Виктор Петелин - Заволжье: Документальное повествование

— Что тут ужасаться этой алчности... Надо принять ее во внимание и действовать сообразно с этим…

Александре Леонтьевне одно время показалось, что лучше все провалить, чем идти на уступки Хмельницким. Но потом поняла, что уехать она без денег не может, она снова почувствовала, что ее долг все вытерпеть до конца и испить горькую чашу унижений. Она видела, что нервные крики Маши ни к чему не привели, а только отзываются на настроении окружающих. Наконец Петр Афанасьевич не выдержал затянувшейся ссоры с Хмельницкой и неожиданно для собравшихся предложил:

— К черту Хмельницких... Неужели вам не надоело торговаться с ними? Давайте займем денег, выкупим у Рольцевича закладную, поедем в Скрегеловку и займемся в ней хозяйством... Через несколько лет расплатимся... Дворянский банк поможет...

Александра Леонтьевна еле сдержалась от ярости, мгновенно вспыхнувшей в ней. Петр Афанасьевич, разобравшись в настроении Александры Леонтьевны, быстро удалился в другую комнату. Александра Леонтьевна, немного успокоившись, сказала, что она не согласна с предложением Петра Афанасьевича.

Александра Леонтьевна поднялась и вышла на улицу. Зашла в собор Владимира, села на лавочку и заплакала. Сколько же будут продолжаться ее мучения? Да, Петр

Афанасьевич милый и добродушный человек в общежитии, но и ему доверяться нельзя. Знает, что Маше достанутся при разделе крохи, так теперь ему улыбается мысль самому взяться за имение... Нет, она согласится на все, лишь бы поскорее уехать отсюда с деньгами...

Пройдет еще много тягостных дней в заботах и хлопотах. Путем уступок сестры Тургеневы добьются снятия запрещения и наконец приступят к составлению раздельного акта. «Гнусные формальности и буквоедство» почти на месяц еще задержат Александру Леонтьевну в Киеве. Ей порой казалось, что она, как в детской сказке, царевна, попалась в лапы чудовищу, который держит ее и не выпускает и не дает идти к милым ее сердцу. Это какой-то кошмар... Когда же чудовище выпустит ее из своих омерзительных лап?.. Век не забудет она киевского пленения. А тут еще у Вари несчастье: ее дочь Катя серьезно заболела, у нее истерия с ужасными припадками, с потерей сознания, с удушьями... А Левочка растет отвратительным субъектом. Чему ж удивляться, если его отец приводит в свой кабинет то одну любовницу, то другую... Выкрутится ли на этот раз ее Лешурочка? А как же быть с Лелькой? Ведь она не успеет его подготовить к экзаменам... Что случится, если он не выдержит в третий класс? Это не так уж будет дурно для него... Он пройдет основательно то, что сейчас знает поверхностно, Во всяком случае, Лельку надо отдавать в училище. Сначала ему будет трудно. Ломка привычек, дисциплина. Привыкнет, он у нее хороший мальчик, умный, сообразительный.

Сосновка жила своей обычной жизнью. Отсутствие хозяйки постоянно сказывалось в чем-нибудь. Алексей Аполлонович все время пропадал на работе, рано вставал, поздно ложился. Постоянная нужда в деньгах не давала ему покоя. Надежды на Киев постепенно улетучивались. Снова он был предоставлен самому себе. До каких же пор так мучиться, сколько же можно так страдать. Отчаяние иной раз брало верх, и он посылал в Киев свои мольбы и стоны. Уж слишком много хлопот и неудач для одного человека. И никто ему не в силах помочь. Даже его Сашурочка... А что она может сделать, если весь белый свет против него. Даже неизвестно, сколько получит. Писала, что будет для уплаты банку и на уборку. Уборка уже кончается, а ее все нет. Банк, конечно, подождет, уже привыкли, а работники, им ведь некогда ждать, они свое отработали, вынь да положь, плати. Неудачи, неудачи преследовали его как нарочно. Такая недостача денег в хозяйстве — все равно что продать с молотка Сосновку.

Первое сентября, а у него. половина хлеба еще на корню. В кармане ни гроша, а рабочим должен. Только и удача, что продал трех лошадей, хоть расплатился наполовину, а как быть дальше... Ведь надо ж нанимать еще работников. Лен весь выдернули, а руководства, что с ним дальше делать, под руками не оказалось. Надо Маше написать, она знает... Будет хлопот с этим льном. А как быть с Лелей? Куда его везти на вступительный экзамен? В Сызрань или в Самару? Задержка по отправке Лели на экзамены, пожалуй, к лучшему, — он может подучить пока молитвы. Хорошо хоть географию знает. Сколько ему задавал вопросов, многое, многое помнит. Если так всю пробежать — выдержит по географии. А что предпринять относительно одежды Лели? Ехать в Самару и заказывать ему форменную одежду, как советует Саша, он не может, нет времени.

Много забот навалилось на Алексея Аполлоновича. Всего и не передумаешь. Главная забота, конечно, Леля. Но что без матери он может сделать? Как он все успеет устроить?.. Надо вытребовать его метрическое свидетельство, надо его одеть, надо, наконец, приготовить. Французский Леля с матерью не успел закончить, а когда она приедет, им некогда будет этим заниматься. Леля учил символ веры, заповеди, молитвы, повторял географию, немецкий. Но разве мог он пристально следить за всей его подготовкой, если он так занят... Надо бы Сашурочке быть в Сосновке, а не в Киеве, но что поделаешь‚ злая судьбина снова разлучила их. Сколько раз он просил Лелю быть усерднее в занятиях... Что ж, он отвечал всякий раз:

— Откуда, папа, взять мне энергию, когда ее нет…

Он слишком развит для своих лет. И каждый свой поступок или проступок может логически объяснить, может благовидно мотивировать. В его характере нет твердости, закалки, он совсем не испытал еще ударов судьбы и тяжести жизни. Заставить заниматься мальчика, имеющего на все свои отговорки и свое мнение, очень и очень трудно. Да и стоит ли налегать свыше сил? Переутомление страшнее всего. Очень может быть, что у него мозг отказывается работать, как он говорит, именно из-за наступившей жары. Да и трудно заниматься одному. А еще год держать его дома неразумно. При ограниченных средствах почти невозможно подготовить его хорошо, особенно в четвертый класс. Вряд ли Леля сдаст экзамен и в третий. Ну и ничего страшного. Надо поступиться родительским самолюбием и сделать то, что для него полезнее, пусть идет хоть во второй класс. С этим нужно помириться. Ученье дома всегда идет неровными скачками: в одном он силен, а в другом — сплошные провалы. Может быть, в Сызрани отнесутся снисходительнее к нему? А без снисхождения нечего и думать поступить даже в реальное училище.

Алексей Аполлонович вспомнил, как Алеша готовился к экзаменам за эти недели, и на душе его стало беспокойно. Все-таки в последнее время он очень мало уделял ему внимания. Правда, показал ему, как учить географию, и он ее сейчас порядочно знает. Это все мелочи. Он просто не умеет взяться за дело. Сколько раз он замечал, что Леля никогда сразу не запомнит. Ему надо урок повторять раза два, три, чтобы он знал, а у него нет усидчивости, он хочет все усвоить сразу, набегом. Прочтет раза два, не углубившись, ему кажется, что он все знает, и вполне успокоится, что выучил урок, а на поверку оказывается, что у него из головы все уже вылетело. Сколько раз ему жаловался Эдуард, готовивший его к экзамену по немецкому: «Удивительно, выучит Леля слова, а на другой день в переводе ничего не знает». Уж не слишком ли они много требуют от него? Уж не нуждается ли он в отдыхе?