Анна Блинова - Экран и Владимир

— Как реагировал Высоцкий на предложение Швейцера сыграть Дон Гуана?

— Когда я спросила Швейцера об этом же в свое время, Михаил Абрамович ответил, что Володя был рад и только поинтересовался: «Кто играет Дону Анну?» Услышал, что я, — кивнул головой и чуть улыбнулся, так, одними глазами.

— На картине скрупулезно придерживались достоверности в костюмах, но вот у Высоцкого воротник… что-то среднее между картинами Веласкеса и современным отложным воротником, такое гибридное изобретение…

— Почему у Высоцкого воротник не совсем в нужной эпохе’ Ну, ему делали много примерок… Он был бы смешон в воротнике персонажей с портретов Веласкеса! Лицо, конечно, очень красиво загримировали, да и черты лица это позволили, но рост! Хоть Володя был и длинноногим в своих пропорциях, но рост у него — маленький. При таком росте ему просто был противопоказан стоячий, огромный, гофрированный, тяжелый воротник. К тому же он не переносил никаких стеснений для дыхания, он любил открытую шею, ему, наверное, так было легче. Поэтому его воротник несколько осовременен, но в известных, допустимых пределах. Зритель не может иметь претензий к костюму Дон Гуана, — все эти камзолы, сапоги, шпоры, шпаги, — все смотрелось, включая эту остроконечную бородку-эспаньолку, усики и прическу, все было очень красиво и убедительно. Были проблемы с ростом. Несмотря на то, что я по современным понятиям считаюсь очень невысокой (я-то вообще считаю себя маленькой), когда нас снимали вместе, то его ставили на специальное возвышение. И сапоги у него были на каблуках, а внутри его обуви тоже устраивали возвышение, подкладывали со стороны пятки: есть такой способ для съемки. Впрочем, это ему никогда и ни в чем не мешало, он чувствовал себя «в своей тарелке». У Володи не было комплексов.

— Он пел на съемках, во время каких-нибудь перерывов?

— Нет. Даже гитары с собой не брал, когда приезжал сниматься. Больным он не казался, но уже, конечно, плохо себя чувствовал, оттого и не пел. Или — вошел в тот статус и возраст, когда ему незачем было петь в перерывах. Он не любил вспоминать свои «блатные» песни. Этот свой период он давно перерос, стал другим. И искусство его, как барда, тоже стало совсем другим — глубоко и красиво лирическим, прекрасно гражданственным. Я не могу сказать, что он совсем переродился. Да это ему и не нужно было. Ведь отчасти что-то внутреннее и словарное он из блатных песен перенес и в другие, поздние. Но это только украсило новые песни, придало им самобытность и силу, чего, конечно, ни у кого из обычных, хоть и признанных поэтов — не было. Уверена, что наступит время, и его поэзию поймут более позднего, не нашего времени критики и литературоведы. Поймут и высоко оценят. И тогда завистники, если они еще будут живы-здоровы, найдут удовлетворение лишь в том, что при жизни поэта Высоцкого официально в поэзию «не пускали». Не секрет, что представители «высокой» допушкинской поэзии первоначально обвиняли Пушкина в том, что его стихи — простонародны. Сейчас Высоцкого обвиняют почти в том же. Его время как поэта еще наступит в полной мере, он и в этом воздвигнет себе памятник нерукотворный.

— Почему Вы сравниваете его с Пушкиным, в чем-то проводите параллель и упомянули даже памятник нерукотворный?

— Многие сравнивают. Оттого ли, что он относился к Пушкину с особой любовью? Оттого ли, что есть и другие причины, еще неосознанные? Не знаю!

— Вы во всем согласны с постановщиком «Каменного гостя»?

— В основном — да. Высоцкий — Дон Гуан, — такого и нужно было: худющего, потрепанного жизнью и ее соблазнами, ходячую страсть и напор. Такова же и легенда о нем’ Актер типа Василия Ланового? Нет В этой картине он скорее походил бы на оперного соблазнителя. А Владимир Высоцкий — исчадие ада, он оттуда Это — поначалу. Постепенно он перерождается и становится только влюбленным в Дону Анну, без подспудного желания соблазнить ее, сделать временным приключением Во второй части жизни Дон Гуан, — там, где живет его Дона Анна, — он перерастает из соблазнителя и греховного человека в собственную противоположность. И этот новый Дон Гуан — есть прекрасное открытие Владимира Высоцкого. С чем я не согласна? Со Статуей! Она должна была существовать лишь в воображении, как муки совести. Не нужно было кивать головой и вышагивать ему, каменному Командору. Это нарушило реалистическое восприятие фильма.

— Это очень сложный вопрос. Представить себе рефлексирующего Дон Гуана, с муками совести по-Достоевскому? Не получается Остается шагать реальной Статуе, чему оправдание — многовековая легенда и Александр Сергеевич Пушкин.

— А теперь вопрос к Вам. Дон Гуан переродился, когда увидел Дону Анну. Все стерлось из памяти и сердца, осталась она одна, на белом поле Теперь он — подлинно любящий, угодный небу человек — за что же его наказывать, он ведь подлежит прощению? Вопрос, конечно, не профессиональный, а так, чисто человеческий. Наверное, такой же вопрос задавали себе и те смельчаки, которые изменяли финалы «Ромео и Джульетты» и других произведений мирового плана, как сегодня это сделала американская дама, продолжившая «Унесенные ветром» Маргарет Митчел. В людях живет желание наградить добром многих героев!

— Да, были и есть люди, неправомочно продолжившие великие творения больших писателей… Но это спор длинный, и мы коснемся только конкретного Дон Гуана, которого нам — жаль… Увы Настоящих дон-жуанов прощают, а подлинно любящих — нет. Им предстоит искупление счастья, даже смерть. Возьмите только что упомянутую Вами трагедию о веронских возлюбленных. Бытовая мораль совсем иная, там, скорее всего, действует ветхозаветное око за око, зуб за зуб. Ты грешил — ответь. И поскорее, и сторицей, чтобы люди были свидетелями отмщения тебе. За талант, — а счастье это тоже талант, — ненавидят. Это только потом слезы льют…

Спасибо за новые сведения о Владимире Высоцком, Наташа. Приятно, что Вы были его партнершей и свидетельницей тому, как Дон Гуан, по-своему созданный Высоцким, перерождался, но не в деградировавшего персонажа типа героя Макса Фриша, а в трагическую величину, в человека, способного, наконец, найти единственность в любви, в Доне Анне.

— Людмила Владимировна, не расскажете ли о матери Владимира Семеновича, о его ближайших родственниках, — дополнительно к тому, что уже всем известно, — ведь ближайшее окружение, в котором находился Высоцкий с детства не могло не сыграть роли в формирования его личности?

— Откуда Нина Максимовна Высоцкая, в девичестве Серегина, — кто она? Это простая русская женщина. Мать у нее была швея из деревни Утицы, что на Бородинском поле. Отец — из Тамбовской губернии. Он служил в гостинице, куда его взяли за роскошную бороду швейцаром. Кстати, помните ли, какую бороду, тоже роскошную, не раз отращивал и Володя? Пробы на Андрея Рублева, пробы на Пугачева, — там везде чудо какая борода у Володи.