Владимир Высоцкий - Песни и стихи. Том 1

А он — Герой Советского Союза.

Как призывный набат прозвучали в ночи тяжело шаги.

Значит, скоро и нам уходить и прощаться без слов.

По нехоженным тропам протопали лошади, лошади,

Неизвестно, к какому концу унося седоков.

Значит, время иное, лихое, но счастье как встарь ищи,

И в погоню летим мы за ним, убегающим, вслед.

Только вот, в этой скачке теряем мы лучших товарищей,

На скаку не заметив, что рядом товарища нет.

И ещё будем долго огни принимать за пожары мы,

Будет долго зловещим казаться нам скрип сапогов,

Про войну будут детские игры с названьями старыми,

И людей будем долго делить на своих и врагов.

А когда отгрохочет, когда отгорит и отплачется,

И когда наши кони устанут под нами скакать,

И когда наши девушки сменят шинели на платьица,—

Не забыть бы тогда, не простить бы и не потерять.

Так случилось, мужчины ушли,

Побросали посевы до срока.

Вот их больше не видно из окон,

Растворились в дорожной пыли.

Вытекают из колоса зёрна,

Эти слёзы несжатых полей,

И холодные ветры проворно

Потекли из щелей.

(Припев)

Мы вас ждём, торопите коней, в добрый час, в добрый час.

Пусть попутные ветры не бьют, а ласкают вам спины,

Апотом возвращайтесь скорей, ивы плачут по вас,

И без ваших улыбок бледнеют и сохнут рябины.

Мы в высоких живём теремах,

Хода нет никому в эти зданья.

Одиночество и ожиданье

Вместо вас поселились в домах.

Потеряла и свежесть и прелесть

Белизна ненадетых рубах,

Даже прежние песни приелись

И навязли в зубах.

Припев

Всё единою болью болит

И звучит с каждым днём непрестанней

Вековечный надрыв причитаний

Отголоском старинных молитв.

Мы вас встретим и пеших и конных,

Утомлённых, нецелых — любых,

Лишь бы не пустота похоронных.

Не известия в них.

Кто сказал, всё сгорело дотла,

Больше в землю не бросите семя.

Кто сказал, что земля умерла?

Нет, она затаилась на время.

Материнства не взять у земли,

Не отнять, как не вычерпать моря.

Кто поверил, что землю сожгли?

Нет, она почернела от горя.

Как разрезы, траншеи легли,

И воронки, как раны, зияют.

Обнажённые нервы земли

Неземное страдание знают.

Она вынесет всё, переждет.

Не записывай землю в калеки.

Кто сказал, что земля не поёт,

Что она замолчала навеки?

Нет, звенит она, стоны глуша,

Изо всех своих ран и отдушин.

Ведь земля — это наша душа.

Сапогами не вытоптать душу.

Кто сказал, что земля умерла?

Нет, она затаилась на время.

Небо этого дня ясное,

Но теперь в нём броня лязгает.

А по нашей земле гул стоит,

И деревья в смоле — грустно им.

Разбрелись все от бед в стороны.

Певчих птиц больше нет — вороны.

Колос в цвет янтаря, успеем ли?

Нет, выходит, мы зря сеяли.

Что ж там цветом янтарь светится?

Это в поле пожар мечется.

Припев

И деревья в пыли к осени.

Те, кто петь не могли, бросили.

И любовь не для нас — верно ведь?

Что нужнее сейчас? — Ненависть.

Припев

И земля, и вода стонами.

Правда, лес, как всегда, кронами.

Правда, больше чудес аукает,

Да военными лес звуками.

Разбрелись все от бед на Восток

Певчих птиц больше нет, нет аистов…

Мне этот бой не забыть нипочём:

Смертью пропитан воздух,

А с небосклона бесшумным дождём

Падали звёзды.

Вот сновав упала и я загадал:

Выйти живым из боя.

Так свою жизнь я поспешно связал

С глупой звездою.

Я уж решил — миновала беда

И удалось отвертеться,

Но с неба свалилась шальная звезда

Прямо под сердце.

Нам говорили — нужна высота

И не жалеть патроны.

Вон покатилась вторая звезда

Вам не погоны.

Звёзд этих в небе, как рыбы в прудах,

Хватит на всех с лихвою.

Если б не на смерть — ходил бы тогда

Тоже героем.

Я бы звезду эту сыну отдал

Просто на память.

В небе висит, пропадает звезда —

Некуда падать.

Я — «ЯК»-истребитель, мотор мой звенит,

Небо — моя обитель,

А тот, который во мне сидит,

Считает, что он — истребитель.

В этом бою мною «Юнкере» сбит,

Я сделал с ним что хотел.

А тот, который во мне сидит,

Изрядно мне надоел.

Я в прошлом бою навылет прошит,

Меня механик заштопал.

А тот, который во мне сидит,

Опять заставляет в штопор.

Из бомбардировщика бомба несёт

Смерть аэродрому.

А кажется, стабилизатор поёт:

«Мир вашему дому».

Вот сзади заходит ко мне «Мессершмидт»,—

Уйду, я устал от ран.

Но тот, который во мне сидит,

Я вижу, решил на таран.

Что делает он — вот сейчас будет взрыв,

Но мне не гореть на песке.

Запреты и скорости все перекрыв,

Я выхожу из пике.

Я — главный, а сзади — ну, чтоб я сгорел —

Где же он, мой ведомый?

Вот он задымился, кивнул и запел:

«Мир вашему дому.»

И тот, который в моём черепке,

Остался один и влип.

Меня в заблужденье он ввёл и в пике

Прямо из мёртвой петли.

Он рвёт на себя, и нагрузки вдвойне.

Эх, тоже мне, лётчик-ас.

Но снова приходится слушаться мне,

И это в последний раз.

Я больше не буду покорным, клянусь,

Уж лучше лежать на земле.

Ну что ж он не слышит, как бесится пульс:

Бензин — моя кровь — на нуле.

Терпенью машины бывает предел,

И время его истекло.

И тот, который во мне сидел,

Вдруг ткнулся лицом в стекло.

Убит он, я счастлив, лечу налегке,

Последние силы жгу.

Но что это, что? Я в глубоком пике

И выйти никак не могу.

Досадно, что сам я не много успел,

Но пусть повезёт другому.

Выходит, и я напоследок спел:

«Мир вашему дому!

Мир вашему дому!»

Их восемь, нас двое — расклад перед боем

Не наш, но мы будем играть.

Серёжа, держись, нам не светит с тобою,

Но козыри надо равнять.

Я этот небесный квадрат не покину,

Мне цифры сейчас не важны.

Сегодня мой друг защищает мне спину,

А, значит, и шансы равны.

Мне в хвост вышел «Юнкерс», но вот задымил он,

Надсадно завыли винты.

Им даже не надо крестов на могилы,

Сойдут и на крыльях кресты.

Я — «первый», я — «первый», они под тобою,

Я вышел им наперерез.

Сбей пламя, уйди в облака, я прикрою,

В бою не бывает чудес.

Сергей, ты горишь, уповай, человече,

Теперь на надёжность строп…

Нет, поздно, и мне вышел «Юнкерс» навстречу,

Прощай, я приму его в лоб.

Я знаю, другие сведут с ними счёты,

Но по облакам скользя,