Фрэнси Эпштейн - Война Фрэнси

Kommandant был старик, похожий на Капитана Крюка, но в действительности всего лишь отставной начальник станции, на которого поспешно нацепили форму СС. Его лай был страшнее укуса, а во время appell он любил читать проповеди, особенно, если шел дождь. Многих старых охранников из Вермахта отправили сюда вместе с нами. Вновь начались работы по расчистке завалов, погрузке и разгрузке кирпичей и песка, только теперь заключенных каждый день отправляли на новое место, а в один конец приходилось идти пешком от одного до двух часов.

Женщины работали на окраинах Гамбурга, иногда в кварталах, где жили бюргеры, что давало им дополнительную возможность по дороге на работу или возвращаясь в бараки «организовывать» — эвфемизм, заменяющий «воровать» — из полуразрушенных домов различные вещи. В тех домах можно было найти любые бесполезные вещицы, а вот еду — редко. Но, проходя по полям, они порой выкапывали забытую в земле картошку или репу. Охранники уставали и не обращали внимания, если кто-то время от времени отставал.

Как-то раз группа девушек по дороге в лагерь проходила мимо яблоневого сада. На деревьях еще висели несобранные фрукты, и, недолго думая, самые смелые вскарабкались на них и принялись кидать яблоки своим подругам. К тому моменту, как их привели обратно в лагерь, хозяин уже успел позвонить и нажаловаться в Kommandantur . Капитан Крюк очень расстроился и от злости тут же объявил Appell . Подавляя ярость, он, не в силах сказать ни слова, молча ходил вдоль рядов взад-вперед, а потом вдруг началось:

— Кто-нибудь хоть раз видел что-то подобное? Еврейские девки забрались на яблони! В-в-вы что, с ума посходили? Ну-у, я вам покажу. Вы у меня еще так покачаетесь на тех деревьях! А потом я вас всех перестреляю. И вот тогда вы очень удивитесь.

Пока задние ряды давились от смеха, передним приходилось стоять с невозмутимыми лицами, а у охранников начался массовый приступ неконтролируемого кашля.

Немцы сочли, что ситуация вышла из-под контроля, и какой-то фанатик направил рапорт в высшие эшелоны. Через несколько дней старый Краут сказал нам, что дюжину охранников заменят женщины из СС, а на место Капитана Крюка придет новый Sturmbannführer [44] Штурмбаннфюрер ( нем .) — звание в СС, с октября 1936 года соответствовавшее должности командира батальона и званию майора вермахта, а также широкому спектру штабных и административных должностей. — Примеч. ред. СС. Веселье закончилось.

Не прошло и недели, как в сопровождении женщин из СС приехал новый Kommandant, сразу давший нам понять, что, по его мнению, в лагере творится вонючий беспорядок и реорганизация начнется немедленно. Его звали Шписс [45] «Шампур, копье» ( нем .) — Примеч. ред. . По профессии он был плотником, его лицо напоминало раздавленную репу, а во рту было полно зловонных «пеньков», и стоило ему заговорить, как начинался настоящих дождь из слюны. Свое первое appell он провел со служебным револьвером в руках и метровым резиновым шлангом, которым беспрестанно размахивал и грозил, что не преминет воспользоваться им.

У него была страсть к тому, чтобы все делать самому, вернее, заставлять делать это заключенных. Со Шписсом случались жуткие истерики, во время которых у него на губах появлялась пена, как у бешеной собаки. Система бухгалтерского учета в лагере была сложной: он получал плату за труд заключенных и, в свою очередь, должен был оплачивать еду для них и другие предметы снабжения. Твердо решивший навести порядок в этом плохо управляемом учреждении, Шписс первым делом сократил количество заключенных, работавших внутри лагеря, и тщательно проверил всех больных, чтобы искоренить мошенников.

Шписс оставил на посту Гретту, лучшую капо лагеря, бывшую танцовщицу ночного клуба, которая оказалась здесь только потому, что вышла замуж за чешского еврея. Благодаря своему Berliner Schnauze [46] «Берлинское рыло/морда» ( нем .) — Примеч. ред. , она снискала расположение Капитана Крюка. Несмотря на то что ей уже было за сорок, она умела ладить с начальством и у нее получалось назначать на должности капо и их заместителей тех, кто ей нравился.

Но в одном случае ее действии были оправданны. Мими, подруга Гретты, забеременела еще в Освенциме, а теперь была уже на пятом месяце. Узнала она об этом совсем недавно, потому что почти у всех девушек в лагере месячные давно прекратились. У многих после того, как они переступили порог «Выставиште». Само по себе отсутствие месячных не было проблемой. Даже наоборот. Но многие узнали, что это не мешает зачатию, слишком поздно. Чтобы холодной зимой Мими не работала на морозе, Гретта предложила ее Шписсу в качестве секретаря.

Ничего не зная о ее положении, он очень быстро привык к ней. Мими была превосходной машинисткой, до того хорошей, что, когда Шписс узнал о беременности, он позволил ей родить ребенка в лагере, но с одним условием: сразу после рождения его увезут. Необычное поведение для того, кто за малейший проступок мог избить заключенного до полусмерти. Более того, в отношении беременных и больных заключенных существовали строгие инструкции: их надлежало немедленно отправить в Берген-Бельзен. Именно для этого в лагерь каждые две недели наведывался врач СС, хотя считалось, что он проверяет запасы лекарств в лазарете. Шписс не только время от времени давал Мими яблоки, но и запирал ее в шкафу каждый раз, когда врач приезжал с проверкой.

На второй день после захвата власти он стал перебирать документы, пылившиеся в его новом кабинете, и обнаружил, что среди заключенных есть электрик. По блокам пронесся крик:

— А-4116 вызывают в Kommandantur! Передайте дальше!

Она вошла в кабинет Шписса, готовясь к худшему.

— Ты электрик, — сказал он, не взглянув на нее.

— Да, Sturmbannführer.

— Я переезжаю в кабинет на другом конце барака — из его окон виден лагерь. Хочу перенести туда этот телефон. Кабель лежит там, в углу. Verstanden? [47] «Понятно?» ( нем .) — Здесь и далее примеч. переводчика.

— Jawohl . [48] «Так точно.» ( нем .)

Шписс вышел, а А-4116 осталась в кабинете, не имея ни малейшего представления, как это сделать. Осторожно отвинтив крышку распределительного шкафа, она зарисовала схему соединения проводов цветными карандашами, которые лежали у Шписса на столе. Потом она отсоединила телефон, вставила вместо него новый кабель, обесточила его и принялась протягивать по коридору. А-4116 прикрепляла кабель к стене и молилась небесному покровителю электриков, чтобы эта проклятая штука заработала. Оказавшись в другом конце барака, она установила аппарат, подсоединила его и, обливаясь холодным потом, сняла трубку. Как только Шписс вернулся, чтобы проверить, как идет работа, в трубке раздался гудок.