Андрей Болотов - Жизнь и приключения Андрея Болотова [т. 4]

Вотъ сколько удовольствій имѣлъ я въ тотъ день. Впрочемъ, ничего особливаго въ оный не произошло, кромѣ того, что князь городничій нашъ, сей потаенный врагъ и завистник мой, поскакалъ въ Тулу, куда давно онъ ѣхать къ намѣстнику собирался, но до сего времени не могъ получить дозволенія. Мы никакъ не знали, зачѣмъ онъ туда поѣхалъ, и подозрѣвали, не имѣлъ [ли] онъ намѣренія ковать опять противъ меня злые ковы и не сталъ бы опять мутить и клеветать по-прежнему. Но я успокоивалъ себя тою мыслію, что Господь, разрушавшій до того всѣ злые ковы враговъ моихъ и уничтожавшій всѣ ихъ замыслы и предпріятія, притупить можетъ и тогда всѣ стрѣлы, изощренныя на меня, и не предастъ меня въ руки враговъ моихъ!

Въ послѣдующій за симъ второй день февраля произошло съ нами также одно происшествіе, которое произвело всему дому моему и удовольствіе и вкупѣ привело насъ всѣхъ въ разстройку мыслей и такую нерѣшимость, что у насъ у всѣхъ былъ общій совѣтъ о томъ, что дѣлать. Но до того произошло еще слѣдующее.

По-утру не успѣлъ мой сынъ встать, какъ, чувствуя въ себѣ довольное облегченіе, къ удивленію моему, въ разговорахъ съ нами сталъ предназначать уже и день, когда бы намъ ѣхать въ Москву! Чудное нѣчто и удивительное происходило съ нами тогда въ разсужденіи ѣзды сей и намѣренія, до оной относящагося. Жена моя (и дочь) такъ-сказать спала и видѣла, чтобъ туда ѣхать; что-жъ касается до сына, то желаніе его къ тому было чрезмѣрное и какъ-то совсѣмъ необыкновенное и удивительное. Что принадлежало до меня, то я съ самаго начала зимы не чувствовалъ въ себѣ ни особливаго желанія туда ѣхать, но не чувствовалъ и нехотѣнія. Нужды, привлекавшія насъ въ сей столичный городъ, были мнѣ хотя столько-жъ извѣстны, сколько и женѣ, но меня не столько онѣ понуждали. Наиглавнѣйшая нужда состояла въ томъ, что у насъ былъ тамъ на примѣтѣ одинъ выгодный женихъ для нашей дочери. Былъ то упоминаемый мною уже впереди г. Хотяинцовъ, находившійся тогда въ Москвѣ: и всѣмъ нашимъ весьма хотѣлось, чтобъ онъ дочь мою видѣлъ и сіе дѣло совершилось. Но надобно сказать, что жениха сего никогда мы еще не видали, да и сватовства формальнаго никакова еще не было, а затѣила и клеила это дѣло родственница его, а наша пріятельница госпожа Челищева, и весь нашъ домъ плѣнялся однимъ только всеобщимъ слухомъ, что женихъ сей былъ весьма добрый человѣкъ, да и достатокъ имѣлъ изрядный. Впрочемъ, вѣрили мы однимъ только словамъ госпожи Челищевой въ томъ, что будто-бы онъ усердно желалъ дочь мою видѣть, но что одни только обстоятельства мѣшали ему быть до сего въ краяхъ нашихъ, а потому и предлагала она намъ и даже побуждала насъ къ тому, чтобъ ѣхать намъ для сведенія знакомства съ нимъ въ Москву, и бралась ѣхать туда вмѣстѣ съ нами и поспѣшествовать сему дѣлу. Итакъ, сія была наша первая и наиглавнѣйшая надобность. Вторая и побочная состояла въ томъ, чтобъ намъ при семъ случаѣ, будучи въ Москвѣ, поучить меньшихъ нашихъ дочерей Ольгу и Катерину танцовать, къ чему въ Богородицкѣ не имѣли мы способа. Третья, чтобъ отдать намъ двухъ мальчиковъ учиться убирать волосы, заготовляя ихъ въ приданое дочерямъ нашимъ. Четвертая нужда состояла въ томъ, что женѣ моей хотѣлось какъ себѣ, такъ и дочери и сыну нашить платья. Пятая — чтобъ закупить и запастись годовою провизіею и кой-какимя вещами, нужными для приданаго дочерняго. Шестая — чтобъ повеселиться московскими веселостями и посмотрѣть еще свѣта. А въ седьмыхъ, наконецъ, и мнѣ самому нужда была видѣться съ господиномъ Новиковымъ и съ нимъ счесться и получить съ него за журналъ свой деньги. Вотъ всѣ наши были нужды. Но признаться надобно, что всѣ онѣ были не самокрайнія и не самонеобходимыя; ибо, что касалось до жениха, то все дѣло составляло еще сущій фантомъ, и мы ѣхали не на достовѣрное и не на положенное; дочерей танцовать учить время еще не ушло, а и прочія нужды также были не слишкомъ важны. Но какъ для замышляемой петербургской ѣзды мнѣ быть и въ Москвѣ было надобно, то и полагалъ я, что въ нее и поѣду.

Но удивительное было дѣло, что от сей ѣзды до самаго тогдашняго времени такъ равно какъ бы нѣкая невидимая рука либо вовсе, либо на время отводила. Полагали сперва, чтобъ ѣхать туда по самому первому зимнему пути, и потому съ нетерпѣливостью дожидались снѣга, но вышло не то. Зима настала, но ѣхать мнѣ и отлучиться самовольно от волости, за отъѣздомъ намѣстника къ арміи и за отлучкою г. Давыдова, было нельзя. Пріѣхалъ сей, но остановилъ насъ упомянутый въ предслѣдующемъ письмѣ пріѣздъ его къ намъ для отдачи земель въ наемъ и прошло въ томъ недѣли двѣ или больше. Наконецъ не мѣшало повидимому уже ничто. Дѣла всѣ кончились. Я уже отпросился и получилъ дозволеніе. Всѣ мы хотимъ уже собираться и назначили даже день къ отъѣзду, но вдругъ опять и совсѣмъ неожидаемо невидимою рукою протянута чорная черта по всему нашему плану. Внѣдрились болѣзни въ домъ: занемоги сынъ горячкою, и болѣзнь его прогоняетъ у насъ всѣ мысли о Москвѣ. Чудное по-истинѣ стеченіе обстоятельствъ, а что всего страннѣе, то я самъ равно какъ предчувствовалъ сіе, и мнѣ все какъ-то не очень хотѣлось ѣхать, и сдавалось такъ, что мы поѣдемъ не скоро. И какъ все сіе не уходило от моего вниманія, то, помышляя о томъ не одинъ разъ, дивился и не понималъ я, къ чему и на какой конецъ сплетались такъ обстоятельства и къ чему вела насъ судьба Господня.

Но не успѣло сыну моему нѣсколько полегчѣть, какъ у жены и дочери моей возродились опять мысли о Москвѣ. Онѣ помышляли о томъ денно-и-ночно, но не знали, что дѣлать съ сыномъ, котораго слабость никакъ не дозволяла и помыслить еще о томъ, чтобъ его вскорѣ везть было можно. Думали, чтобъ его оставить дома, но о томъ также и помыслить боялись. Самъ онъ толикое желаніе изъявлялъ ѣхать въ Москву, что одна мысль о ѣздѣ туда подкрѣпляла его силы, а помышленія о нескорой ѣздѣ наводили ему тоску, грусть и болѣзнь его поддерживали. При сихъ обстоятельствахъ не знали онѣ, что дѣлать, и были долгое время въ нерѣшимости, ѣхать вскорѣ всѣмъ нельзя было, а время уходило. Словомъ, обстоятельства сплетались такъ, что жена моя хотѣла уже предпринимать то, чего бы она въ иное время ни изъ чего не сдѣлала, а именно: чтобъ ѣхать ей съ дочерьми напередъ одной, а меня-бъ покинуть на нѣсколько времени, дожидаться покуда сынъ обможется, и чтобъ намъ вмѣстѣ съ нимъ ѣхать послѣ.

Странное по-истинѣ и нѣсколько легкомысленное предпріятіе и такая затѣя, которой не могъ я довольно надивиться, ибо надобно знать, что все сіе дѣлалось безъ моего въ томъ соучастія. Я же на все сіе смотрѣлъ хладнокровно, ибо неизвѣстность времени окончанія сыновней болѣзни не дозволяла мнѣ ни о чемъ еще думать.

Со всѣмъ тѣмъ, у жены моей и дочери положено было уже сіе на мѣрѣ. Самый больной сынъ мой присоединился къ сему ихъ замыслу и плану и, что удивительнѣе всего то, поспѣшая сею ѣздою, назначивалъ, какъ выше упомянуто, уже и самый день къ отъѣзду, а именно, чтобъ женѣ моей ѣхать 5-го, а намъ бы съ нимъ 8-го февраля. И какъ до 5-го числа оставалось только два дня, то, вставши въ тотъ день, дивился и говорилъ, для чего-мать уже не собирается въ путь. Но какъ начали говорить, что слабость его еще слишкомъ велика, что женѣ ѣхать бы развѣ 8-го, а намъ съ нимъ около 15-го числа того мѣсяца, то небольшая сія отсрочка въ состояніи была его такъ встревожить, что онъ даже осердился и во весь тотъ день былъ какъ въ воду опущенный, и несравненно хуже, нежели въ предшедшій день: былъ слабъ, не веселъ, ничего не говорилъ и не помышлялъ о любезной своей скрипицѣ и, сколько можно было заключать, все досадовалъ и грустилъ, но стараясь, однакожъ, все сіе скрывать и от насъ утаивать, ибо за сіе грущеніе была ему от насъ уже не одинъ разъ гонка и тазанье.