Андрей Болотов - Жизнь и приключения Андрея Болотова [т. 4]

Проводивъ своихъ въ путь, стали мы дожидаться господъ тульскихъ. Однако, ни въ тотъ, ни въ другой, ни въ третій день послѣ сего, они еще не бывали, и мы не могли ихъ никакъ дождаться. Между тѣмъ, происходили безпрерывныя требованія въ Тулу разныхъ вещей. Переслали уже множество кореньевъ, капусты, сѣна, овса; но всего еще было мало (давай еще!), и требованія были даже безстыдныя: всякому директору хотѣлось от насъ всѣмъ довольствоваться.

Наконецъ, и уже въ 4-й день, прискакали ко мнѣ, и то не они, а два неожидаемые гостя: сперва нѣкто г. Челищевъ, и къ самому обѣду; а потомъ, не-думано-не-гадано, бобриковскій мой управитель, меньшой братъ г. Верещагина, забывшій давно свою должность и небывшій у меня уже нѣсколько лѣтъ.

Оба они пріѣзжали, думая найтить уже тутъ нашихъ откупщиковъ, и льстясь надеждою, не удастся ли имъ сорвать от нихъ что-нибудь, когда станутъ они дуванъ дуванить или дѣлить нажитые откупомъ прибытки. И какъ тульскихъ господъ еще не было, то расположились они у меня, до пріѣзда ихъ, остаться. Но я имъ и рад былъ, и нѣтъ, поелику оба они были ни рыба, ни мясо, и молодцы такого разбора, что мнѣ болѣе скуки, нежели удовольствія производили. Оба они изволили у меня ночевать, поелику получено было вѣрное извѣстіе, что на утріе господа наши откупщики будутъ.

Однако, и въ сей день мы съ ними и собравшимися ко мнѣ всѣми городскими нашими ихъ съ утра до вечера ждали и дождаться не могли. Наконецъ, наступилъ уже десятый часъ, и мы заключили, что они не будутъ, и потому князь городничій нашъ поѣхалъ домой, а за нимъ разошлись и прочіе. Но мы съ г. Челицевымъ и Верещагинымъ не успѣли поужинавъ начать раздѣваться, какъ прибѣжали къ намъ изъ дворца, съ увѣдомленіемъ, что директоръ пріѣхалъ. Итакъ, ну-ка мы опять одѣваться и иттить туда, и пробыли тамъ часа два, и возвратились домой уже послѣ полуночи. Ихъ пріѣхало только двое: нашъ директоръ и г. Хомяковъ.

Послѣдующій за симъ воскресный и вкупѣ праздничный откупщицкій день препровожденъ весь почти въ веселостяхъ, и былъ для всѣхъ веселѣе, нежели я думалъ и ожидалъ. По-утру проснувшись поздно, спѣшили мы одѣваться и пойтить въ замокъ. Тамъ господа хотя поздно легли, но встали довольно рано, и тотчасъ пошли у насъ разныя дѣла; но все было хорошо и порядочно, все смирно и ладно. Симъ образомъ продолжалось покуда стали служить обѣдню, и тогда поѣхали мы всѣ въ церковь, а отслушавъ обѣдню, опять въ замокъ; и послѣ водки, ѣздилъ я съ директоромъ къ ранжереи, которую онъ еще, по отдѣланіи ея, вчернѣ не видалъ, и былъ оною доволенъ. Обѣдъ былъ въ замкѣ для всѣхъ городскихъ, но постороннихъ никого, кромѣ вышеупомянутыхъ, не было. Тутъ у господъ началось питье, но мы съ директоромъ поудалились, онъ въ спальню, а я — домой. Передъ вечеромъ ѣздили мы всѣ на островок смотрѣть гошпиталь, который мы также въ минувшее лѣто перестроивали, и его директоръ, по перестройкѣ, также еще не видалъ. Онъ былъ не менѣе имъ доволенъ. Тамъ зашли мы къ лѣкарю, пили кофей, а господа продолжали пить. Отѣ него заходили къ старику переплетчику Банніеру и пробыли почти съ часъ, пересматривая всѣ работы его вещи. Возвращаясь въ замокъ, заѣзжали мы осматривать также богадѣльню, и какъ и тутъ найдено все въ порядкѣ, то возвратились мы въ замокъ, и пошло далѣе у господъ питье и веселье. По наступленіи же ночи, потребовали пѣвчихъ, а тамъ захотѣлось и моей музыки. Въ самое продолженіе игранія оной, прискакалъ неожиданно и г. Игнатьевъ, Семенъ Ивановичъ, и тѣмъ компанія еще болѣе развеселилась, пошло прыганье, ораніе, кричаніе, пѣніе и играніе на инструментахъ духовой музыки, и не-думано-не-гадано, музыканты мои были такъ счастливы, что господа вздумали ихъ одарить, и дали имъ цѣлыхъ 25 рублей, чего они от роду своего не видывали. Игры было довольно-предовольно, и самъ директоръ нашъ даже развеселился. Наконецъ, былъ ужинъ, но послѣ онаго игра все продолжалась, и все шло весело и хорошо. Нѣкоторые изъ господъ были очень подъ куражемъ, и мы опасались, чтобъ не произошло какого вздора, однако, все шло и кончилось хорошо.

Счотъ, для котораго они пріѣхали, отложенъ былъ до послѣдующаго дня. Они, вставши по-утру, заперлись наглухо, и такъ, что не пускали никого даже и въ сѣни. Мы пріѣхали въ свое время съ Верещагинымъ, но принуждены были ѣхать обратно и пробыть все то время дома, покуда они дуванъ дуванили. По чему имъ на брата досталось, было еще неизвѣстно. Это составляло таинство недовѣдомое, а говорили иные, что награблено было столько, что досталось на всякаго тысячъ по пяти. Всѣ-то сіи денежки получены съ нашихъ волостныхъ мужичковъ, съ дозволенія директора грабить имъ ихъ, какъ хотѣли; но за то получалъ и онъ свою часть. Намъ же бы хотя спасибо сказали за то, что воровать имъ не мѣшали; однако, они и того не сдѣлали, хотя мы держали ту корову за рога, которую они доить изволили. Но, правду сказать, я съ моей стороны такъ мерзилъ прибытками сего рода, что не согласился бы принять, если бы они что и давать мнѣ вздумали.

По окончаніи дувана, впущены были, наконецъ, и мы, и тутъ пошли завтраки и питье, и кой-какія дѣла. Но лошади были готовы, и директоръ нашъ спѣшилъ къ своей госпожѣ боярынѣ женѣ. Князь звалъ насъ всѣхъ къ себѣ обѣдать. Дочери его, маленькой княжны, было въ сей день рожденье. Юницкой заѣзжалъ къ нему, а я и не подумалъ зазывать его къ себѣ. Противъ глупой гордости былъ и самъ я неуважителенъ. Князю же былъ и резонъ льстить, и смѣха достойнымъ образомъ предъ нимъ изгибаться. Ему что-то они по откупу давали за дозволеніе давать имъ волю плутовать въ городѣ, какъ хотѣли. Я и далъ ему волю угощать. Однако, обѣдать у него Юницкой не остался и поспѣшилъ ѣхать; а и я раскаявался, что остался, ибо было скучно. По счастью обѣдали рано, и я, пріѣхавъ домой, послѣ обѣда засталъ своихъ еще обѣдающихъ; а князь, послѣ меня, весь день пробылъ у купца Силичева, и пили тамъ до положенія ризъ. Симъ образомъ кончилось и въ сей разъ пребываніе г. Юницкаго въ Богородицкѣ. Въ наши волостныя дѣла входилъ онъ мало, да и то излегка, ибо на умѣ его были однѣ денежки. Варсобинъ и тутъ не могъ утерпѣть, чтобъ чего не сдѣлать и не наушничать; но, по счастью, все шло хорошо и не было ничего досаднаго.

Чрезъ день послѣ того обрадованъ я былъ полученіемъ перваго письма от моего сына, увѣдомлявшаго меня, что они до деревни нашей доѣхали благополучно и поѣхали далѣе въ Москву. Но радость моя много уменьшена была досаднымъ извѣстіемъ, что Алексинская опека наваливала на меня наконецъ опеку надъ Андреемъ Михайловичемъ и, допустивъ его испортиться, вздумала мнѣ его препоручить. Сіе меня чрезвычайно озаботило и смутило. Необходимость заставливала меня ѣхать въ Алексинъ и домой въ деревню, и ѣзда сія наводила на меня превеликую заботу. Со всѣмъ тѣмъ, сколько ни великое нехотѣніе имѣлъ я къ сей поѣздкѣ, но принужденъ былъ рѣшиться на оную. Однако, положилъ не прежде въ сей путь отправиться, какъ, отпраздновавъ напередъ приближающійся день имянинъ старушки моей тещи, которую я не инако, какъ бы родную мать всегда любилъ и почиталъ, и стеченіе обстоятельствъ сдѣлало то, что праздникъ сей былъ у насъ несравненно громче и веселѣе, нежели мы думали и ожидали. Ибо, во-первыхъ, наѣхало къ намъ множество гостей, родныхъ и постороннихъ, а сверхъ того, ни-думано-ни-гадано, явись балансёръ, равно какъ бы нарочно для сего дня въ нашъ городъ пріѣхавшій и къ намъ съ вопросомъ представшій, не угодно ли намъ посмотрѣть на его хитрости и искусство? Князь и всѣ мы охотно на то согласились и велѣли ему ввечеру приходить. Итакъ, былъ у насъ вечеръ театральный. Собраніе было нарочито большое. Музыка у насъ во весь день гремѣла, машина увеселяла, пушечка ея производила громъ, колокольная игра звенѣла, и все шло хорошо и было весело. Всѣ гости у насъ обѣдали, а многіе и ужинали, и весь сей день препровожденъ и конченъ хорошо и съ удовольствіемъ.