Андрей Болотов - Жизнь и приключения Андрея Болотова [т. 4]

Между тѣмъ, какъ сіе происходило, смущеніе мое увеличивало еще полученное вѣрное извѣстіе объ отниманіи от насъ нашего директора, Юницкаго; но кто его мѣсто займетъ — навѣрное хотя еще и не знали, а твердили только, что поручатся волости наши въ вѣдомство господина Веницеева. Сіе меня очень озабочивало, по извѣстному мнѣ не совсѣмъ доброму характеру сего чиновника; а паче, по тѣсной дружбѣ и связи его съ грузиномъ, нашимъ городничимъ, не могъ я ожидать от нихъ себѣ ничего хорошаго. Оба господа сіи были не на мою руку, и кромѣ досадныхъ хлопотъ съ ними, я ничего не предусматривалъ. Но надежда и упованіе на моего Небеснаго Покровителя подкрѣпляли меня и въ семъ случаѣ. Я полагался на Него во всемъ и, предавая все въ Его волю и благоусмотрѣніе, старался тѣмъ колико-можно свой смущенный духъ успокоивать.

Ко всему тому присовокупилась и та непріятность, что и сынъ мой въ самое сіе время позанемогъ, да и самъ я мучился кашлемъ, да и впрочемъ былъ не очень здоровъ. Но и сего было недовольно; но надобно было и самой половоди тогдашней смущать и обезпокоивать духъ мой. Она была въ сей годъ превеликая и столь дружная, что вода въ прудахъ нашихъ едва умѣщалась и нѣкоторые изъ нихъ подвергалися превеликой и такой опасности, что мы съ крайнею нуждою ихъ удержать могли; а все сіе въ совокупности и дѣлало весь сей періодъ времени весьма для меня смутнымъ.

Наконецъ, около 10 числа сего мѣсяца, стала начинаться наша весна и вся натура облекаться въ свою вешнюю одежду, такъ что мы 14 числа могли выходить впервыя въ сады свои и сколько- нибудь оживающею натурою повеселиться. Къ сему удовольствію присовокупилось и то, что и г. Юницкій возвратился опять въ Тулу, и молва объ отлученіи его от насъ нѣсколько позатихла. Онъ, по пріѣздѣ своемъ въ Тулу, писалъ ко мнѣ опять, по прежнему, о присланіи къ нему къ нему кой-чего и одного изъ моихъ канцеляристовъ.

Непосредственно за симъ перепуганы мы были въ одну ночь сдѣлавшимся во всѣхъ комнатахъ нашихъ превеликимъ смрадомъ. Проснувшись и почувствовавъ оный, не иное я заключалъ, что гдѣ-нибудь загорѣлось. Испужавшись до крайности, разбудилъ я жену свою, и оба мы вскочивъ побѣжали будить людей, велѣли зажигать свѣчу и искать, гдѣ и что загорѣлось. Не могу изобразить, какъ мы всѣ симъ смрадомъ были перетревожены и перепуганы. Но, спасибо, что продолжился онъ не долго, и мы скоро открыли, что выходилъ онъ изъ одной печи от поставленныхъ въ нее сушить сухарей и орѣховъ, загорѣвшихся по близости стоянія ихъ къ огню. Итакъ, кончилось сіе смѣхомъ и досадою на неосторожность людей, ставившихъ ихъ въ печь. Маленькая досада сія услаждена была полученнымъ по-утру первымъ извѣстіемъ о раздѣленіи Польши между тремя державами, то-есть: нашею, Австріею и Пруссіею, и что намъ досталась превеликая часть сего государства. Всѣ мы вообще радовались тогда сему великому и необыкновенному происшествію, ни мало не воображая себѣ, что от сего распространенія границъ впослѣдствіи времени не получимъ мы ни малѣйшей пользы, а сопряжено сіе будетъ съ множайшими только отягощеніями народа.

Въ наступившій послѣ сего день было у насъ Вербное [воскресенье], и настала Страшная недѣля, въ которую, по сдѣлавшемуся теплу, можно уже было намъ кое-что садить и пересаживать въ садахъ нашихъ. Мы провели ее въ обыкновенномъ богомольѣ. Зять же, съ дочерью моею, перешли изъ дворцовскаго флигеля жить въ городъ, гдѣ купили они и пообстроили особый домъ; къ чему сколько съ одной стороны случившійся-было у нихъ пожаръ, а съ другой — непомѣрная и разорительная охота зятя моего къ строеніямъ ихъ побудила, ибо впрочемъ. не было имъ въ томъ дальней надобности.

День Пасхи случился у насъ въ сей годъ 24 числа апрѣля, и воскресенье сіе было у насъ прямо свѣтлое, ясное и веселое. Погода была наипріятнѣйшая, теплая. Земля, укрытая уже младыми зелеными коврами, которые начали уже сотыкаться; березки готовились развертываться; лозы уже бурѣли, и все оживотворялось. Мы всѣ, по обыкновенію, были у заутрени и у обѣдни, а послѣ обѣда ѣздили въ городъ на новоселье и имянины моей старшей дочери въ ихъ городской домъ и провели сей день съ бывшими у нихъ гостьми довольно весело.

Такимъ же образомъ, не смотря на перемѣнившуюся погоду и сдѣлавшуюся дурную и ненастную, провели мы и оба послѣдующіе первые дни Святой недѣли въ безпрерывныхъ разъѣздахъ другъ къ- другу и угощеніяхъ; а смущало меня полученное повелѣніе, чтобъ немедленно пріѣхать въ Тулу, ибо слухъ объ отлученіи от насъ г. Юницкаго вновь возобновился.

Итакъ, по наступленіи середы, хотя мнѣ крайне не хотѣлось, а особливо по дурной тогдашней дорогѣ ѣхать, но поѣхалъ я въ Тулу и къ вящшей еще досадѣ въ кибиткѣ; ибо о ѣздѣ въ каретѣ и помыслить было не можно. Отѣ бывшаго холода и крайне дурной дороги, я въ-прахъ тогда размучился. На Упѣ мостъ былъ еще не готовъ. Мы принуждены были переѣзжать на паромѣ и съ великою трудностью, и сіе задержало насъ такъ, что въ Тулу не прежде мы пріѣхали, какъ уже въ сумерки. Я присталъ по-прежнему у Пастухова и нашелъ весь городъ въ нарядахъ и убранствѣ, чего я до того еще, небывавъ никогда на Святой недѣлѣ въ Тулѣ, не видывалъ; но я такъ дорогою от холода назябся, что ввечеру подхватила меня даже лихорадка, и я на-силу отогрѣлся своимъ простуднымъ декоктомъ.

Какъ главная цѣль тогдашняго моего пріѣзда въ Тулу состояла въ томъ, чтобъ послѣднія дѣла рѣшить и кончить съ г. Юницкимъ, о которомъ сказали мнѣ, что онъ совсѣмъ уже отъѣзжаетъ, то поутру на другой день поѣхалъ я къ нему. Но какъ я удивился и воздосадовалъ, когда узналъ, что онъ и не помышлялъ еще къ отъѣзду своему собираться, и что ѣзда моя была въ сей разъ по-пустому. Однако, мы съ нимъ обо многомъ переговорили. Онъ унялъ меня у себя обѣдать, в продолженіе котораго какъ съ нимъ, такъ и обѣдавшимъ у него г. Юшковымъ проговорили мы о Польшѣ и о дѣяніяхъ нашего намѣстника Кречетникова, которому поручено было сіе великое дѣло произвести въ дѣйство, что онъ и произвелъ удачно и за то пожалованъ былъ от императрицы многими польскими деревнями. Послѣ обѣда, будучи совсѣмъ отпущенъ от г. Юницкаго, возвратился я на квартеру, и въ достальное время дня имѣлъ особливое упражненіе. У хозяина моего былъ меньшой сынъ болѣнъ ногою и нужно было полѣчить его машиною. Мнѣ гдѣ-то отыскали они ее, но весьма неисправную, и я принужденъ былъ ее исправлять и кое- какъ лѣчить его сына; а на утріе, искупивъ что было нужно въ городѣ, пустился въ обратный путь, и въ тотъ же еще день успѣлъ возвратиться въ Богородицкъ и застать еще кончик Святой нашей недѣли.

Начало мѣсяца мая, наступившаго у насъ вмѣстѣ съ Ѳоминой недѣлею, ознаменовалось превеликою досадою, бывшею у меня на нашего городничаго, князя Назарова. Онъ, будучи у меня, прямо доказалъ, что онъ наинегоднѣйшій и злѣйшій человѣкъ. Глупость его и злоба и змѣиная зависть даже до того простирались, что онъ въ надеждѣ, что по дружбѣ его съ Веницеевымъ будетъ онъ скоро у насъ властвовать и дѣлать изъ него, что похочетъ, — пріѣхавши сперва одинъ въ нашъ большой садъ, напустился на садовниковъ, для чего они не носятъ къ нему зелени и плодовъ всякихъ и грозился ихъ за то передрать; и симъ не удовольствуясь, пришедъ ко мнѣ на дворъ и увидѣвъ столяра, изволилъ прогнѣваться, для чего столяръ на него не работаетъ, и былъ такъ дерзок, что ударилъ его даже въ рожу. Таковой, ни съ какимъ благоразуміемъ несообразный поступокъ, похожій на самое сумазбродство, крайне меня огорчилъ и раздосадовалъ, и я принужденъ былъ употребить все свое философическое терпѣніе къ удержанію себя от соотвѣтствованія ему такимъ образомъ, какъ глупый его поступокъ заслуживалъ и какъ бы поступилъ съ нимъ за сіе въ иное время, но въ тогдашнее, прямо критическое, долженъ я былъ взять прибѣжище къ благоразумной политикѣ и не только ничѣмъ не раздражилъ, но, не сказавъ ни слова, только глупости его усмѣхнулся. Со всѣмъ тѣмъ, я внутренно тѣмъ очень огорчился, ибо предусматривалъ, что если подлинно воцарится у насъ Веницеевъ и водворится у нихъ съ нимъ пьяное царство, то от обоихъ пить мнѣ горькую чашу. И я хорошо сдѣлалъ, что тогда не погорячился, ибо впослѣдствіи времени глупецъ сей въ такомъ стыдѣ остался, что совѣстно было ему и глаза показать передо мною.