Рудольф Фукс - Песни на «ребрах»: Высоцкий, Северный, Пресли и другие

Никто теперь толком не может вспомнить, когда именно пришел в группу Жора Ордановский.

Команда постоянно ютилась по котельным, в которых работали некоторые ее участники. Был конец 1969 года, и впервые Жора появился в группе, скорее всего, в котельной Дома культуры завода «Гигант», где ребятам тогда разрешали репетировать. Вроде бы его привела какая-то женщина, похожая на цыганку. Да и сам он в то время был под стать ей: смуглый, черноволосый, резкий в движениях. Шестиструнной гитары он не знал, а владел, и неплохо, исключительно семиструнной. Женщина посидела со всеми, послушала музыку и ушла, а Жора остался. В то время котельные, где работали подпольные рок-музыканты, напоминали проходной двор. Люди приходили, уходили, приносили бутылки, бывали и цыгане, так что Жориному появлению никто не удивился.

Очень быстро пришлый пацан освоился с усилительной аппаратурой, с электрическими гитарами и через пару месяцев уже освоил почти весь репертуар команды. У него были свои тексты, и голосом он обладал отменным. Ни дать ни взять блюзовое звучание, и при всем при этом в тембре присутствовало тепло и необходимый для рока дребезжащий «истеризм». Голос Ордановского был настолько узнаваем, что он сразу стал визитной карточкой «Россиян». Его поэтический дар наполнил новым смыслом и без того отменный репертуар группы, богатый и притчами, и баснями, и зарисовками из окружающей жизни. К 1974 году состав ансамбля более или менее устоялся. Жора Ордановский играл на ритм- и соло-гитаре, Александр Кроль — на бас-гитаре, Олег Азаров на клавишных, а Георгий Блинов — на ударных.

В конце семидесятых «Россияне» гремели по всему Союзу. Много выступали, неизменно собирая толпы поклонников, их записи улетали с подпольных прилавков с бешеной скоростью. Группа привлекала массы «беспризорных» музыкантов, которые всегда чувствовали себя в ее рядах своими. Команда была чем-то вроде горнила, в котором выковывались новые подпольные музыкальные кадры. Слава и популярность группы способствовали их гастрольной деятельности и росту заработков. Совместное с «Араксом» выступление «Россиян» в Москве в конце семидесятых подняло питерских подпольщиков на новую ступень успеха. Далее последовала серия фестивальных выступлений, принесшая им призовые места даже на комсомольско-молодежном Фестивале политической песни.

В 1978 году самодеятельный рок был уже достаточно мощным явлением. А вот рок-оперы пока что ни у кого не было. Жора был парень отчаянный — он решил сделать рок-оперу не о чем-нибудь, а об исходе евреев из Египта! Меня обуял творческий раж, сравнимый по накалу только с тем, что я испытывал, когда писал сценарии для Аркадия. Снова я не мог ни о чем другом думать, снова ловил каждую секунду, спешил записать нужную строчку. К сожалению, хотя весь текст я успел закончить до отъезда из России, услышать свое творение от начала до конца мне не довелось. Жора не мог петь просто — ему надо было ловить вдохновение, а у меня времени не было — приближался отъезд в Штаты. Либретто так и осталось на бумаге.

Но есть в истории этой несостоявшейся оперы еще один очень интересный момент. На одной из репетиций произошла моя встреча с Аркадием Северным. В то время я Аркадия уже не записывал, но узнал, что он находится в Ленинграде, и подумал: а не попробовать ли ему спеть с «Россиянами»?

Это было в котельной, рядом размещался какой-то клуб. Северный спел с ними пару песен, и получилось великолепно — мурашки по коже! Тот концерт с «Россиянами» начинался вступительным словом Аркадия и песней «Летите, голуби!» Но запись не удалась — акустика была никакой.

У музыканта группы «Россияне» Андрея Васильева осталось свое впечатление от совместной записи с Северным:

«Это было где-то в новостройках, кажется, в районе Энергетиков. Помещение вроде красного уголка: стулья, сцена, трибуна. Мы пришли первыми, с гитарами. Какой-то аппарат там уже был. Потом появились два или три человека, принесли большой, скорее всего фирменный, маг с большими бобинами. Пленка, я уверен, была фирменная. Потом пришел Аркашка с кем-то. Одет был в невзрачный костюм, рубашка без галстука. С собой у него была гитара — обычная, магазинная, ничем не примечательная шестиструнка.

Всё происходило “под киром”. Первое, что сделал Северный, когда появился в помещении, — зашел за трибуну, присел и зафигачил “мерзавчика” из горла прямо махом. На меня тогда это произвело очень неприятное впечатление. Ну, мы тоже что-то к тому времени выпили, но не так, конечно. Если говорить прямо, я про себя решил: алкаш, причем неинтересный.

Пообщались. Северный говорил быстро, оживленно. Я думал, что мы ему будем подыгрывать, но это, мягко говоря, было проблематично. Мы тогда и сами-то играли плохонько, куда там в подыгрыше… Северный предлагал играть вместе. Мы, кажется, даже пробовали. Но почему-то не получилось.

Сначала мы сыграли несколько своих вещей, потом он, затем мы снова. Нашего материала, как я полагаю, было минут на двадцать. Репертуар вспомнить трудно, но, скорее всего, там были “Мерзость”, “Канарейки”, наверное, “Будет день”, возможно, “Космический рок”. Всего эта мутотень заняла часа полтора. Северный сидел на стуле, брякал на гитаре, пел что-то блатное. Противно: исполнение было пьяное. Во время записи микрофон использовался “с воздуха”. И писали Аркадия, кажется, напрямую на магнитофон. …Первым ушел Северный, ну а мы уже потом» [17] Из интервью Константину Бельфору для сайта «Северная энциклопедия», 9 апреля 2010 года. .

Аркадий уже очень сильно пил и менее года спустя умер. Кто знал тогда, что эта наша встреча — последняя?

Вскоре Северный уехал в Одессу. В июне того же года я вылетел в Вену, а потом — в Штаты, где три года спустя узнал о странной истории, ставшей причиной распада рок-группы «Россияне».

Заняв подобающее место среди других команд Ленинграда, «Россияне» стали почетными членами питерского рок-клуба и украсили своим выступлением его открытие. На первом же фестивале-конкурсе они заняли престижное место, играя профессионально и остро. В 1983-м они успешно выступили на Выборгском фестивале… Казалось, ничто не может прервать их полета к звездным вершинам. Но вдруг как гром среди ясного неба произошло нечто загадочное.