Виктор Петелин - Заволжье: Документальное повествование

Волновали по-прежнему события в Харькове: после исключения 160 первокурсников-ветеринаров студенты Университета собрались на сходку. Когда она кончилась и стали расходиться, то произошла стычка с жандармами. В ход были пущены плетки и нагайки. А затем последовали многочисленные аресты. В Харькове, Варшаве, Юрьеве все высшие учебные заведения были закрыты.

3 июня 1902 года состоялась свадьба Алексея Толстого и Юлии Рожанской. После свадьбы молодые отправились на юг. Летнюю студенческую практику Толстой провел на стекольном заводе братьев Шишковых под Елабугой. Здесь и произошла драматическая история между братьями Шишковыми, Сергеем и Николаем, и теткой Алексея Толстого Ольгой Леонтьевной, история, которая легла в основу сюжета будущей повести «Заволжье». Познакомился здесь Толстой и с князем Хованским, родственником по материнской линии. И этот «князек» тоже привлечет его внимание, когда Толстой будет работать над романом «Хромой барин».

В январе 1903 года у Толстых родился сын Юра.

И снова лекции, зачеты, репетиции, подготовка к экзаменам.

Осенью 1903 года Алексей Толстой, возвратившись в Петербург, почувствовал, что занимается не своим делом, Снова садиться за учебники, проекты, чертежи? Все это настолько опротивело ему, что он уже через месяц после каникул в отчаянии и пишет родителям о плачевных результатах собственных безрадостных усилий преодолеть книжные премудрости. Они, наверное, воображают себе, что мы здесь не отрываемся от книг и прилежно занимаемся, а я только на время отложил какие-нибудь котлы или проект крана и наспех пишу письмо, в виде отдыха, думал Алексей Толстой, сидя за своим рабочим столом. О, как людям свойственны ошибки! Сегодня воскресенье — грех работать, поэтому Юля легла спать, а он решил написать в Самару письмо, в котором признается, что «так неприятно говорить» ему об институте. Правда, в институте произошла за это время перемена: все сразу очутилось на своем месте, все можно узнать, достать и послушать, что необходимо и приятно. Но как заблуждаются те, кто думает, что вот, мол, в Питер едут учиться, накопляют знания, а потом со свежими силами принимаются за работу на благо общества. Нет, сама жизнь подсказывает другое решение: одиннадцать экзаменов, два технических, три архитектурных проекта, кран — и все это за каких-нибудь три-четыре месяца нельзя серьезно подготовить. В первые месяцы взялись было серьезно, но результаты оказались плачевными: «болезнь глаз, общее тупоумие и в голове труха». Стоит ли так надрываться, размышлял Алексей, когда столько удовольствий в Петербурге. По-прежнему они часто бывают в театре. Слушали братьев Адельгейм, тех, что были в Самаре. «Хорошо играют», — сообщает Алексей Толстой в Самару. Интересуется он и научно-литературным кружком, который начал свою работу в этом учебном году, но два заседания, на которых он присутствовал, разочаровали его: работа «все еще не налаживается, нет настоящего интереса. Да и все речи носят характер сходок — убеждать». А это не особенно-то нравится Алексею. Он сам во всем хочет разобраться без давления со стороны. Такой кружок его не привлекает.

К этому времени относится его знакомство с писательницей Зоей Юлиановной Яковлевой, «у которой, — писал он матери в Самару, — по четвергам собирается весь интересный тебе Петербург, играю также в даваемом ею спектакле маленькую роль. Дама она очень интересная, и тебе будет в высшей степени полезно и приятно у нее бывать. Юля также понемножку пускается в свет, вчера 6-го была на морском балу, будет у Яковлевой, словом показывает носик на свет». Обещает матери, приезд которой с нетерпением ожидается, «сообщить много нового и интересного». И неудивительно: он уже чуть-чуть покровительственно относится к матери. Во всяком случае, вскоре после ее приезда в письме к отцу он сообщает: «Милый папа! Мама здесь и понемногу очищается от провинциальной пыли: т. к. начинает входить в интерес Петербурга. Поселилась она, как уже тебе известно у Комаровых, которые очень любезны с мамой... Относительно литературы ничего еще не известно, но я думаю, что дело может выгореть п./отому/ что у меня теперь много литературных знакомых, и стало быть и у мамы».

Литературные заботы на время отходят на второй план: Технологический институт готовился к празднованию своего 75-летнего юбилея. Алексей Толстой вошел в бальную комиссию. «Бал на 4000 человек, в комиссии 50 человек, Леля один из распорядителей, и хлопот ему полон рот», — писала Александа Леонтьевна в Самару. «Кто был в те годы студентом, — вспоминает Александр Серебров, — помнит, что представлял собой большой институтский бал. К такому балу начинали готовиться за несколько месяцев до срока. Прежде всего нужно было выбрать «на сходке» бальную комиссию, — дело сложное и в некотором смысле политическое, так как, кроме показных делегатов: франтов, умеющих ухаживать за артистами, умеющих дирижировать танцами, требовалось провести в члены комиссии умелых хозяйственников, а главное, под видом «контролеров» — представителей всех подпольных партий, — чтоб ни одну не обидеть, — в чье распоряжение поступала, конечно, втайне, значительная часть бальных доходов, особенно от торговли шампанским. Его продавали балерины Мариинского театра, они деньги считать не умели, им помогали «контролеры...»

Алексей Толстой попал в бальную комиссию по списку хозяйственников, в обязанность которых входило: напечатать и развесить по городу афиши, распространить билеты, устроить буфет, декорировать помещение, следить за порядком и многое другое. А главное, добиться, чтобы после бала сказали: «Лучший бал в Петербурге в Технологическом». Издавна между институтами шла конкуренция, у кого самый лучший и веселый бал.

Алексей Толстой с увлечением отдался общественной работе. Домой приходил не раньше двенадцати ночи. Зато бал удался на славу. Но Алексею Толстому бал доставил не только огромное удовольствие, но и большое огорчение: «Вчера был бал в Технологическом, Лелька устроил гостиную в декадентском вкусе, она имела большой успех. Юленька ездила тоже с одной однокурсницей, вернулись они в 6 часов утра, причем у Юленьки пропала ее ротонда и жена директора дала ей свою меховую кофточку, чтобы доехать. Сейчас Лелька поехал узнать о судьбе розысков. Директор дал слово, что ротонда будет разыскана», — писала Александра Леонтьевна 29 ноября в Самару.

Все эти дни до бала и после бала Александра Леонтьевна провела в литературных хлопотах, надеясь пристроить куда-нибудь свои сочинения. По дороге в Петербург она останавливалась, как обычно, в Москве, заходила к издательнице Тихомировой, но безрезультатно: она не издает детских книг самостоятельно, издает только то, что у нее напечатано в журнале, который рассчитан на детей старшего возраста. Театральных пьес она совсем не печатает. Тихомирова посоветовала ей обратиться в новую редакцию детского журнала «Путеводный огонек» и в «Семью и школу». Была у Сытина. Он взял на прочтение детскую книжку и книжку рассказов, пообещав дать ответ через неделю.