Андрей Болотов - Жизнь и приключения Андрея Болотова [т. 4]

Симъ образомъ кончилось наше шестидневное тогдашнее путешествіе. А что съ нами происходило во время тогдашней бытности тамъ, о томъ перескажу вамъ въ письмѣ будущемъ, а теперешнее дозвольте мнѣ симъ кончить и сказать вамъ, что я есмь, и прочая.

Конецъ XXVII части.

(Ноября 17 дня 1812 года).

Любезный пріятель! При концѣ послѣдняго моего письма, описывая путешествіе наше въ Кирсановскую нашу деревнѣ, остановился я на томъ, что мы съ сыномъ моимъ, наконецъ, въ оную 10 числа сентября 1792 года пріѣхали. Теперь разскажу я вамъ, что мы въ оной дѣлали и какъ препровождали свое время.

Какъ сыну моему никогда еще бывать въ ней не случалось, то, пообѣдавъ из- легка, спѣшили мы съ нимъ обходить и осмотрѣть всю нашу тогдашнюю тамъ усадьбу и полюбоваться прекрасными положеніями мѣстъ, видимыхъ съ оной. Сыну моему, какъ любителю красотъ натуры, они весьма полюбились. Онъ расхвалилъ оныя въ-прахъ, а не менѣе любовался онъ и нашею дубовою рощею, позади двора нашего находившеюся. Впрочемъ же, надобно сказать правду, что не чѣмъ было ему полюбоваться. Дома у насъ тамъ никого не было, да и дворишка- самый тѣсный и пакостный; а нельзя сказать, чтобъ и бѣлая избёнка, въ которой мы имѣли тогда свое обиталище, была весела и довольно спокойна. Со всѣмъ тѣмъ, мы были ею довольны и, расположившись въ ней ночевать, успѣли еще въ тотъ же день не только всё-и-всё ближнее осмотрѣть, но написать еще и къ домашнимъ нашимъ роднымъ письма, для отправленія ихъ на утріе, съ ѣдущими въ Тамбовъ людьми.

Теперь скажу, что какова неблагоуспѣшна была вся ѣзда наша до сего мѣста по бывшимъ въ продолженіи оной разнымъ остановкамъ и непріятностямъ, таково же неблагоуспѣшно было и все наше пребываніе тогда въ сей деревнѣ, и самый первый день жительства нашего въ ней начали уже мы провождать не очень весело. У сына моего что-то, съ самаго утра, побаливала голова, можетъ быть оттого, что оба мы спали не очень покойно; а тутъ повстрѣчалась съ нами тотчасъ забота о нашей кибиткѣ. Ее довезли къ намъ такъ разломавшеюся и столь въ худомъ состояніи, что мы за необходимое находили отправить ее тотчасъ назадъ въ село Расказово, для починки и приведенія въ такое состояніе, чтобъ могла она послужить намъ и при обратномъ путешествіи. Между тѣмъ, какъ мы пили свой чай, отправляли помянутыхъ людей въ Тамбовъ и съ кибиткою въ Расказово, и я занялся разговорами съ сошедшимися къ намъ нашими крестьянами, — прилетѣлъ къ намъ нашъ приходскій попъ Александръ и занялъ насъ своими раздабарами. О характерѣ сей духовной особы имѣлъ уже я случай въ моихъ прежнихъ письмахъ говорить.

Онъ былъ почти умнѣйшая особа изъ всего тамошняго околодка и достоинъ былъ особливаго почтенія и уваженія, еслибъ излишняя приверженность къ питью не портила всего дѣла; а сверхъ того имѣлъ онъ въ себѣ много свойственнаго іезуитамъ, что также было не слишкомъ хорошо. Со всѣмъ тѣмъ, когда бывалъ онъ трезвъ, то никогда не было съ нимъ скучно и можно было заниматься обо всемъ съ нимъ разговорами. А какъ самое сіе случилось и въ сей разъ, то заговорилъ онъ насъ во все утро и мы продержали его у себя до обѣда, распрашивали его обо всѣхъ сосѣдяхъ и обо всѣхъ тамошнихъ обстоятельствахъ, которыя всѣ были ему въ подробности извѣстны. Но, пообѣдавъ съ нимъ и отпустивъ его от себя, вознамѣрились тотчасъ приступить къ началу выполненія главной цѣли или намѣренія, для которой мы наиболѣе тогда въ сію деревню пріѣхали.

Оное состояло въ томъ, чтобъ переселить всю мою тамошнюю деревню на иное мѣсто, ибо какъ мѣстоположеніемъ тогдашней нашей усадьбы и самымъ расположеніемъ дворовъ на ней, а особливо господскаго былъ я крайне не доволенъ, поелику вся длинная слобода деревни моей не только сидѣла на неровномъ и косогористомъ мѣстѣ, но и внутри и снаружи стѣснена была такъ, какъ нельзя больше. Внутри всѣ пакостные дворишки крестьянскіе сидѣли другъ съ другомъ въ такомъ стѣсненіи, что не было имъ никакого простора; спереди, въ самой близости подлѣ дворовъ, прилегалъ скверный оврагъ, а за нимъ уже чужая слобода; а сзади, вплоть почти къ огородамъ ихъ, прилегали чужія пашенныя земли и — общественная съ другими владѣльцами выгонная земля, съ которою не можно было дѣлать ни какихъ распоряженій; словомъ, вся крестьянская усадьба была со всѣхъ сторонъ сжата и не только не имѣла ни какихъ удобностей, но и недостатокъ въ доброй водѣ. Что-жъ касается до господской усадьбы и двора, то была она еще того хуже: вся она находилась между концомъ оной слободы дворовъ крестьянскихъ и помянутою рощею, и со всѣхъ сторонъ была такъ стѣснена, что никуда, ни на одинъ шагъ распространить ее было не можно, и руки съ сей стороны совершенно были связаны.

При таковыхъ обстоятельствахъ, давно уже хотѣлось мнѣ всю деревню сію переселить на иное мѣсто, и какъ крестьянскимъ дворамъ, такъ и господской усадьбѣ дать болѣе простора, да и расположить все порядочнѣе и лучше. Но до того времени и помыслить о томъ было не можно, потому что во всей тамошней обширной и въ чрезполоспомъ владѣніи съ многими другими владѣльцами состоящей дачи не имѣлъ я нигдѣ такого просторнаго куска земли, въ единственномъ моемъ владѣніи состоящемъ, которое бы удобно было къ такому поселенію; почему и принужденъ былъ я, до поры до времени, вооружаться терпѣніемъ и довольствоваться прежнею усадьбою. Но какъ тогда имѣлъ я у себя въ двухъ мѣстахъ отмежеванную мнѣ, за 4 года передъ тѣмъ, въ единственное мое владѣніе купленную изъ казны землю и въ обоихъ кускахъ были мѣста, удобныя и къ поселенію, — то и помышляли мы съ сыномъ, пріискавъ гдѣ-нибудь на сихъ земляхъ способное къ поселенію деревни мѣсто, на оное, буде не вдругъ всю деревню и тогда же переселить, такъ, по крайней мѣрѣ, назначить, расчертить и учинить переселенію деревни при себѣ хотя начало.

Итакъ, чтобъ воспользоваться колико можно болѣе временемъ, расположились мы еще въ тотъ же первый день пребыванія нашего тамъ, сѣвши верхомъ на лошадей, ѣхать въ нашу степь и, осмотрѣвъ наши отмежеванныя земли и замѣчая мѣста, удобныя къ поселенію, повыбрать къ тому способнѣйшія. Земли сіи лежали въ двухъ мѣстахъ: одно и меньшее звено, состоящее только во стѣ десятинахъ, лежало не далѣе, какъ версты за три от нашего поселка, и вымежевано намъ было внутри и посреди чрезполоснаго нашего общаго съ другими владѣнія; а другое лежало по конецъ нашихъ общихъ земель и верстъ 6 или 7 от селенія, и вымежевано длинною и узкою полосою поперёшною изъ земель, завлаженныхъ сосѣдями изъ степи, и звено сіе было самое большое и состоявшее болѣе нежели изъ тысячи десятинъ. Въ обоихъ ихъ находились нѣкоторыя мѣста, удобныя къ поселенію, но я помышлялъ больше о ближнемъ, маленькомъ звенѣ. Тутъ, въ одномъ углѣ онаго, было соединеніе двухъ огромныхъ овраговъ или вершинъ, съ протекающими по онымъ небольшими хотя, но почти не пересыхающими водяными ручейками. Одинъ изъ нихъ назывался Большимъ Ложечнымъ, былъ огромный и съ одной стороны или бока имѣлъ берега крутые, гористые, высокіе, порослые мѣстами мелкимъ кустарникомъ, а другой и противуположный бокъ онаго былъ низменный и весьма отлогій и покрытый наилучшими и хлѣбороднѣйшими распашными землями, а въ самомъ низу, подлѣ ручья, покосною землею. Что-жъ касается до другого, впадающаго въ него съ южной стороны оврага, называемаго Лѣснымъ Ложечнымъ, то сей былъ также большой, простирающійся далеко въ степь, съ обѣихъ сторонъ круто- берегой и имѣющій внутри себя небольшіе роднички, а всю верхнюю часть, покрытую нарочитой уже величины лѣсочкомъ, изъ котораго и намъ довольный участок былъ отмежеванъ. Нижная же и разлатая его часть и самое его устье было обнаженное луговое и весьма удобное къ запруженію тутъ большаго пруда, и тутъ-то, подлѣ самаго устья и соединенія обоихъ сихъ овраговъ, находилось хотя низменное, но весьма спокойное и удобное и самое лучшее во всей дачѣ мѣсто къ поселенію деревни. Мѣсто сіе было у меня еще съ самого перваго нашего пріѣзда въ сію деревню замѣчено въ особливости, и я признаюсь, что, прельщаясь онымъ и желая получить его въ особенное свое владѣніе, при самой еще первой покупкѣ изъ казны земли, въ прошеніи моемъ именно оное означалъ и приурочивалъ. А какъ при рѣшеніи нашего спорнаго дѣла, опредѣлено было мнѣ изъ общаго владѣнія вымежевать 100 десятинъ, яко за тройную цѣну мнѣ проданную землю, то, будучи самъ въ канторѣ межевой и имѣвши всѣхъ тѣхъ, коимъ долженствовало сіе звено на планѣ назначивать нарѣзкою своими друзьями и пріятелями, и могъ я самъ, какъ хотѣлъ, назначивать сію нарѣзку, и потому и назначилъ ее такъ, чтобъ помянутое наиудобнѣйшее къ поселенію деревни мѣсто и самое соединеніе обоихъ оныхъ овраговъ вошло въ мое стодесятинное звено. Послѣ чего оно мнѣ такъ было и отмежевано.