ съ сыномъ не только наилучшимъ нашимъ собесѣдникомъ, но и сотоварищемъ въ нашихъ ученыхъ занятіяхъ, но даже и самымъ другомъ, и мы въ сотовариществѣ съ нимъ провождали весьма многіе пріятные часы и минуты.

Послѣдующій день былъ у меня прямо гостиной: ко мнѣ съѣхалось какъ-то множество гостей, и мы, по случаю дня рожденія моего вкупѣ и въ замѣнъ Святокъ, таки-довольно повеселились. И какъ многіе изъ гостей у насъ и ночевали, то ввечеру была у насъ музыка и танцы. А машинѣ моей было въ сей день отмѣнно много дѣла: во весь оный принуждена была она дѣйствовать и либо увеселять гостей, либо лѣчить больныхъ. Мы лѣчили ею очень многихъ, и умножающееся часъ-отъ-часу количество удачныхъ вылѣчекъ придавало ей отъ-часу болѣе уваженія, а меня къ ней наивяще привязывало такъ, что я въ сей день вздумалъ основать записку и вести порядочный журналъ всѣмъ лѣченіямъ и удачнымъ вылѣчкамъ, число которыхъ простиралось уже болѣе двадцати, и она производила удивленія достойныя вещи, что все, какъ легко можно заключить, производило мнѣ превеликое удовольствіе.

Кромѣ сего достопамятно, что около самого сего времени затѣвалась у госпожъ дамъ нашихъ самопроизвольная и безъ малѣйшей нужды дальняя ѣзда въ Москву и оттуда въ Ростовъ для богомолья, и въ сей день происходили у нихъ по сему предмету совѣщанія и уговоры о томъ, когда ѣхать. Я смотрѣлъ на сіе пустое и от женскихъ прихотей только происходящее предначинаніе косыми глазами, и мнѣ хотѣлось, по крайней мѣрѣ, оттянуть ѣзду сію до великаго поста; самъ же и не помышлялъ имъ сотовариществовать въ оной. Однако, разныя обстоятельства побудили меня дать наконецъ согласіе свое на то, чтобъ ѣхать въ скоромъ времени. Нетерпѣливость зятика моего къ скорѣйшему разсоренію денегъ на покупки много при томъ подѣйствовала. Къ нему прислали изъ оброчной его деревни тысячу рублей денегъ и ему хотѣлось сжить ихъ какъ-возможно скорѣе съ рукъ. Мнѣ же наиболѣе для того на сію поѣздку согласиться не хотѣлось, что увозили они от меня съ собою и моего сына и лишали меня на нѣсколько недѣль пріятнаго его сотоварищества, и согласился наиболѣе уже для того, чтобъ отказомъ своимъ не навесть женѣ моей огорченія.

Вскорѣ послѣ сего, и прежде еще ихъ отъѣзда, получили мы радостное извѣстіе о заключенномъ у насъ съ Турками въ Яссахъ мирѣ; но вкупѣ съ симъ, и другое извѣстіе, что командиръ мой собирается опять ѣхать къ намъ, для раздѣла съ винными откупщиками награбленныхъ ими на продажѣ вина денегъ, ибо въ откупѣ ихъ имѣлъ и онъ тайное соучастіе. Наконецъ, въ послѣдующій за симъ день, что случилось 13-го генваря, поѣхала жена моя съ дѣтьми въ Москву и въ Ростовъ, и мы ихъ со слезами на глазахъ проводили. Мнѣ въ особливости чувствительно было разставаться съ моимъ любезнымъ Павломъ. Слабое его здоровье и частое недомоганье наводило на меня превеликій страхъ, и я трепеталъ духомъ, чтобъ въ путешествіе сіе чего съ нимъ не сдѣлалось. Я не одинъ разъ утиралъ глаза мои при провожденіи онаго; хотѣлъ — было охотно проводить его до Ламокъ, но ожидаемый пріѣздъ господина Юницкаго меня удержалъ. Зная интриги и коварство Варсобина, казалось мнѣ, что весьма будетъ не ловко, если онъ пріѣдетъ безъ меня. Итакъ, жертвовалъ я своимъ удовольствіемъ опасенію, чтобъ бездѣлицею не подвергнуть себя какому злу. Въ Москвѣ на разныя покупки отпустилъ я хотя довольно денегъ, такъ-что числомъ простиралось до шести сотъ, но достопамятно, что книги ни одной не велѣлъ себѣ купить, и произошло сіе от того, что въ минувшемъ годѣ истратилъ я на нихъ такъ много денегъ, что въ сей разъ совѣстно мнѣ было даже самого себя, чтобъ терять на то еще множайшія.