Андрей Болотов - Жизнь и приключения Андрея Болотова [т. 4]

Возвратясь въ свое мѣсто и отпраздновавъ случившіяся на другой день имянины старушки моей тещи, принялся я за прежнія свои дѣла и, между прочимъ, началъ сочинять сочиненіе свое о электрицизмѣ для публики.

Едва я препроводилъ два дни въ сихъ моихъ занятіяхъ, какъ случилось съ нами нѣчто неожидаемое, подававшее мнѣ поводъ къ чувствительному неудовольствію, а всѣмъ старшимъ моимъ семьянинкамъ къ слезамъ самимъ. Произошло сіе от моего зятика Шишкова. Ему случилось какъ-то при случаѣ угощенія у себя многихъ наѣхавшихъ къ нему гостей и потомъ ѣзды къ Варсобину съ ними на вечеринку, мало-по-малу нахлюстаться до-пьяна, и до такого состоянія, въ какомъ мы его никогда не видывали. Но сіе не составляло бы еще дальнѣйшей важности. Хотя мы и начали страшиться, чтобъ не наслѣдовалъ онъ со-временемъ гнусной привычки отцовской, но смутило насъ болѣе то, что при семъ случаѣ узнали мы, что пьяный онъ ни къ чему не годится и въ состояніи не только бурлить и кутить, но сердиться, злиться и даже до того забываться, чтобъ говорить всякія нелѣпости и даже самыя оскорбительныя грубости. Самая ничего нестоющая бездѣлка довела его въ сей разъ до такихъ глупостей, что мнѣ, неожидавшему того никогда от него, было происшествіе сіе крайне чувствительно, а жена его и ея мать обливались даже слезами, страшась невѣдомо-чего впередъ от его негоднаго нрава. Я сколь ни охотно простилъ его въ семъ проступкѣ, когда на утріе сталъ онъ извиняясь просить меня о томъ, однако, съ сего времени уменьшилъ онъ во мнѣ весьма много то хорошее мнѣніе, какое имѣлъ я до того о его характерѣ.

Но удивительно, что онъ за сіе и какъ бы самою судьбою былъ непосредственно за симъ наказанъ. Такъ случилось, что въ самое же сіе утро, и когда онъ мучился еще от похмѣлья, загорись въ самыхъ тѣхъ комнатахъ, гдѣ онъ во флигелѣ дворцовомъ жилъ, балка от печи и занялся потолокъ! Не можно изобразить, какъ много сія нечаянность не только его, но и всѣхъ насъ перетревожила и перепугала. Мы находились въ самое то время съ нимъ и его гостьми въ церкви у обѣдни, и дома оставались у него только его сестра, случившаяся тогда у него въ гостяхъ. Зять мой не успѣлъ услышать, что начали на колокольнѣ звонить въ набатъ и о сдѣлавшемся во флигелѣ дворца гвалтѣ, какъ, поблѣднѣвъ какъ мертвый, безъ памяти бросился бѣжать туда. Мы всѣ послѣдовали за нимъ, будучи также перетревожены тѣмъ чрезвычайно. Я невѣдомо-какъ страшился, чтобы не загорѣлся и не сгорѣлъ у меня весь огромный ихъ флигель, и чтобъ не подвергся я за то отвѣту, что пустилъ зятя моего въ оный. Прибѣжавши безъ души туда, нашли мы множество сбѣжавшагося народа, изъ котораго иные таскали снѣгъ и воду и старались погасить загорѣвшійся потолокъ, а другіе вытаскивали всѣ мебели и пожитки зятнины изъ его комнатъ. Словомъ, сумятица была чрезвычайная, но, по особливому счастію, не случилось тогда ни малѣйшаго вѣтра, который могъ бы надѣлать великихъ дѣлъ; а съ другой стороны — усмотрѣно было сіе бѣдствіе такъ скоро, что была еще возможность потушить и залить все загорѣвшееся и недопустить огонь до распространенія; почему и отдѣлались мы от сей угрожавшей намъ бѣды однимъ только страхомъ и безпокойствомъ, благодарили невѣдомо-какъ Бога, что кончилось все благополучно.

Непосредственно за симъ и въ самый послѣдній день генваря мѣсяца случилась съ нами другая неожидаемость, но уже не огорчившая, а обрадовавшая насъ. Пришла тщетно наканунѣ того дня ожидаемая почта и привезла ко мнѣ пакетъ изъ Экономическаго Общества и письмо къ намъ от нашихъ родныхъ Травиныхъ, изъ котораго могли мы навѣрное заключать, что они изъ Москвы уже выѣхали и въ тотъ же еще день къ намъ пріѣдутъ; что и воспослѣдовало дѣйствительно. Мы едва только проводили от себя послѣ обѣда пріѣзжавшаго къ намъ и нѣсколько дней у насъ и у зятя моего гостившаго Льва Савича Крюкова съ женою, какъ, глядимъ, ѣдутъ и онѣ всѣ три сестры вмѣстѣ и обрадовали насъ своимъ пріѣздомъ.

Что касается до пакета, присланнаго мнѣ от Общества, то былъ онъ нарочито великъ; но я легко могъ догадаться, что вся величина его происходила от присланныхъ ко мнѣ какихъ-либо сѣмянъ, въ чемъ и не обманулся. Я въ немъ нашелъ сѣмена ворсяной щотки и кунчута или сезама, съ письмомъ, столь длиннымъ от г. Нартова, что я никогда еще такого от него не получалъ. Со всѣмъ тѣмъ, какъ содержаніе онаго состояло въ подробномъ наставленіи, какъ сѣмена сіи сѣять и помянутыя растенія воспитывать, то изъ опасенія чтобъ подробнымъ сообщеніемъ онаго вамъ не наскучить, рѣшился не помѣщать оное здѣсь по прежнему от слова до слова, а сказать только вообще, что обременяемъ я былъ въ ономъ опять разными препорученіями и просьбою объ сочиненіи отвѣта на ихъ задачу, о чемъ я всего меньше думалъ. Кромѣ сего, при особомъ тутъ же приложенномъ другомъ коротенькомъ письмецѣ, присланъ былъ ко мнѣ печатный реэстръ всѣмъ членамъ нашего Общества. Что касается до присланныхъ сѣмянъ, то, по любопытству своему, я имъ обрадовался, но впослѣдствіи времени оказалось, что радость моя была пустая; ибо, какъ сѣмена кунчута были совсѣмъ невсхожія, а и сѣмена ворсяной щотки незрѣлыя, то, не смотря на всѣ труды и старанія, употребляемыя мною на возращеніе оныхъ, не имѣлъ я въ томъ ни малѣйшаго успѣха и ни до чего не могъ добиться, а посему наиболѣе и не почелъ за нужное помѣщеніе здѣсь оныхъ писемъ, во всемъ ихъ пространствѣ, и тѣмъ занимать только много мѣста.

Въ теченіи всего февраля мѣсяца не случилось съ нами ни какихъ дальнихъ особливостей, кромѣ того, что въ первыя числа онаго недомогалъ я нѣсколько дней сряду от жестокаго кашля, и около половины сего мѣсяца немогъ нѣсколько дней и сынъ мой, также и малютка внукъ мой, и сей такъ жестоко, что мы не чаяли ему быть и живому. Однако, все сіе не мѣшало намъ угощать у себя пріѣзжихъ нашихъ родныхъ Кашинскихъ или паче Тверскихъ; поелику всѣ они жили не въ Кашинскомъ своемъ отцовскомъ домѣ, а въ самомъ городѣ Твери, въ купленномъ домикѣ. Между ими и ихъ братомъ, женившимся на купеческой дочери, вышла несогласица. Жена его разсорила мужа своего съ ними и отвела его даже и от насъ, такъ что онъ не только ко мнѣ ни однажды еще съ своею женою не пріѣзжалъ, но ко мнѣ не писалъ и писемъ. Таковая его ко мнѣ неблагодарность была мнѣ хотя очень чувствительна, и тѣмъ паче, что я съ моей стороны не подалъ ему ни малѣйшаго повода къ неудовольствію, но, напротивъ того, во время ребячества и молодости его, старался о его воспитаніи и обученіи всему, что могъ, и старался отечески; но пособить тому было нечѣмъ. Онъ совсѣмъ от насъ отклонился и велъ себя, какъ бы совсѣмъ чужой, а не столь близкій родственникъ. Что-жъ касается до сестеръ его, то сіи любовью и приверженностью своею къ намъ и къ моимъ дѣтямъ замѣняли сей его недостатокъ и вели себя относительно къ намъ такъ, что мы ими были весьма довольны. Онѣ, будучи всѣ три незамужними и находясь въ такихъ лѣтахъ и обстоятельствахъ, что о замужествѣ и помышлять имъ было не можно, пріѣзжали въ сей разъ къ намъ сколько для свиданія съ нами, а болѣе для совѣщанія, какъ бы имъ, на случай кончины которой-либо изъ нихъ, укрѣпить часть маленькаго своего имущества и небольшой Бѣжецкой деревни оставшимъ другимъ сестрамъ и обезопасить от брата ихъ неблагодарнаго, — что мы и помогли имъ сдѣлать. Онѣ прогостили у насъ въ сей разъ болѣе двухъ недѣль, которое время провели мы съ ними довольно весело, и постарались, чтобъ оно было для нихъ пріятно. Частые пріѣзды къ намъ и къ зятю моему гостей, который равномѣрно ихъ у себя всячески угощать старался; многократныя увеселенія, доставляемыя имъ нашими музыкантами и пѣвчими; бываемыя то у насъ, то у зятя моего вечеринки, и даже самые танцы; а сверхъ того, неоднократные разъѣзды съ ними по гостямъ, какъ Богородицкимъ, такъ и къ уѣзднымъ нашимъ друзьямъ и знакомцамъ, и ласки, оказываемыя имъ от всѣхъ, произвели то, что онѣ и не видали, какъ прошло все сіе время.