Андрей Болотов - Жизнь и приключения Андрея Болотова [т. 4]

Чрезъ два дни послѣ сего обрадованы мы были неожидаемымъ и благополучнымъ, возвращеніемъ жены моей изъ Москвы. Она привезла ко мнѣ новую карету и письмо от моего сына, поѣхавшаго къ сестрамъ своимъ въ Бѣжецкую ихъ деревню, и много и кой-чего инаго, а особливо купленіемъ сыномъ моимъ новыхъ книгъ и ландкартовъ.

Послѣ сего, до самаго окончанія іюня мѣсяца, не произошло у насъ ничего особливаго, кромѣ того, что во все время сіе продолжались у насъ ежедневные дожди и безпрерывное почти ненастье, доведшее насъ до того, что мы принуждены были молиться Богу о ниспосланіи намъ ведра. Впрочемъ, памятно мнѣ, что во все сіе время ежедневное бываніе у меня гостей, да и собственные свои разъѣзды по гостямъ мѣшали много мнѣ въ моихъ ученыхъ и любопытныхъ занятіяхъ. Однако, какъ я не упускалъ ни одной праздной и свободной минуты, то ущипками и урывками успѣлъ я много кой-чего надѣлать, и между прочимъ оболванить вчернѣ и ту мою поэму, о которой упоминалъ я выше, но совершенно ее обработалъ и кончилъ не прежде, какъ уже въ послѣдующемъ за симъ годѣ. Впрочемъ, достопамятно, что 22 числа іюня была у насъ такая буря, что своротила съ нашей строющейся большой каменной ранжереи всю ее огромную желѣзную кровлю и расковеркала ее удивительнымъ образомъ.

Праздникъ Петровъ день провели мы въ гостяхъ у моего зятя Шишкова, который, будучи въ сей день именинникомъ, сдѣлалъ у себя на квартерѣ большой пиръ не только для всѣхъ городскихъ, но и для многихъ пріѣзжихъ; но на другой день перестращалъ всѣхъ насъ, занемогши ужаснымъ образомъ, такъ что мы не знали, что съ нимъ дѣлать, и боялись, чтобъ не схватилъ онъ горячки; но, по счастію, сего не случилось, и при помощи нашего лѣкаря ему скоро полегчѣло.

Ненастье и дождливыя погоды не унялись у насъ и въ первыя числа іюля мѣсяца, и можно сказать, что наскучили и надоѣли намъ чрезвычайно. Но, предъ началомъ нашей ярмонки, равно какъ нарочно разведрилась и возстановилась у насъ ясная, и не только теплая, но даже такая жаркая и душная погода, какой никогда еще не стояло. Въ термометрѣ восходилъ спиртъ даже до 40 градусовъ, а все сіе и произвело, что, противъ всякаго нашего чаянія, на ярмонку въ сей годъ съѣхалось не только чорнаго народа, но и благородныхъ, великое и такое множество, какого давно не бывало.

Ярмонку сію и праздникъ казанской отпраздновали мы съ миромъ и тишиною, и хотя не было по примѣру прежнихъ лѣтъ ни какого блистательнаго торжества, однако, было довольно-таки весело. Меня потревожили и смутили-было въ навечеріи онаго извѣстіемъ, будто бы къ намъ будетъ губернаторъ, Веницеевъ, г. Юшковъ и многіе другіе изъ тульскихъ господъ; которыя вѣсти привезъ къ намъ пріѣхавшій съ казенною музыкою прежній нашъ капельмейстеръ хромой поляк Роженберскій. Однако, сіе провралось, и я избавился от хлопотъ, съ угощеніемъ ихъ сопряженныхъ, а угощалъ на праздникъ у себя однихъ только немногихъ своихъ знакомыхъ; прочіе же всѣ съѣхавшіеся дворяне пировали отчасти у нашего городничаго, князя Назарова, отчасти у моего зятя Шишкова. Однако, не отдѣлался и я от ихъ посѣщенія. Всѣ они послѣ обѣда съѣхались ко мнѣ, какъ къ первому лицу, игравшему тогда знаменитѣйшую ролю въ семъ городѣ, а сіе и подало поводъ къ тому, что всѣ мы вздумали для праздника повеселиться. Кромѣ моей, игравшей у меня въ домѣ музыки, загремѣла и вся казенная въ залѣ дворца, куда я всѣхъ своихъ гостей пригласилъ на вечеринку, и мы таки-довольно попрыгали и потанцовали безъ дальнихъ этикетовъ. А между тѣмъ велѣлъ я приготовить у себя ужинъ и всѣхъ многочисленныхъ гостей угостилъ у себя большимъ вечернимъ столомъ съ музыкою; чѣмъ и кончилъ сей праздникъ, провожденный гораздо веселѣе, нежели всѣ прежніе.

Чрезъ день послѣ сего праздника имѣлъ я удовольствіе получить опять письмо изъ Петербурга от г. Нартова, въ которомъ хотя ни слова не упоминалъ онъ о моихъ запросахъ, но увѣдомлялъ, что Общество опредѣлило по желанію моему сахарный картофель изъ Лейпцига выписать, а замѣчанія мои напечатать. А пріятнѣе всего было для меня то, что онъ просилъ меня о подареніи Экономическаго Общества славнымъ и похвальнымъ моимъ журналомъ «Экономическимъ Магазиномѣ» и о присланіи онаго въ библіотеку Общества; что я и положилъ непремѣнно сдѣлать, не смотря хотя мнѣ сіе стоило полусотни рублей и болѣе. Я бы и давно оный къ нимъ послалъ, но меня удерживало то, что г. Нартовъ, въ бытность сына моего въ Петербургѣ, проговаривалъ ему, что Экономическое Общество не очень довольно было тѣмъ, что я въ Москвѣ издавалъ журналъ, а теперь какъ оный самимъ имъ вознадобился, то и радъ я былъ сему случаю.

Другое неожиданное и достопамятное происшествіе, относящееся до моего семейства, случилось на четвертый день послѣ нашего праздника, и именно 12 іюля. Вдругъ пріѣзжаетъ къ намъ нашъ лѣкарь и предлагаетъ въ женихи дочери моей Настасьи одного, верстъ за 35 от Богородицка живущаго, Крапивенскаго молодого, довольный достатокъ имѣющаго, дворянина Петра Ивановича Воронцова-Вельяминова, сказывая намъ, что онъ, будучи на ярмонкѣ, имѣлъ случай въ церкви дочь мою видѣть, что она ему понравилась и что онъ желаетъ, чтобъ приняли мы его въ свое семейство, и поручилъ ему о томъ, переговорить съ нами.

Для всѣхъ насъ начало таковаго формальнаго сватовства было совсѣмъ неожидаемо. И какъ мы до того о семъ женихѣ даже ничего не слыхали, и хотя онъ былъ въ церкви, но его и не запримѣтили и не имѣли объ немъ ни малѣйшаго понятія, то и не могли мы на сей запросъ ничего еще сказать рѣшительнаго, и не дѣлая ни отказа, ни приказа, положили объ ономъ напередъ пораспровѣдать и получить случай видѣть его лично и съ нимъ познакомиться. А на томъ тогда сіе и осталось.

Между тѣмъ какъ сіе происходило, съ одной стороны занимался я чтеніемъ вновь купленной нами Гиртанеровой Исторіи французской революціи, которая мнѣ такъ полюбилась, что я вздумалъ ее перевесть; съ другой — продолжая мои стихотворенія, началъ сочинять пѣснь къ утру яснаго лѣтняго дня и, какъ теперь помню, въ самое то утро, въ которое началось вышеупомянутое сватовство, а съ третей — пользуясь возстановившеюся ясною погодою, не выходилъ почти изъ садовъ своихъ, но всякій день не только ихъ посѣщалъ, но въ жаркое полуденное время и прохлаждалъ члены свои купаньемъ въ струяхъ моего водовода, въ прекрасной моей ваннѣ, сдѣланной въ эхоническомъ зданіи, гдѣ иногда провождалъ жаркое и душное время въ пріятномъ читаніи книгъ и пользовался наипріятнѣйшими минутами жизни, въ особливости же 14 числа іюля, который день былъ для меня въ особливости въ семъ отношеніи пріятенъ, а 17 числа имѣли мы еще особое въ саду своемъ увеселеніе. Случилось чрезъ нашъ городъ проѣзжать одному иностранцу балансеру. Онъ предложилъ намъ, не хотим ли мы посмотрѣть его искусства? Мы охотно на то согласились и, съѣхавшись ко мнѣ, въ мой садик, велѣли ему на одной просторнѣйшей полянкѣ соорудить для себя стелажъ и показывать намъ свои прыжки и кривлянья на протянутой веревкѣ, и всѣ довольно веселились симъ зрѣлищемъ, которое намъ стоило бездѣлки. Во всѣ достальные дни мѣсяца іюля не произошло у насъ ничего важнаго и особливаго, кромѣ того, что продолжались безпрерывные жары и такіе, что от духоты мы не знали куда дѣваться, и я почти ежедневно купывался въ своей ваннѣ; посылалъ въ деревню свою людей прививать прививки окулаціонныя и они превратили въ садахъ моихъ многія яблоки въ грушовку и другія породы, которыми я пользуюсь еще и понынѣ, и привезли съ собою множество вишенъ. Что-жъ касается до литеральныхъ моихъ упражненій, то оныя состояли наиболѣе въ томъ, что я, дочитавъ исторію о революціи французской, началъ ее дѣйствительно и прямо на-бѣло переводить. Кромѣ того, не преминулъ я написать и къ г. Нартову отвѣтное письмо, и въ ономъ объяснить прямо, по какой причинѣ не присылалъ я до сего времени въ Общество моего «Экономическаго Магазина».